Ольга Иванова - Нурсолтан

– И держаться она не умеет, вы заметили, она ходит, как неловкий гусёнок, только что появившийся на свет, – добавила другая женщина.

Кёнсолтан задрожала, чувствуя, как закипают слёзы на глазах, чьи-то руки ласково, но настойчиво потянули её с пола. Поднявшись, Кёнсолтан пришлось склонить голову, чтобы не казаться такой высокой и не оскорблять своим ростом достоинство валиде, смотревшей на неё снизу вверх.

– Не слушай этих глупых завистниц, их языки никогда не бывают намазаны мёдом. – Она поманила пальцем Кёнсолтан, заставляя её склониться поближе. – Сказать по правде, – лукаво зашептала престарелая валиде, – любая из них мечтала бы стать женой моего дорогого Менгли, ведь он такой красивый мужчина!

Валиде Асия желала утешить её этими словами, но вызвала ещё большую волну страха и неуверенности. Если так её встретили женщины гарема, то какое разочарование должно постигнуть солтана, когда он увидит девушку, выбранную ему в жёны. И Кёнсолтан захотелось броситься прочь из этого дворца, из Кырк-Ёра, назад, в свой привычный мир. А сухонькие, но цепкие пальцы старой валиде уже тянули её в приёмную, где они, наконец, остались одни.

– Ничего не бойся, моя девочка, у тебя есть гораздо больше достоинств, чем у этих тщеславных красавиц, которыми мой сын населил свой гарем. А сейчас я хочу познакомить тебя с матерью Менгли. Джанике-солтан больна и не могла выйти встретить тебя, но мы отправимся к ней сами.

В памяти Кёнсолтан навсегда остались полутёмные покои, где в спёртом воздухе перемешивались запахи трав, благовоний и тяжёлый запах долго болеющего человека. Девушка со страхом вглядывалась в исхудавшее жёлтое лицо женщины, с трудом открывшей опухшие веки.

– Видишь, Джанике-солтан, – как издалека услышала она твёрдый голос валиде, – это будущая жена твоего сына. Её зовут Кёнсолтан.

– Из какого ты рода?.. – вопрос этот был больше похож на шелест травы, но Кёнсолтан расслышала сказанные ей слова.

– Я из рода Седжеутов, а мать моя из Буджаков, наш улус кочует в южных степях.

– Ты… родилась в степи?

– Да, высокочтимая госпожа.

Кёнсолтан склонилась ближе к больной женщине.

– Она – именно та девушка, какую мы искали твоему сыну, Джанике, – пришла на помощь валиде Асия. – Она умеет доить кобылиц и делать кумыс. Наравне с мужчинами запрягает повозку и управляется с волами и лошадьми. Сможет поставить юрту, разжечь огонь и испечь вкусные лепёшки.

Валиде похлопала по руке Кёнсолтан, с удивлением взглянувшую на неё.

– Обо всём этом нашему послу рассказала твоя мать, она ни в чём не слукавила?

– Нет, госпожа, наша семья часто терпела лишения, и я научилась всему тому, о чём вы говорили.

Кёнсолтан застыдилась, склонила голову. Разве можно было гордиться тем, что девушка знатного рода сравнялась с женщиной из простой семьи. Но к её удивлению старая валиде выглядела вполне довольной и даже на восковом лице ханши Джанике появилась слабая улыбка.

– Это очень хорошо, – прошептала она.

Кёнсолтан долго не могла понять, почему и мать Менгли, и сама валиде с такой теплотой приняли её в свою семью. И только через полгода, когда решался вопрос о второй женитьбе солтана Менгли, Кёнсолтан удалось открыть завесу этой тайны. В этот раз наследнику в жёны искали девушку не только знатную, но богатую и красивую. И валиде Асия долго перебирала имена предполагаемых невест. Кёнсолтан, носившая под сердцем своего первенца, часто навещала престарелую госпожу. И в тот день она спешила к своей доброй покровительнице, чтобы показать ей расшитые шёлком крохотные рубашонки, работу над которыми недавно окончила. Евнуха, обычно дежурившего у дверей госпожи, не оказалось на месте, и Кёнсолтан толкнула дверь сама. Валиде Асия находилась в дальней комнате и беседовала там с одной из жён хана Хаджи. Кёнсолтан хотела закрыть дверь и подождать евнуха, который должен был доложить о её приходе, но, внезапно заслышав своё имя, не смогла удержаться от соблазна послушать, о чём говорили знатные женщины.

– Итак, вы решили, светлейшая валиде, и второй женой Менгли станет дочь мурзабека из рода Мансур – Махдумсолтан. Выбор совсем неплох, если девушка к тому же хороша собой, – говорила старшая жена хана.

– Нам описали девушку приятной внешности, – отвечала валиде.

– Я рада за солтана Менгли! Кёнсолтан совсем неплохая женщина, но красотой она не блистает, а мужчин в женщинах волнует только одно: красивое тело и хорошенькое личико.

– К чему солтану Менгли жёны-красавицы, уважаемая Гулзэ-ханым? Для этого существуют красивые наложницы. С ними мужчины могут удовлетворять желания своей плоти сколько угодно. А нашему солтану нужна жена, которая может в случае неудачи разделить с ним тяготы и лишения. Женщина, которая безропотно возьмёт на себя груз повседневных забот, если солтану придётся бежать из Крыма, как это не раз случалось с его отцом и моим сыном – ханом Хаджи.

– А как же считает сам солтан, светлейшая валиде?

– Мой внук всегда был умён и рассудителен. Он нашёл, что Кёнсолтан достойна быть его верной женой и надёжной опорой. Но сейчас, когда она ждёт ребёнка, Менгли следует жениться второй раз. И ему не помешает ещё одна женщина из степей, они не такие неженки, как османки или бухарки.

Валиде Асия хрипло рассмеялась:

– Если желаете знать, милая Гулзэ, я в молодости тоже не отличалась красотой, но мой муж, солтан Гиас-ад-дин очень любил меня. Я родилась в знатной семье, ела на золоте, носила шелка, но умела печь лепёшки, как заправская пешекче. Это моё умение пригодилось, когда мы скрывались в Литве, в Лиде и в замке Троки. В тех местах и родился мой первенец, мой Хаджи…

Девочка завозилась на руках, вырывая Кёнсолтан из плена воспоминаний. Женщина взглянула на круглое хорошенькое личико спящего ребёнка. Это была дочь одной из наложниц солтана, долгое время пользовавшейся расположением своего господина. Наложница была очень красивой женщиной. Кёнсолтан украдкой наблюдала за ней в ханских банях и испытывала чувство острой зависти. Как же отчётливо вспоминались тогда слова старой валиде, подслушанные когда-то: «К чему солтану Менгли жёны-красавицы, для этого существуют красивые наложницы». Кёнсолтан тихонько вздохнула. Такова жизнь! Красивые женщины всегда пользуются вниманием мужчины, а таким, как она, достаётся покорно сносить это. Но ей, Кёнсолтан, грех жаловаться на своего мужа. Он никогда не обижал её, а вчера вечером, о! этот вечер, когда Менгли внезапно навестил свою старшую жену, она не забудет никогда.

Солтан Менгли зашёл к ней после вечерней молитвы. Приласкав детей, которые встретили отца радостным визгом, он отвёл старшую жену в сторону и заговорил с ней: