Геннадий Левицкий - Юлий Цезарь

Однако в защиту красноречивого трибуна поднялись тысячи плебеев. Неожиданно Цезарь на суде заявил, что ему ничего неизвестно о преступлении, которое приписывается Клодию. Тогда обвинитель спросил Гая Юлия: «Почему же ты развелся с Помпеей тотчас же после визита Клодия?» «Потому, – ответил Цезарь, – что моя жена должна быть вне подозрений».

Клодий был оправдан, но лишь потому, что большинство судей при голосовании подали таблички с неразборчивой надписью. Сделали они это умышленно, чтобы осуждением не навлечь на себя и на Рим гнев черни, а оправданием – недовольство сената и богов.

После этого случая могущественных врагов у Клодия прибавилось. Возмутителя спокойствия это обстоятельство нисколько не испугало. Он набрал из гладиаторов и рабов отряд телохранителей и во главе его носился по Риму.

Сенат помог организовать такие же отряды противнику Клодия – Милону, также народному трибуну. В результате стычки двух отрядов в 52 г. до н. э. Клодий и погиб.

Вот такой кумир был у Гая Куриона. В довершение сходства Курион женился на вдове Клодия – Фульвии.

Образ жизни он вел такой же скандальный. Курион завел привычку: ни отказывать себе ни в чем. Многочисленные любовницы, изысканная роскошь, различные политические интриги – это требовало много денег. Долги Куриона современники оценивали в шестьдесят миллионов сестерциев. Народному трибуну ничего не оставалось, как идти по пути своего предшественника, то есть продать себя, свое влияние на умы плебеев, свой ораторский талант – да подороже.

Лучшим покупателем подобного рода товара был Цезарь, но тот отверг услуги трибуна. Проконсул Галлии взвесил все положительные и отрицательные стороны подобной сделки с кумиром Куриона – Клодием, – и пришел к выводу: содержание подобного негодяя слишком дорого обходится для его репутации и казны. Вдобавок Курион потребовал оплатить его долги, а это даже для всемогущего Цезаря было накладно.

Возмущенный Курион обратил свои недюжинные способности против властителя Галлии. Постоянными нападками он вынудил Цезаря пересмотреть свое решение относительно покупки весьма хлопотного товара…

– Гай Курион, – сурово произнесла Сервилия, – у меня к тебе просьба.

– Внимательно слушаю. И готов исполнить любое желание самой прекраснейшей из женщин.

– Просьба весьма проста, и выполнить ее не составит труда. Покинь мой дом и впредь старайся обходить его стороной.

– Как будет угодно благородной Сервилии, – Куриону ничего не оставалось делать, как согласиться. – Но прежде я обязан выполнить поручение моего друга Гая Юлия Цезаря.

– С каких пор Цезарь стал твоим другом? – удивилась женщина.

– С недавних, с недавних.., – признался народный трибун, протягивая свиток. – Вот письмо, которое проконсул Галлии просил передать уважаемой Сервилии.

– Благодарю, – женщина взяла письмо. – А теперь, будь любезен, уходи.

– Но Цезарь просил привезти твой ответ, – запротестовал Курион.

– Хорошо, завтра придешь за ответом, – выразив на лице недовольство, предложила Сервилия. – Впрочем, лучше будет, если мой слуга доставит тебе ответ, чтобы не утруждать визитом друга Цезаря. Сообщи, где он сможет тебя найти.

– Такой вариант неприемлем. Я сегодня отправляюсь к проконсулу Галлии. Дорого каждое мгновение.

– В таком случае, я тебя не задерживаю, а ответ Цезарю пошлю со своим человеком.

– Это будет очень сложно, – заметил Курион. – Цезарь находится в самом центре восставшей Галлии. Твой посланник, скорее всего, попадет в руки людей Верцингеторига.

– А Гай Курион не может попасть в руки мятежников?

– Могу, но с меньшей степенью вероятности. Цезарь выделил для меня сильную охрану. Но главное – со мной удача Гая Куриона.

– Хорошо, – Сервилия вновь была вынуждена пойти на уступку, – жди меня здесь, если угодно, но не прикасайся к свиткам – некоторые из них очень ценные.

– Сервилия, и ты не угостишь меня обедом перед дорогой, полной опасностей? – еще больше осмелел народный трибун. – Так ты принимаешь посланника Юлия Цезаря!

– Я распоряжусь, чтобы тебя накормили, – после некоторых колебаний смягчилась Сервилия.

– Говорят, твой повар великолепно готовит морских ежей, – наглости Куриона не было предела.

– Отправляйся в триклиний [6] Триклиний – столовая комната в доме римлянина. , – Сервилия пропустила мимо ушей последнее желание трибуна, и тут же сурово добавила. – И не смей приближаться к моей дочери, Гай Курион. Иначе рабы тебя так отделают, что надолго пропадет интерес к молоденьким девочкам, а возможно и навсегда.

– Ты очень добра ко мне, Сервилия. А за Юнию можешь не волноваться – она не в моем вкусе, – успокоил хозяйку виллы бесстрашный трибун.

Некоторое время Курион в одиночестве наслаждался творениями поваров Сервилии. Именно творениями, ибо кухня Сервилии считалась одной из лучших в Риме.

Народный трибун действительно был голоден, но он не набросился на пищу с жадностью голодного волка. Гай Курион, как человек жизнерадостный, умел получать удовольствие от всего, а истинное наслаждение не терпело спешки.

Вкусная пища являлась одной из многочисленных слабостей Куриона, и его аппетит не могли испортить такие мелочи, как досадный инцидент с Юнией и недовольство Сервилии.

На жареную утку не самых больших размеров Курион потратил столько времени, сколько у другого человека ушло бы на целого поросенка. Он услаждал все органы чувств процессом поглощения несчастной птицы. Народный трибун долго любовался едва ли не каждым кусочком с золотистой кожицей, вдыхал его аромат и, закрывая глаза от удовольствия, отправлял в рот. Периодически сложный процесс уничтожения птицы прерывался глотком фалернского вина.

Когда Курион разобрался с уткой и принялся за устрицы, в триклиний вошла хозяйка виллы.

– Ах, Сервилия! – воскликнул гость, слегка приподнявшись. – Мне бы твоего повара, и ничего другого в этой жизни не желал бы.

– Кто-то говорил, что ему нужно спешить к Цезарю, – заметила Сервилия.

– Похоже, это мог быть я, – предположил Курион. – Но с пустым животом далеко не уедешь. А наспех съеденная пища может явиться причиной частых остановок в пути. Греческие врачи советуют тщательно пережевывать вкушаемое.

– Не злоупотребляй моим гостеприимством, Гай Курион. Доедай и уходи, – слова хозяйки прозвучали довольно недружелюбно, но тон голоса стал несколько мягче, чем в библиотеке. Это отметил и Курион.

– Сервилия, ты хочешь сказать, что ответ Цезарю уже готов?

– Да, Гай, тебя ничто не держит в моем доме.

– Твои прелестные черты, о божественнейшая из женщин…

– Лучше скажи: кувшин вина, да устрицы, – прервала разглагольствования повесы неплохо сохранившаяся дважды вдова.