Array Коллектив авторов - CHAS REM. Эти «лихие» 90-е

В это время исполненные ужаса приднестровские бабы в Тирасполе напали на 59-ю стрелковую дивизию 14-й армии. Они заблокировали штаб и танкодром, потребовав оружия. Командующий армией генерал Неткачев не давал, ссылаясь на приказ Ельцина. Тогда стали оттеснять часовых. Часовые (не без ведома некоторых не выдержавших офицеров) отступили от складов, и несколько единиц бронетехники попало в руки казакам и ополченцам.

Сходу, без всякой подготовки, не отстегнув даже запасных баков с горючим, они ринулись тремя танками в лобовую атаку на мост. Первый же снаряд «Рапиры» угодил именно в пристегнутый сбоку запасной бак головного танка. Машина вспыхнула, развернулась и поползла назад, к Парканам. На полпути из нее выскочил невредимый экипаж. Танк еще долго догорал над водой.

Уже в бою выяснилось, что добытые в 14-й армии танки совершенно не готовы к боевым действиям. Пулеметы на них отсутствовали, орудия не были пристреляны, системы управления не работали. Обладая новейшим вооружением, Неткачев сделал армию безоружной. Поэтому прямо на парканских улицах, на подступах к мосту через Днестр, местные умельцы ремонтировали технику, приводили ее в боевую готовность и тут же снова отправляли на мост. Со второй и третьей попыток танкам удалось ненадолго прорваться на правый берег и уничтожить несколько орудий и бронетранспортеров противника. Однако закрепиться не удалось – не было поддержки со стороны пехоты. Наконец, прибыл батальон ополченцев под командованием подполковника Авчарова, а с ним – бронетранспортер и зенитная самоходная установка «Шилка». Предварительно накрыв огнем молдавскую артиллерию за мостом, приднестровцы на двух танках и одном бронетранспортере, груженном боеприпасами для защитников бендерского «Белого дома», под прикрытием ополченцев и казаков снова бросились на мост. И снова первый танк был подбит. Однако БТР с казаками на броне вырвался вперед, приняв основной огонь на себя. Противотанковая граната разорвалась рядом, сбросив взрывной волной казаков. Несколько человек погибли. Но сам БТР под шквальным огнем и на предельной скорости выскочил на Тираспольскую улицу Бендер и помчался к центру. Идущий за ним танк свернул на улицу Суворова и двинулся туда же, отчаянно давя по дороге артиллерию противника. Улица Суворова превратилась в кладбище искореженного металла. К восьми часам вечера двадцатого июня БТР и танк добрались до горисполкома и пришли на помощь его защитникам.

А в ночь на двадцать первое ополченцы, гвардейцы и казаки ринулись на новый штурм моста и прорвали оборону. Среди молдавских солдат началась паника. Бросая оружие и боевую технику, они начали разбегаться. Полицейские открыли огонь по бегущим, по своей же армии, пытаясь остановить беспорядочное отступление. Но было поздно. Молдавские формирования отступили от центра. Город был деблокирован.

Оглушенная очередным разрывом, моя спутница швейцарская журналистка Мэри присела в ужасе посреди мостовой, зажав руками голову. Пули свистели, как молдавский флуер, под барабаны мин и снарядов. Я с трудом оторвал ее руки от головы, испугавшись, что она ранена. Нет, вроде цела. Схватил за руку и одним рывком – к подбитому молдавскому бронетранспортеру. Залегли.

– Кто тебя, дуру швейцарскую, сюда пустил!

– Это моя работа, – прокричала она обиженно, с трудом вдавливая немецкое «р» в русские слова. – Меня сопровождали ребята, но они остались в Одессе.

Ничего себе сопровождают. Сопроводили до одесского пляжа, а в Бендеры отправили одну.

Дикий визг «Рапиры» взорвался над головой, и на несколько минут на площади установилась тишина. Надо было выбираться. Не жить же в подбитом бронетранспортере. Поэтому мы рванули через дорогу и, впрыгнув в разнесенную вдребезги магазинную витрину, стали пробираться между разбитыми прилавками.

До той подворотни, где Мэри оставила машину с шофером, было недалеко. Нужно было пройти всего лишь метров сто пятьдесят, перебежать дорогу, а еще метров через пятнадцать нырнуть во двор. Но это был тот самый квартал в центре, у горисполкома, где и разыгралось сражение. Поэтому мы пробирались внутри магазинов, через какие-то складские помещения, через пробоины в стенах, пока не добрались до торцевой стены. Осталось выбраться на улицу и перебежать дорогу. За дорогой почти безопасно. А там, на машине, закоулками можно выбраться к мосту и попытаться проскочить его на высокой скорости.

Дорогу перебегали по одному, в промежутках между очередями. Вначале она, потеряв по пути объектив фотоаппарата. Потом я, успев его подхватить на бегу. Все. Влетаем в подворотню. А машины и след простыл.

В Тирасполе поначалу решили, что в Кишиневе произошел государственный переворот, в результате которого Косташ, Анточ и Плугару захватили власть. Все-таки политиками приднестровцы были очень неопытными, а потому даже не могли представить, что можно вот так, за здорово живешь, выступить вопреки решению собственного парламента. Но услышав заявления Снегура, поняли, что президент на месте и вполне поддерживает происходящее. Значит, никакого переворота нет? Или все-таки есть? Ведь от власти фактически отстранен парламент. Разбираться в тот момент было некогда. Да и незачем. Надо было как-то обороняться. Тем более, что председатель исполкома Христианско-Демократического Народного Фронта Юрие Рошка подписал обращение к президенту и парламенту с требованием закрепить в законодательном порядке факт нахождения Республики Молдова в состоянии войны с… Россией. С Россией, которая выполняла приказ «не вмешиваться».

А тем временем на захваченной территории молдавская армия продолжала не только воевать, но и грабить. В считанные часы были вывезены продукция и оборудование с десятка заводов и фабрик, после чего их взорвали. Потом опустошили и разрушили магазины. Вывезли все медицинское оборудование и препараты из детской поликлиники, женской консультации и гинекологического отделения больницы. Взорвали центральную телефонную подстанцию и Варницкий водозабор. Вывели из строя половину жилого фонда и электрическое освещение.

Но главное – люди. За двое суток погибло около 650 мирных горожан и полторы тысячи было ранено. 100 тысяч – две трети города! – стали беженцами. Здесь остались только немощные и те, кто взял в руки оружие, чтобы защитить свои уже разрушенные дома. На вокзалах Тирасполя и Одессы еще долго жили тысячи людей, которым некуда было податься. А по мосту через Днестр, уже не обращая внимания на свист пуль, все шли и шли беженцы. Полуодетые, голодные, раненые, старики, женщины, дети – это был, действительно, непривлекательный портрет «сепаратистов с берегов Днестра».