Константин Петришин - Битва за ясли господни

Князь Андронников обернулся и некоторое время пристально вглядывался в кромку слегка посветлевшего неба, на котором появились розоватые проталины – предвестники утренней зори.

– Пора, – сказал он генералу Ковалевскому. – Начинайте!.. С богом!..

…Колонне войск генерала Ковалевского предстояло, по возможности, быстро преодолеть неглубокую лощину и занять высоты на левом берегу Посхов-чая на расстоянии не ближе пушечного выстрела из селения Суплиса, где на окраине стояла артиллерия противника.

Турки заметили движение русских батальонов и открыли огонь из орудий, когда они уже прошли лощину.

Ковалевский тут же приказал выдвинуть вперед все 14 орудий и открыть огонь по турецким батареям, которые просматривались как на ладони. Через полчаса артиллерийской дуэли турецкие батареи ослабили огонь, и штурмующие батальоны двинулись вперед.

Пока гремела артиллерийская канонада перед селением, войска генерала Бруннера выдвинулись к реке, преодолели ее вброд, и оказались в сотне саженей от садов с другой стороны селения.

Генерал Бруннер приказал развернуть батарею горных орудий и открыть огонь по селению.

Появление русских в тылу было для турок полной неожиданностью, как и выход их из крепости.

Услышав артиллерийский огонь за селением, генерал Ковалевский распорядился начать штурм Суплиса. И сам пошел впереди наступающей колонны егерей.

Адъютант генерала Ковалевского штабс-капитан Посальский и знаменщик прапорщик Шестерников попытались остановить его, но генерал Ковалевский с обнаженной саблей продолжал идти впереди шеренги, не обращая внимания ни на уговоры, ни на град пуль.

Когда до селения оставалось не более сотни шагов, батальоны с криком «Ура!» рванулись вперед.

Генерал Ковалевский увидел, как упал капитан Посальский в трех шагах от него. Затем упал знаменщик прапорщик Шестерников. Знамя тут же подхватили, не дав ему коснуться земли.

Рукопашная схватка началась сначала на позиции турецкой батареи, затем кровавым бесформенным комом покатилась дальше, наполняясь отчаянной матерной бранью, криками раненых и беспорядочными выстрелами.

В самый разгар схватки генерал Ковалевский почувствовал сильный удар в плечо. И тут же жгучая боль пронзила предплечье. Он на ходу ощупал рукав, который стал влажным от крови. Однако не остановился. За ним были батальоны.

Опрокинув неприятеля на окраине селения, разгоряченные схваткой, батальоны егерей на плечах противника ворвались в Суплик. В центре селения у мечети генерал Ковалевский увидел толпу турок, среди которых было много солдат. От толпы отделился мулла и пошел навстречу генералу Ковалевскому, что-то выкрикивая и, возводя руки к небу.

– Ваше высокоблагородие, что он хочет? – обратился к генералу Ковалевскому один из егерей.

– Просит пощады, – ответил тот. – Говорит, что солдаты сдаются в плен и призывает в свидетели Аллаха.

Егерь с сочувствием посмотрел на мулу.

– Ишь ты… Рай на том свете обещает, а смерти, видать, и сам боится.

…Совсем по-другому сложилась обстановка на другой стороне селения. Здесь турки бились отчаянно и даже потеснили подразделения генерала Бруннера к реке.

Князь Андроников приказал связному офицеру скакать к генералу Ковалевскому с приказом направить один батальон егерей на помощь генералу Бруннеру. Однако не прошло и четверти часа, как князю Андроникову доложили о скоплении турецкой конницы на правом фланге у соседнего аула.

Князь Андронников подозвал к себе начальника штаба подполковника Циммермана.

– Что у нас осталось в резерве? – спросил он.

– Три сотни казаков…

– И горийская дворянская сотня, – добавил князь Андронников. – Передайте мою просьбу поручику князю Эристову, пусть немедленно берет казаков, свою сотню и хотя бы на время сдержит турецкую конницу под аулом.

Турки, завидев казаков, не рискнули их атаковать и укрылись за аулом.

Вскоре к аулу подошли и егерские батальоны, и турецкая конница вместе с пехотой стала отступать к высотам, находящимся верстах в трех от селения Суплис.

– Ваша светлость, – обратился к князю Андронникову подполковник Циммерман, – нельзя допускать, чтобы турки закрепились на высотах!

– Вы правы, – согласился тот. – Пока войска воодушевлены успехом, надо атаковать. О!.. И Кабулова я вижу! Прекрасно!

…Стянутыми к высотам батальонами князь Андроников поручил командовать генералу Бруннеру.

Подполковник Циммерман попросил у князя Андроникова разрешения сходить в бой во главе передовой цепи стрелков.

Князь Андроников согласился.

Однако турки стали покидать высоты, как только выстроенные колонны русских батальонов с конницей на флангах двинулись на них.

К князю Андроникову на разгоряченном коне подскакал начальник гурийского конного отряда милиции князь Кобулев.

– Разрешите догнать турок? – попросил он.

– Не возражаю, – ответил Андроников и добавил: – Только вместе с казаками.

…Было около 12 часов, когда генерал Бруннер доложил князю Андроникову о том, что неприятель отступает, однако часть его войск все же закрепилась на высотах в пяти верстах от селения Памач.

– Сколько их? – спросил князь Андроников.

– Не более трех батальонов. Будем атаковать?

Князь Андроников на мгновение задумался.

– Будем, – решил он. – Где подполковник Циммерман?

– Мне сдается, ваша светлость, он уже там…

– Ну и хорошо. Отдайте приказ атаковать и гнать их до самой границы.

…Ночью выпал обильный снег. Дороги, горный хребет, соседние высоты и крыши домов – все покрылось пушистым белям саваном.

Дремотно-сонная загустелая тишина окутала серую глыбу крепости и только изредка голоса разводящих, меняющих караулы, нарушали этот хрупкий покой.

…Утром подполковник Циммерман положил на стол перед князем Андрониковым доклад о результатах боя. В нем значилось, что у турок отбито 11 орудий, 9 зарядных ящиков, две фуры со снарядами, 5 знамен и два артиллерийских склада с зарядами, патронами и бочонком с порохом.

Захвачен также был и турецкий лагерь с канцелярией командующего турецкими войсками Али-паши.

– … Я не стал писать о захваченных складах с мукой, ячменем и прочим, а также табуне лошадей. Полагаю это не столь важно… – сказал подполковник Циммерман.

– Но почему же? Для нас все важно, – поправил его князь Андроников. – Надо думать с таким запасом они собирались после захвата крепости идти дальше. Потери наши подсчитали?

– Да, ваша светлость. Убито 3 офицера, 48 нижних чинов и 29 милиционеров. Ранены генерал Фрейтаг, ему оторвало пулей палец на левой руке, и генерал Ковалевский получил ранение в предплечье. Также ранено 2 штаб-офицера, 2 обер-офицера, 193 нижних чинов и 48 милиционеров. Всего наши потери вместе с контуженными составляют около пятисот человек.