Уилбур Смит - Троя. Падение царей

Моряки ныряли в воду, некоторые из них барахтались по пояс в густом иле.

Прошло немного времени — и весь микенской флот уже был в огне; пламя добралось до шаров с горючей жидкостью на других судах, жаровни на накренившихся кораблях перевернулись. Моряки, застрявшие посреди толчеи горящих судов, гибли, вопя. Другие погибли, когда подплыли на расстояние прицельной стрельбы троянских лучников. Некоторые выплыли или вышли вброд на берег бухты Приливов, где были убиты троянскими воинами, удерживавшими мыс. И лишь немногие добрались до восточного берега бухты, к своим войскам.

Издалека донеслись радостные крики, и Геликаон посмотрел вверх — на стенах Трои собрались толпы, чтобы посмотреть на уничтожение вражеского флота. Он приказал двум своим кораблям подобрать выживших, чтобы допросить их, а потом зашагал на кормовую палубу «Ксантоса».

Бледный Ониакус благоговейно покачал головой.

— Они потеряли больше пятидесяти судов и несколько сотен людей, а мы — только трех сраженных стрелами моряков, — сказал он, едва осмеливаясь поверить в случившееся.

Потом посмотрел на Геликаона.

— На многих микенских судах были экипажи из рабов, прикованных к веслам. Какая чудовищная смерть!

Геликаон знал, что Ониакусу вспомнились события в Бухте Голубых Сов, когда тот спорил, возражая против подобной участи микенских пиратов.

— Я бы не пожелал рабам такой смерти, — ответил Геликаон. — Война всех нас превращает в животных. Не существует победы, которой стоило бы гордиться. Эти микенцы и их рабы были обречены на гибель невежеством, высокомерием и нетерпением.

— «Электрион» — проклятое имя, — сказал Ониакус.

Геликаон кивнул.

— Это правда. Агамемнон вряд ли разгневает Посейдона, построив еще одно судно с таким именем. Теперь нам нужно решить одну задачу.

— Да, господин?

— Мы должны убраться из бухты, прежде чем Агамемнон успеет послать еще один флот с Имброса или из бухты Геракла. А путь для нас перекрыт, — Геликаон выругался. — Эти суда могут гореть до темноты.

— Мы узнали, что горючая жидкость быстро выгорает, — окликнул их Акамас, капитан «Щита Ила». — А теперь ты, Золотой, узнаешь, что «Щит» и его собратья-корабли могут пройти там, где не может пройти огромный «Ксантос».

В ожидании, пока огонь погаснет, Геликаон допросил нескольких микенцев, которых члены его команды выудили из воды. Большинство из пленных были простыми моряками, которые ничего не знали. Их прикончили и бросили обратно в воду. Спасся один из командиров, но он умер от ожогов прежде, чем успел рассказать что-нибудь важное.

Солнце начало опускаться к тому времени, как «Артемида» в последний раз отправилась в сторону микенского флота. Используя весла, как шесты, моряки этого судна проложили узкий канал в тлеющей путанице почерневших деревяшек, находя и убирая те, что были под водой и представляли собой опасность для кораблей, и выуживая большие обломки. Один за другим за «Артемидой» следовали остальные корабли, сперва те, что поменьше, потом — большие; каждый из них расширял спасительный канал, ведущий к выходу из бухты.

В конце концов два судна вернулись — «Наяда» и «Дельфин». Команда «Ксантоса» сбросила вниз канаты, и два троянских корабля потащили огромную галеру по каналу, проделанному другими судами. Команда «Ксантоса», убрав весла, наблюдала в молчании, как они проходят мимо призрачных галер, на которых валялись сотни обгорелых трупов. Некоторые из сгоревших и почерневших моряков до сих пор стояли, как стояли в тот миг, когда из настигла гибель. Большинство гребцов умерли, прикованные к скамьям, их тела скорчились в огненном тартаре.

Многие моряки «Ксантоса» отвернулись, в ужасе перед представшим перед ними кошмаром. Дерево микенских судов в некоторых местах все еще дымилось, вонь была тошнотворной.

Прошло много времени, прежде чем спасающиеся корабли достигли открытых вод и свежего воздуха. Потом, когда солнце уже коснулось горизонта, «Ксантос» и его маленький флот быстро вышли в Геллеспонт, а оттуда — а безопасное Зеленое море.

Как и большую часть дня, Андромаха стояла на западной стене Трои, наблюдая за тем, что происходит в бухте внизу. Она не присоединила свой голос к радостным крикам, раздавшимся вокруг, когда загорелся микенский флот. Андромаха стояла выпрямившись, неподвижная и молчаливая, и боялась, что если раскроет рот, то ударится в слезы. В душе она говорила прощальные слова человеку, которого любила больше всех на земле.

Когда стало холодать, толпа вернулась по домам или казармам, но Андромаха продолжала стоять на стене до тех пор, пока там не остались только она да четыре ее телохранителя.

Ее ночное путешествие в город прошло без происшествий. Караван осликов пересек равнину Симоиса, потом обогнул северный край плато, на котором стояла Троя. Когда они приблизились к городу, Андромаха увидела высоко вверху огни: они горели в окнах покоев царицы, обращенных к северу, над высоким утесом. Вряд ли под отвесной скалой могли находиться вражеские воины. Но, когда караван достиг подножья северной стены, вперед были высланы разведчики — проверить, свободен ли путь к Дарданским воротам.

Остальные ждали в темноте, зная, что им осталось сделать всего несколько шагов, но шаги эти будут самыми опасными. Если войска Агамемнона добрались до Дарданских ворот, Андромаха и ее спутники погибли.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем разведчики вернулись и сообщили, что дорога к воротам все еще открыта.

Караван осликов без помех проскользнул в город.

Встреча Андромахи с Астианаксом была счастливой. Когда она обняла мальчика, теплого и сонного, сбитого с толку тем, что его разбудили посреди ночи, она увидела еще одного ребенка, светловолосого, с очень светлой кожей, стоящего в углу комнаты в одной рубашонке. Все еще прижимая к себе сына, Андромаха опустилась на колени и улыбнулась.

— Декс? — ласково спросила она, и маленький мальчик молча кивнул.

Она увидела на его лице следы слез, как будто он плакал, пока не заснул. Андромаха обхватила его руками и обняла, прижав к себе.

— Я Андромаха, — прошептала она, — и я буду присматривать за тобой, если хочешь. Ты бы хотел остаться здесь с Астианаксом и со мной?

Она отодвинулась и посмотрела в его темные глаза. Мальчик сказал что-то, но так тихо, что она не расслышала. Андромаха приблизила ухо к его губам:

— Скажи еще раз, Декс.

Маленький мальчик прошептал:

— Где Солнечная женщина? Я не могу ее найти.

Теперь, стоя на западной стене, Андромаха наблюдала, как северный ветер гонит прочь облако дыма, висящее над флотом мертвых кораблей. Она поняла, что туман, который окутывал ее мысли последние дни, туман, порожденный борьбой чувств, страхом и усталостью, исчез. Она была рада вернуться в Трою, где ей и надлежало быть вместе с сыном и его маленьким братом-сиротой. Она не была ничьей любовницей, ничьей дочерью, ничьей женой. Если всем им в Трое суждено погибнуть, как она того боялась, они все равно будут вместе. Она будет защищать детей до последнего и умрет вместе с ними.