Борис Сафин - Рязанский сказ. От Мурома до Рязани

– Ванька? Тыя чаго копошиси? – в окошко застучал приятель Егор, – Санцы тащы, у моёх полоз треснул, удвоих не выдержить.

– Сщас! Погодь я валенки отышу. А мои санцы не подойдуть. Я давеча полосу железную на клёпы поставил, можа одежду подрать. А можа и кому ухи содрать. Бяри своя, выдержать.

На пруду уже писк, визг, как в том закутке, когда петух хозяйничает. Тягловые молодки уже самовары сапогами раздувают, столы угощеньями украшают.

– Иван-чай! Иван-чай! Подходи народ греца!

– Пыраги! Пыраги! Тутоти с морквой. Тамоди с брусникай, черникай, яжавикай. Пыраги! Налетай народ честной. Будя без дела туды-сюды, шастать.

Народ не торопится пироги разбирать. Со стола только, отдышаться надо. С горки покататься. Девкам – парней раззадорить. Парням – девок пошупать. Ванька с Егором уже третий раз с горки скатываются. Хорошо! Санки, аж до середины пруда бегут.

– Эх, давай – ко, Егор ишо разок скатимси и чай с блянами побегим пробавать. Я, кажисть бляны с припёком приметил, с грибами. Да и бои скоро, нада отдышатьси.

Когда санки уже выкатывали на лед, случилось, то чего Егор боялся: послышался треск, деревянные полозья под парнями разъехались и, Иван кувырком откатился в одну сторону, а Егор в другую сторону, сгребая под собой кучи снега. Визг, хохот, улюканье и, через мгновение, на Ивана обрушился белый, мягкий комок в шушуне, осыпав глаза мокрым снегом. Когда Иван смог открыть глаза, то увидел на себе чудо дивное. Девичья, русая коса щекотала нос. Глаза, как береста на березе, выглядывают, с тревогой и любопытством, из под повойника. Снег стаивал с лица Ивана и скатывался по шее на спину под зипун, но Иван не чувствовал холода. Он просто утонул в этих удивленных, бездомных глазах.

– О боже! Цаплёнок с неба сваливси! – Иван посмотрел на голубое, с рядами белых облачков, небо, – Никак, тыя с путя сбилась? Вона, твоя подружки, по небу плывуть.

– Не сбилась я с путя. Это ты ляжишь на моейю путя.

– Ну, ты тожа ляжишь. Да я ничо, ляжи. Оно ляжмя теплей будять.

– Ишо, чавоть. Я стоймя не можу. У меня одёжа за твоя санцы причапилась.

– Катерина! Ты чаво на Ваньке рузвалилася? – девки окружили подружку, пытающуюся слезть с парня, – Аль, прилипла, чоли?

– Отчапитя миня! Узади шушун за санцы зачепивси. Порву, мамка наругаеть.

Подружки осторожно отцепили край шубки от треснувшего полозка и подняли раскрасневшуюся, толи от холода, толи от смущения, Катерину.

– Значит, Катенька ко мне у гости прилетала? – Ванька вскочил на ноги, отряхнулся от снега и подошел к девушке, – Можа судьба нас ненарошно счепила? Где ж такие цаплята водятси?

– А то не знаш! Бреевские мы. Вот пришли поглядеть, как ваши с нашими биться будуть. Энтот раз ваша взяла. Сёдня наша возмёть.

– Иван! Так нас, ужо ищуть. Бегим, пока от боя не отделили, – Егор тащил упирающегося Ивана прочь от девок. Он уже заметил, что Иван и Катерина не могут оторвать друг от друга глаз.

– Так, ты тож бьёся? Поглядаем, как наши вас с горки – то спустять, – Катина подружка, Лизка, построила хитрые глазки, – Поглядаем.

Кулачные соревнования особая забава крестьян. Ещё три года назад молодежь билась «стенка на стенку» с ломовсими и бреевкими парнями: «До первая крови». Повод всегда находился: то шепелевский парень уведет девку из Лома, то Бреевкий засылает сватов в Шепелёво. Только местные парни и девчата задружат, как глядь, а девка уже ходит в понёве на одиннадцать яргов. Барин про то узнал, собрал у себя в усадьбе соседних помещиков: ломовского Маматова и бреевского Мамонова и они порешили: кто драку затеет, того судом застращат. С той поры, чтобы охолодить молодую, кипящую кровь, решили проводить по большим праздникам кулачные бои. И, чтобы шепелевские, ломовские и бреевские на равных бились, по правилам: ногами и ниже пояса не бить, кожаные рукавицы не снимать, лежачего не бить. Победит тот, кто собьёт с ног соперника. Упал на колени – не считается. Коснулся головой земли – тот и победил! Анисим Данилович удивил. Обменял льняное масло на упряжь у касимовских татар, и выставил, как первый приз победителю. Когда упряжь повесили на березу, то мужики ахнули! Блестящие клёпы по всей гуже! На уздечке колокольчик с мягким звоном! Только в Поповке колокольцы так звенят! Даже на свадьбах такого не видывали. В этот раз каждое село выставило по два бойца. От шепелевских выставили Ивана Мусата и Яфима Темного. Егор, закрепляя Ваньке рукавицу, чтобы не слетела с руки, сокрушался:

– В энтот раз в наскок не выйдеть. Смотри, какиёх бугаев выставили? Ты энто не гони, беряги силы то.

– Не глупай, вижу. Ты, давай, крепча крепляй, разберемси.

После первого боя, Иван отыскал глазами Катерину в кругу «болеющих». Катерина подпрыгивала и хлопала в ладоши: «Радуетси, верно за меня болееть». Когда объявили последний бой на победителя, Егор, с досады бросил картуз оземь:

– Ёшь табя не скрявить! Опять Яфим против таби. Я видал каки у Яфима руки то, длиннющи, как веревки. По тому, как он с лошадьми управляетси, силов хватаеть. Ты, энто, близко не подходь, пущай силы истратить. А ты, крутись, можа яго длинные ноги то и закрутяться. Тогды твой час по нему бить.

– Разберемси, – буркнул Иван и вступил в круг.

– Яфим! Наваляй ентому шкету! – доносилось справа.

– Иван! Переломи энту жердю! – доносилось справа.

– Тихо! Начали! – успокоил всех судья и отскочил на край круга.

Под улюлюканье толпы Иван с Яфимом закружились в танце, выбрасывая ногами буруны сверкающего на морозе снега. Иван внимательно поглядывал снизу вверх на Яфима, а Яфим глядел сверху вниз на Ивана, выискивая момент для удара. И такой момент наступил. Иван неожиданно наступил, то ли на льдинку, толи на скользкий бугорок и, пошатнулся. Пытаясь сохранить равновесие, Иван раздвинул руки в стороны и выпрямился, на миг, потеряв Яфима из виду. В глазах сначала закружились звездочки, а затем потемнело. «Пропустил!». Иван пошатнулся и упал на колени.

– Добей! Добей! – всполохнулись дружки Яфима, – Пущай ишо понюхает кулак то.

Судья подскочил к бойцам, раскинул руки в стороны, давая Ивану отдышаться. Яфим выгнув грудь вперед, горделиво пробежался по кругу, поглядывая на сверкающую упряжь. Затем, подошел к Ивану со спины и склонился над ним вопросительным знаком:

– Это табе за прошлый раз, а сейчас будеть за Екатерину. Думаш не видал я, как тыя с нея на горке кавыркалси? – вполголоса прошипел в ухо, – Неужель не знал, что она моя невеста? Сейчас узнаешь. Бойси!