Виктор Зимаков - Долина истины

Васька же, ловко выдернув блестящие жало из ножен, вдруг с необычной ловкостью, злостью начал рубить пчелиные домики. Взбудораженные семьи пчел, обретя свободу и поднятые раньше времени, почуяв едкий запах табака, с примесью самогона, свежей крови неистово накинулись на всю эту кодлу изуверов.

Животные, то есть, лошади, оказались умнее людей. Галопом кинулись на взгорки. Главный же палач и его помощники, гонимые роями насекомых, получая укусы во все места, наоборот кинулись в воду. Далее начали топить друг друга, так как место где они сгрудились, оказалось самое глубокое, вязкое и всего одна кочка, которая возвышалась над этим новоявленным кладбищем. Вот за это место жизни преступники как могли, применяя даже оружие, убивали и топили друг друга. Кони разбежались, палачи, за исключение одного, самого молодого, который волей судьбы оказался на этой кочке, захлебнулись в зловонной жиже. Пчелы же утолив свою злобу, вновь сбившись в рой, улетели.

Тот, кто остался в живых, казалось, тронулся умом, но вот что странно. Когда его нашли, он постоянно повторял: «Страдания мои безнадежны, на загробное воздаяние и спасение души», кроме того постоянно твердил Исусову молитву.

Васька же, прибежав в деревню, о том, что видел, слышал, сообщил только старосте общины старообрядцев, тот же посоветовал Ваське забыть о всем, что произошло на его глазах.

И деревня замерла на день, другой. Только на третьи сутки специально посланный из районного ЧК верховой военнослужащий, посланный узнать о причине задержки большого конвоя, подъезжая к ключику, где произошла трагедия, услышал писклявый голос помощи. Ринулся было к личности, сидящей на кочке, обличием похожим на человека, да сам чуть не утонул. Тот же, кто остался единственным живым из всей команды «Красного террора», кроме как Исусовой молитвы произносить не мог и все так же повторял, что остался без спасения души. О том, что произошло, во всем поселке даже слуха не появилось. Ибо Васька, видевший, как погибли его сородичи, и какова участь постигла убийц, обо всем рассказал только священнику общины. А потому община порешила, о происшедшем ни чего не говорить.

Были люди, и нет людей.

Приехавшие после этого две комиссии, обнаружив в живых только ума лишенного, твердящего лишь Исусову молитву, решили все дело это закрыть. Прекрасно понимая, что старообрядческая община, к тому же потерявшая своих собратьев, хоть и не противится власти, однако, у людей этой веры всегда воля общества выше законов любой власти. А потому никто и никогда не выдаст, тех мирян, которым что-либо известно, при каких обстоятельствах исчез целый отряд. Было решено эту трагедию представить геройским подвигом сотрудников группы «Красного террора». Всем хорошо – родственникам погибших пособие, в газетах – патриотическая статья о жестоких буднях сотрудников, ведущих борьбу против кулачества. Было написано, что группа «Франческо», перед рассветом, возвращаясь с заключенными, сбилась с дороги и угодила в топь, где все и погибли, за исключением одного сотрудника, который направлен для излечения в одну из психиатрических больниц города Новониколаевска.

Ключик тот и поныне бьет чистой влагой, которая истекает в низину, где упокоены навечно русские люди. Я уверен, что когда-нибудь там будет построена часовня.

P.S

Вы вершители несправедливости на день сегодняшний, помните:

«Ибо нет ни чего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы»

(Лук. 8:17)

Всех нас ожидает суд Божий, справедливый. Для тех, кто принял Исуса Христа, своим Господином и Спасителем, Страшный Суд будет радостным событием. А для тех, кто отверг жертвенную любовь Бога, в лике Христа, Страшный Суд будет самым страстным, какой только можно представить на земле грешной. Знайте, вы, об этом, творящие беззаконие, что есть истинная справедливость – Небесная!

О том, что где то в тайге отшельник Антоний жизнь праведную ведет, не только в Бийском уезде, но и Томской губернии знали.

Весть же, что старец от недуга телесного и душевного излечивает пошла не от кого-либо, а от самого градоначальника Барнаульского.

Сын его возраста детского, вдруг опору в ногах потерял, а в скорости и зрение утратил. Врачи здешние, как и светила медицины из самой столицы все лекарства испытав, честно признались в неспособности поправить здоровье ребенка.

Смерть скорую, неминуемую предрекли. В такое скорбное время к сановнику, на прием делегация староверов пришла. Вопрос не пустячный, долго решаемый—на счет строительства храма древлеправославного. Хоть и крут начальник, горем сломлен, но представителей веры старой все таки принял, потому как состоянием да чином своим батюшке родному обязан, который крестился и молился по – старинке-двуперстием.

В ответ на благосклонное отношение к делу, решаемому иерей – Афанасий Емельянов, зная о несчастье в семье чиновника, помощь предложил, а именно, свезти больного к старцу Антонию. С надеждой великой градоправитель уже угасающее тело чада своего в руки священнослужителя передал.

Скитник, как раз прекратил трехгодичный обет молчания, и Словом Божьим уже не раз избавлял единоверцев от мук различных. Принимал же жаждущих в помощи его, в удалении от обители тайной, что скитом прозывается.

В ристалище том, куда страждущие приходили, Пахомий Думнов, да Савелий Казанцев домик сладили, где можно укрыться от непогоды, отдохнуть с дороги нелегкой, долгой, помолится в ожидании Благочестивого.

Путь до места того не из легких. Тропа узкая меж увалов горных, кряжей, камней, да ручьев таежных. Ежели на коне то только верхом – и то не везде. А потому, ни каждому дано под силу дойти до места нужного. Да и помощь отец Антоний ни всем оказывал. Однако, кто не был принят, обиды не держали, понимали, что не достоин

слова Святочтимого до поры до времени. Тогда такие, покинув поприще духовное, возвращались в церкви свои, да молением достигали встречи желаемой. Так, что некоторые по несколько раз уходили ни с чем, только достойные обретали здравие от скитника.

Еле живого ребенка, отец Антоний, вопреки запрету дозволил принести прямо в скит. Как уж он лечил и чем, но только к концу лета малец опору в ногах почуял, без поддержки ходить начал, глаза узрели благолепие природы чистой, дикой.

Случилось и такое, торговец именитый аж с самой первостольной, исповедующий древлеправославие к преподобному Антонию решил за помощью отправится. Потому, как живя в достатке, любви с супругой, наследников лишен был. Соратники по вере и делам коммерческим, из семейства Чечулиных, что в Барнауле проживали, указали путь дорогу к праведнику. Неделю паломник, как и положено, постился, молился да вот только на подходе к урочищу, где встретиться со старцем должен, проявил торопливость ненужную, да грубость к женщине, что впереди его по тропинке таежной чуть ли не ползком передвигалась. То была Лукерия Свешникова, лет еще не преклонных, однако от труда крестьянского, да заботы о детях, коих аж пятеро, совсем ослабла. В путь далекий тронулась, не за себя, за сына старшего хотела просить Антония молитву свершить.