Виктор Зимаков - Долина истины

В последний момент Евлампий, этот старый, но опытный казак-вояка, старообрядец, когда все суетились и даже несколько радовались, что по-мирному решили это дело, усмотрел как «Франческо» скрытно достал из обоза еще один наган. Незаметно зарядил его и спрятал у себя на груди. А еще старый человек узрел, как глаза этого начальника еще минуту назад, вроде бы добрые, вдруг озлобились и налились кровью. А потом его щедрое разрешение всем присутствующим выпить, кто, сколько хочет спиртного, дополнительно дало повод для сомнения Евлампию, что после исполнения молитвы палач отпустит их на все четыре стороны. Жалко только стало, что они могут убить его внука.

Глава семейства все понял, что партийная совесть и преданность идеалам большевизма у их губителя, превыше всяких обещаний, жалости к людям и наличия какой-либо справедливости.

Да!!!!! – для «Франческо» на первом месте это ликвидировать врагов народа. Но вот эта золотая куча, которую он уже почему-то не захотел делить, а забрать все себе! Но для этого нужно покончить со всеми разом. Как доложить? Он сумеет, тем более товарищи по партии ему во всем доверяют. И, как правило, после любого подобного мероприятия, он не перед кем не отчитывался, а только писал рапорт в губернское ЧК. А все происшедшее мог представить как пьяную ссору меж охранников, которая могла привести к побегу арестованных. А потому не лишним будет в том рапорте указать, что ради лучшего исхода, он собственноручно вынужден был даже застрелить одного из своих помощников. Ну, а потери в этой кутерьме, которые происходили в десятках, а то и сотнях подобных отрядов, оставались без особого внимания.

Вот такая была задумка, польстившегося на дармовое обогащение коммуниста, у которого вдруг при виде золота утихли и куда-то исчезли высокие идеи большевика. Весь этот коварный план, конечно же, разгадал Вараксин Евлампий, а потому пока их развязывали, да дали возможность раздеться, хотя

утренняя прохлада сентябрьской тайги и вызывала дрожь. Отец поведал сынам честно, о трагической их участи. Но вот их вера дала им силы спокойно отнестись к предстоящему смертоубийству.

Все вроде просчитал начальник команды, но что-то пошло совсем иначе, а не так как замышляли опричники.

Когда эти четверо, истинно православных христианина, обратив взоры к только что поднявшемуся над предгорьем ликующему солнцу, они с Великой Верностью Богу вдруг воспели свою последнюю молитву похожую на гимн миру прошлому и миру будущему. Они, возгласили молитву, которая открывала Врата Рая для их Душ… Это странное созвучие, сильных мужских голосов не в храме, а в чистом поле, насыщенном чистотой природы, беззвучием небес, тишиной таежной дали свлушали стоящие вокруг них.

Боже ты мой, эти голоса, поддержанные кристальным беззвучием природы, словно огромный хор, пробуждал новый день. Голос Веры, Надежды, Любви… Голоса необыкновенной красоты, созвучия, силы. В пении не было даже нотки беспокойства, робости, тревоги за их исчезновение, за их последний час, за их конец земного пути. А наоборот твердо, громко вещалась: Крепость, Могущество, Величавость, Великое бесстрашие пред вечным упокоением.

Эта молитва посреди поля, где должно свершиться злодейство, вдруг протрезвила, сердца палачей, которые смелы были до дармовщины, смелыми, когда кучей издевались над угнетенным, не грамотным мужиком.

СИЛА СЛОВА БОЖЬЕГО склонила этих грешников в поклоне земле матушке. Заставила креститься. И то чего больше всего боялся главный палач, эти разомлевшие попавшие под какое-то влияние четверки дрожащих, полураздетых старообрядцев, вдруг перестанут его бояться, как руководителя группы. И у них исчезнет желание исполнять его приказы.

Этот испуг, прожжённого партийца усилился страхом, что он зарубивший шашкой, заколовший штыком, застреливший не один десяток русских людей, вдруг сам смалодушничает, поддастся этому общему сопереживанию, голосу совести и справедливости. И в этот момент, этот инородец вдруг понял, как глубоко он ошибался, считая людей старой веры, да и вообще верующих – фанатиками. Оказывается фанатизм и Вера, разные по сути материи.

Тех, кого он намерен изничтожить, все разного возраста, роста, характера, но едины в одной своей преданности Бог. Все они не безрассудно принимают мученичество, а даже с великой благостью, что больше всего злило «Франческо». Благостью и силой во всем обличии понятной только им Верыкоторая вольно уводит их в Бессмертие. И еще обреченные знают истину бытия Всевышнего, а вот он не знает, окончивший два университета, и вдруг ему стало за это стыдно.

Как же обидно, этому да мозга костей творцу Мировой Революции, что он ничтожество, по сравнению с этими бородатыми, не образованными мужиками. Оказывается, даже, он не только материально (обилие наличия золота у старообрядцев), но и духовно беднееих. Хотя имеет власть над такими вот Богоидейными людьми. Он стал слабаком, когда увидел кучку золота, и был готов продать не только «мать родную», но и всю совесть большевицкую.

Злость, обида, ненависть, неудовлетворенность, все это настолько ожгло сознание, замутило рассудок, что обезумевший палач выхватил два нагана и в упор, растрелял этих истинно верующих русских людей. Далее со звериным оскалом на лице, одуревший от вида бьюще фонтаном крови из жертв, он хотел было сразу же расстрелять и своих сослуживцев, но вспомнил, что на бугорке, меж ульев есть еще один свидетель-внук Евлампия. «Франческо» остановил себя, привел в чувство и повиновение своих подчиненных. Сумел он через пару минут замешательства, этот иностранец, заставить поймать последнего свидетеля всего происшедшего. Палачи поймали Ваську, связали его, а далее казнённых отнесли в болото. Самый опытный из убийц, некто, Кондратий-который в Новосибирской тюрьме палачом подрабатывал, личным примером показал и объяснил, как надо «прятать концы в воду». Заставил у всех застреленных рассечь мочевые пузыри, вспороть животы, что бы тело уже не смогло всплыть.

Это страшное место закидали травой, валежником, осокой и стали решать каким способом заставить малыша найти и отдать спрятанное золото в ульях, и что потом с ним сделать – порешили, просто задушить.

В общем, расслабились, закурили.

Ваське всего-то десять лет, на предложения указать, где находится остальное богатство, он, понимая, какая участь ждет его, схитрил. Попросил все улья столкнуть с повозки. Спросил у одного из конвоиров шашку, что бы открыть поддон изделия, где якобы хранятся золотые монеты. Вдруг неожиданно для всех, не по-детски стал он делать взмахи этим оружием (а как пользоваться шашкой старообрядцы обучали своих ребят-казачат, уже с семилетнего возраста). Обида за смерть своего деда, отца и дядьки настолько возбудило мальчонку, что тот, как бы удесятерился в своих силах. Палачи, конечно, не подозревали о том, что их пленник «от горшка два вершка» сможет что – то серьезное сделать настоящей тяжелой, острой саблей, с которой управляется не всякий взрослый, а здесь какой-то шпингалет на время попросил оружие, что бы вскрыть тайник с так желаемым золотом. Потому один из конвоиров небрежно бросил к Васькиным ногам своё личное оружие – палаш 1870 года образца.