Николай Казанцев - Против течения. Том 2

– Послушай, смельчак! – обратился Черноярец к Фролу, который, судорожно сжав в руках свой меч, стоял, опершись спиной о дверь. – Сдавайся, ты один не устоишь. Сдайся, и за твою храбрость я обещаю тебе именем атамана жизнь и чин есаула: такие храбрецы нам нужны.

– Не купишь меня, – отвечал Фрол. – Вы не пройдете в церковь, не перешагнув через мой труп!

– Пусть будет так, коли тебе охота. Ну, друзья, на единоборство! – призвал Черноярец своих казаков.

Крайний казак кинулся на Фрола, но повалился мертвый. Бросился Топорок, но скоро отскочил, раненный в руку. Бросился один стрелец, но, раненный, отбежал прочь и повалился в ограде.

– О, да это ловкий воин, – заключил Черноярец. – Дай я сам попытаю. – И он с длинной саблей бросился на Фрола.

Два льва сошлись. Два ловких воина скрещивали свои мечи. У обоих были свои выгоды: Фрол был в кольчуге, но с коротким мечом, Черноярец без кольчуги, но с длинной саблей. Бойцы были равные: оба неустрашимы, оба храбры, оба жизнь ценили ни во что. Минут пять продолжалась битва.

Черноярец не мог разрушить брони, Фрол не мог достать его коротким мечом. Но вот Фрол уже поддается, и сильнее напирает Черноярец. Кольчуга Фрола ограждала его от сабельных ударов, но с непривычки сильно утомляла своей тяжестью и не позволяла действовать с такой ловкостью, с какой дейст-вовал Черноярец. Вдруг Фрол, не выпуская из рук меча, упал на одно колено. Черноярец ранил его в ногу, не защищенную броней. Этого момента было достаточно ловкому казаку, чтобы ударить саблей по голове, и неустрашимый защитник собора упал мертвый.

– Вот как сражаются казаки, – сказал Черноярец. – Я ранен, возьми себе панцирь, мне он не нужен, – обратился он к одному казаку.

Казак громадного роста бросился к Фролу и начал снимать с него доспехи.

В соборе слышали битву у церковных дверей. Все трепе-тали.

Но вот битва прекратилась, ломают двери.

– Верно, убили всех, – сказал кто-то, стоящий ближе к входу.

Вот уже сломаны двери собора, осталась одна решетка, сквозь нее видны казаки.

Все бывшие в церкви бросились ближе к иконостасу, они не надеялись спастись, но хотели, по крайней мере, умереть не первыми. Обезумевшая от страха толпа чуть было не смяла лежавшего среди собора воеводу.

Грянули выстрелы сквозь решетку дверей; одна пуля по-пала в икону Богоматери, а стоящая перед иконой старушка со страху упала без чувств на пол. Другая пуля попала в ребенка, которого держала на руках жена дьяка Фролова. Ребенок вскрикнул и вытянулся всем телом: его убило наповал. Мать также упала от страха.

– У кого есть мечи, защищайте церковь! – раздался громовой голос боярина Петра Васильева. Он силился подняться, но раненая нога опухла и отказывалась служить. Но его никто не слушал, хотя в церкви было до полусотни мужчин, способных к бою и вооруженных. Все прощались с своими семьями и обнимали детей.

Но решетка разломана – и казаки ворвались в собор. Никто не защищался.

– Вяжи их! – раздалась команда Черноярца.

Но довольно об ужасах около собора… Скажем только, что все искавшие спасения в соборе были убиты. Убитых около собора было четыреста сорок один человек.

Посмотрим, что делается в других концах города.

Еще не вся Астрахань была во власти Разина: оставалось два пункта, не занятых казаками. Персидский посол Абдул Насыр-хан с своей свитой отсиживался еще в одной из башен города. К нему примкнули все персияне, жившие в Астрахани: они знали казаков и их проделки в Дагестане и Персии и решились отсиживаться, покуда есть возможность. С ними был и купец Ахмед-мулла, переводчик, служивший при посольской избе, подьячий Наум Колесников и брат Земиры – Шабынь-Дебей. Всего было до сотни человек.

Фрол Разин и Шелудяк повели казаков на приступ. Башня была хорошо укреплена. После нескольких выстрелов с той и другой стороны Шелудяк предложил персиянам сдаться.

На переговоры вышел старик Ахмед-мулла.

– Силы у вас достаточно, – сказал Шелудяк, – башня крепка, но вы не сможете устоять. Мы подожжем башню или голодом вас морить станем – лучше сдавайтесь.

Старик выслушал и молча удалился.

Положение осажденных осложнялось тем, что среди них были женщины и русский чиновник – их друг, но с точки зрения казаков – предатель. Персияне решили на крайний случай откупиться немалыми деньгами, но выйти все вместе. Русский чиновник им был необходим как свидетель их несчастий и притеснений со стороны казаков на тот случай, если придется бежать в глубь России, ведь путь на юг, в Хвалынское море, был отрезан.

Собрав достойную сумму, осажденные запросили к себе русского толмача.

Посланный ушел на совет и, воротившись через полчаса, объявил, что Абдул Насыр-хан готов сдаться на тех условиях, чтобы никого из них казаки не тронули и чтобы русский подьячий Колесников тоже был отпущен.

– Подьячему смерть, – выкрикнул Шелудяк.

– Вас не тронем, – отвечал Фрол Разин, – но подьячего убьем.

– Атаман, отпусти подьячего, – сказали находившиеся в отряде стрельцы и посадские, – он хороший человек, никому обиды не делал.

– За нас стоял, – подтвердили другие.

– Мы им много довольны, – кричали третьи.

– Что делать, старшина? – спросил Фролка Шелудяка.

– Твоя воля, атаман, – отвечал Шелудяк, – коли просят за него сами жители, то, пожалуй, оставь его.

– Ну, я помирю вас, – засмеялся Фролка.

– Пусть и подьячий будет жив, но пусть оставит здесь всю одежду и идет домой нагишом.

Все казаки захохотали: им понравилась такая проделка.

Переговоры окончились, стороны пришли к согласию о капитуляции, позвали попа. Фролка и Шелудяк приложились к кресту на глазах персиян.

Башня была сдана, и персияне пошли по своим квартирам, а подьячий Колесников, при общем хохоте, нагой побежал домой. В то время как он бежал мимо Ахмед-муллы, старик бросил ему свой верхний халат, и он, завернувшись в ткань, мирно дошел до дому.

В другой, пыточной башне было не то. Там засели черкесы князя Каспулата Муцановича с своим предводителем Казан-беем, родственником князя – молодым горцем. Тут же было несколько пушкарей, в том числе и Томило. Всего было десять человек.

Васька Ус отправился добывать башню. Черкесы сражались как львы. Ни один их выстрел не пролетал даром, и много лежало казацких и стрелецких трупов возле башни. Казаки хотели пустить в дело бревно, чтобы выбить дверь, но Казан-бей велел стрелять в тех, кто нес бревно.

Взъярился Ус и велел стрелять в окна. До полудня продолжалась перестрелка.

У защитников было много пороха, но не хватило пуль.

– Заряжай деньгами, – сказал Казан-бей, высыпая из мешка серебряные монеты. И монеты полетели вместо пуль. Попадет монета ребром – уходит вся, попадет плашмя – отскакивает рикошетом. Но и деньги все кончились.