Борис Сафин - Рязанский сказ. От Мурома до Рязани

На поляне переполох. Ребята пытаются деревцо «купайлы» из земли выдернуть, да в костер бросить, а девки окружили дерево и не дают.

– Не дадим, пока все не сберутьси! Пока все венки не повесють! Пока все, через костер не пройдуть! А ну каку ведьму пропустим? Будеть весь год немочь и порчу наводить.

– Катенька! Пойдем и мы прыгнем, – Иван взял Катеньку за руку и, не дожидаясь ответа, потащил упирающуюся Катеньку к костру.

– Грех это, на людях, – Катя пыталась вырваться из рук Ивана, но оглядевшись, притихла, – Можа я сама?

– Потом, можа и сама. Глаза не закрывай. Пабяжали! – Катенька, подхваченная сильной рукой Ивана, бабочкой взметнулась над пляшущими языками пламени и плавно опустилась у края костра. Толи от страха, толи от жара костра, по всему телу пробежали «мурашки», закружилась голова и, вдруг, стало легко и спокойно.

– Ну вота! Немочи и порча в болото убяжала, а болезни в костре сгорели. А ты баяласи, трусиха, – Лизавета, схватила Степана за руку и потащила к костру на второй круг, – Подожди меня Катерина. Венки на «купайлу» уместе повесим. Даржи меня крепко Степан!

Вот и празднику конец. Конец всей нечистой силе. Впереди только счастье. Давно замечено, что на Ивана Купала к костру все бегут гурьбой, а уходят парами…

∞…Вдруг лес закончился. Стало светло. Дорога выпрямилась.

– Вот и всё. Впереди Спас-Клепики. Дальше Касимовский район, – Виталий прибавил скорость.

– Это здесь учился Сергей Есенин?

– Угадала, молодец. Четыре года в церковно-учительской школе.

– А чем ещё знамениты Спас-Клепики?

– Своим названием. «Клепика» – назывался нож для очистки рыбы. Вероятно, сюда свозили рыбу с соседних озер, в том числе и с озера «Великое». Рыбу обрабатывали, коптили, сушили и снабжали купцов для продажи в Касимове. Позднее, после открытия здесь церкви Преображения, село стало называться – Спасское. В начале двадцатого века старое название вернули, но с приставкой «Спас».

Село много раз меняло хозяев. Первым владельцем был московский купец первой гильдии Николай Панкратьевич Рюмин. В разное время хозяевами были князь Кильдашев (вероятно из Касимовских князей-авт).

Последним владельцем была подполковница Анна Петровна Полторацкая. Спас-Клепики славилось своей полотняной фабрикой, производством ваты и пакли. Хорошее село. Сейчас районный центр и город. Правда в его истории есть и мрачные страницы.

– Неужели пожар? – Люба никак не могла успокоиться от увиденного пожарища в Криуше.

– Бери выше. Крестьянское восстание.

– Ну-ка расскажи.

– В 1918 году, точнее 1 июля в Спас-Клепики, из Рязани, прибыли представители волостной чрезвычайной комиссии (ЧК), под председательством комиссара Корчагина, с целью сбора продовольствия и средств, якобы для армии. По городу пронесся слух, что прибывший отряд насильно отбирает у людей ценные вещи, украшения, последние продукты. Сотни крестьян и горожан сбежались к вокзалу, заблокировали пути и потребовали приехавших выйти из вагона. «Это самозванцы! Это бандиты! – Кричали одни. «Документы проверьте. Простых людей пограбили!» – Кричали другие. Комиссар Корчагин уговорил людей отвести его в местную милицию, чтобы там подтвердили их полномочия. Но, несмотря на то, что начальник местной милиции Тамашевский подтвердил их полномочия, разгоряченная толпа успокоиться уже не могла. В результате комиссар Корчагин и начальник милиции Тамашевский были растерзаны на месте. Вызванный из Рязани отряд навел порядок, а Корчагин и Тамашевский были с почестями похоронены на территории Рязанского кремля (в дальнейшем перезахоронены в братскую могилу).

– Да, непростой народ мещера. Гордый.

Виталий достал из багажника карту и вручил Борису

– Всё. Дальше я дороги не знаю. Впереди развилка. Куда поедем? Направо или налево?

– Так, поглядим. Если направо, то попадем в Гусь-Железный. Если налево, то попадем в Гусь-Хрустальный. Через Гусь-Хрустальный дорога короче. Поворачиваем налево и вперед до поворота на село Нечаевское. Вперед, и с музыкой!

Встречный ветер холодил лицо. Открытые холмы сменились дубовыми рощами с березовым орнаментом по краю. Пронеслась вывеска «Мещерский бор», затем слева «Мещерский национальный заповедник».

– Разве мы не проехали Мещеру? – в один голос закричали женщины.

– Мещеру завершают глухие Муромские леса. Как услышите свист «Соловья-разбойника» или кряхтение «Бабы-Яги», значит это Муромский лес, где до сих пор промышляют разбойники.

– Ой! Как страшно, – Любаша «изобразила» Бабу-Ягу, – Фу-фу! Русским духом пахнет! Хто энто в наши края пожаловали? Хто, мой сон нарушили? Хто мои косточки патрявожили?

– Вот, вы смеётесь, а это правда, что баба-яга здесь обитает! В далекие, древние времена, когда в дремучие леса заходили чужие племена, они встречали в чаще или на небольших опушках причудливые избушки. Избушки стояли на, окуренных огнем, столбах. Вокруг избушек, на тыне (кольях), сверкали черепа лошадей или крупных, лесных животных. Чужаки подошли к одной из них. Вход в избушку был сделан со стороны леса. В избушке лежала, изъеденная язвами, в рубахе без опояска, старуха. Из-под рубахи выглядывала костяная нога. Усыхающий тонкий нос глядел в потолок. Вокруг мертвой старухи громоздились человеческие кости и черепа. В ужасе чужаки бежали из леса с криком: «Иега – баба! Баба – ияга! Лесная ведьма!». Долго они ещё пугали своих детей, приписывая с каждым разом новые, жуткие подробности этой встречи. Даже сегодня татары пугают своих непослушных детей: «Вот сейчас бабай придет и тебя заберет, если не будешь слушаться». Бабай это, наверное, отец бабы-Яги.

– Может, вернёмся и поедем в следующий раз? На автобусе. Что-то у меня нога онемела. Давай остановимся, свежим воздухом подышим, – Катерина ухватилась за плечо Бориса.

– Так, так! Нога говоришь, деревенеет? Свежего духа захотелось? Предки из муромских купцов говоришь? Ребята, мне кажется, у Катюши пальцы на руке тоже костенеют. Вона, как учапилась! Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом.

– Дурачок! – Катерина раскраснелась от внимательных взглядов Виталика и Любаши.

– А вот предки здешние, дураками, точно не были. Лесные поляны в глубине лесов, в пору половодий, заливались водой. Если запасы не сохранить, то не выживешь. Единственный выход – поднять амбар (житницу) повыше, чтобы сохранить семена и продукты в отдельном, холодном помещении. Такие амбары, до сих пор, встречаются в селах Сасовского района и Мордовии. На сухих землях перед домом устраивают полуземлянку и хранят там овощи, зерно и ценные вещи. А на болотах без столбов никак. Столбы, окуренные дымом, хорошо выдерживали сырость и не заражались древесными насекомыми. Отсюда «избушка на курьих ножках». Умерших людей в болоте тоже не захоронишь. И кострище устраивать опасно. Вот и строили в стороне отдельные избушки «избы смерти», чтобы потом, при возможности эти «гробы – домовины» сжечь, а прах захоронить.