Булат Жандарбеков - Томирис

В городе началось брсчкение.

Вероятно, в этот день Угбару икалось беспрерывно. Знатнейшие фамилии Вавилона, собравшиеся во дворце князя Щумиддин-Сина, склоняли его имя на лее лады. Кляня и изрытая хулу на голову предателя, переметнувшегося к персам, каждый из присутствующих испытывал жгучую зависть к дальновидному пройдохе. А ведь еще недавно ни один из присутствующих ни за что не пожелал бы оказаться на месте этого опального вельможи» Тогда они не завидовали, а втихомолку и с ехидством злорадствовали над опозоренным, обесчещенным и втоптанным в грязь Угбару. Высокомерный от сознания своей знатности и богатства Угбару позволял себе высказываться с пренебрежением о выскочке Набониде,присвоившем его заслугу в завоевании Аравии. Валтасар терпел — слишком влиятельным был этот аристократ, но когда Угбару надерзил ему — сыну великого Навуходоносора, кровь вскипела в жилах потомка халдейских царей, и Валтасар приказал публично высечь зарвавшегося сановника, а затем, закованного в кандалы, под конвоем отправил к своему отчиму — Набониду, предоставив тому решать судьбу строптивого придворного. У выходца из вавилонской знати, аристократа и землевладельца рука не поднялась на человека своего круга, и он, пощадив Угбару, отправил его наместником в пограничную с Мидией глухую.провинцию Гутиум. Только временным затмением можно было объяснить такой опрометчивый шаг опытного интригана и политика. Ему ли не знать было двуличную натуру вавилонской знати! О-о-о, как горько сожалел Набонид о минутной слабости и каялся в забвении мудрых советов своей матушки — Адда-гуппи!

Оскорбленный Угбару, всем своим существом жаждавший мести за свой позор, сразу по прибытии отправил гонца к Киру с посланием, в котором просил принять его в подданство и клялся в верности повелителю персов и мидян. Такого подарка Кир не ожидал, поистине он оправдывал свое прозвище "счастливый"! А вскоре Угбару оказал своему новому владыке неоценимую услугу в войне с Крезом. И теперь этот обласканный персидским царем проклятый изменник и в ус не дует, ведь полководцу блистательного Кира не надо опасаться за свои дворцы, поместья, казну. Напротив, вавилонянина, помогшего овладеть Вавилоном, Кир осыплет новыми милостями, подарит новые дворцы, поместья и казну, которые будут отняты у присутствующих здесь князей и вельмож. О-о-о, если бы можно было отделаться самой жестокой поркой, высокие гости князя Шумиддин-Сина, не раздумывая, перебежали бы к персидскому царю. Но этот выродок Навуходоносора — Валтасар наглухо запер все ворота Вавилона, а халдейские солдафоны без его приказа не выпустят из города и бродячую собаку. И привыкшие к двоедушию аристократы, продолжая осыпать проклятиями двуличного Угбару, ломали голову над тем, как бы донести до "золотого" уха непобедимого Кира свою готовность признать его господином. Наконец Мушериб-Мардук, носивший высокий титул "храбрейшего сановника и благородного князя", высказал тайные мысли вслух. И никого не удивило предложение установить связь с персами. Это оказалось нелегким делом, и обсуждение затянулось.

— Давайте свяжемся с верховным жрецом Эсагилы Хасбой. Уж в чем в чем, а в ненависти Хасбы к Набониду можно не сомневаться,— предложил "храбрейший сановник и благородный князь".

Но не успели вельможи обрадоваться, как князь Набуаплу-иддин, носивший титул "опора трона и хранитель спокойствия", высказал сомнение: а вдруг Хасба из-за боязни потерять несметные богатства Эсагилы не поддержит персидское вторжение. Если он ненавидит Набонида, то вполне терпимо относится к Валтасару. А если так, то этот жрец может выдать всех вечно пьяному Валтасару, для которого пролить кровь так же просто, как влить в свою ненасытную глотку кувшин вина того же цвета.

Приунывшие столпы общества после долгого обсуждения решили ждать событий, запершись в своих дворцах и окружив себя телохранителями.

В святая святых храма Эсагилы — капелле Экуа, где стоял отлитый из золота истукан Мардука высотой в двенадцать локтей, тайно собрались главные жрецы верховного бога Вавилона. Их не удивляло богатство капеллы, где вся мебель: ложе, стол, стулья, скамейки — была отлита из чистого золота общим весом в 80 талантов <80 талантов – около 24 тонн>. Привычно рассаживались они вокруг массивного золотого стола, а верховный жрец Хасба совсем непочтительно уселся на золотой стул спиной к верховному божеству. Кроме Хасбы здесь были Урма, жрец помазания и казначей храма, Набу, жрец омовений и ритуала, Табий, жрец прорицаний и толкователь сновидений, Асиппу, жрец астрологии и хиромантии.

Совещание было кратким и деловым. Здесь не испытывали колебаний подобно светским вельможам. Пусть чужеземец, пусть дикий перс, но не халдей и не Набонид. Надо было добыть пропуск на выезд из города, отправить верного гонца, но не к Набониду под Опис, а к персидскому царю в Гутиум. В донесении сообщить, что Набонид ждет нападения Кира со стороны Гутиума и поэтому надо переправляться не через Тигр с восхода, а, обойдя, через Евфрат с заката у Сиппара, выйдя таким образом в тыл Набониду и отрезая его от Вавилона. Проводником будет гонец, доставивший донесение.

— Подражая Набониду, Валтасар увлекается астрономией, и поэтому тебе, Асиппу, поручается достать пропуск с печатью Валтасара. Если потребуется, сделайся его собутыльником, напои его до невменяемости и приложи кольцо с печатью к заготовленному пропуску. В нашу тайну никого не будем посвящать и делать все будем сами. Гонцом к Киру поедешь ты. Урма.

Бунт вспыхнул внезапно. С утра лютовал старший надсмотрщик Ша-пи-кальба. Он засек до потери сознания формовщика египтянина Мидирайя и иабил в кровь иудея Моша — обжигальщика кирпичей. В его ушах до сих пор отдавалось змеиным шелестом злобное шипение Набу-цабит-кате, дворецкого Валтасара, которому принадлежали печи, находившиеся под надзором Ша-пи-кальба, Вызвав к себе старшего надсмотрщика» дворецкий начал ровным, зловеще спокойным голосом, от которого у Ща-пи-кальба мурашки пробежали по спине.

— Тебе что, подлый ублюдок, жить надоело? — спросил Набу-цабит-кате.— Я этот заказ на кирпичи для ремонта крепостных стен перехватил у самих Эгиби, богатейших людей Вавилона, ссужающих тысячами мин <���Мина – 505 граммов> даже моего господина, а ты, негодяй, что делаешь? Сегодня начальник строительных работ принес твои кирпичи к царю и руками истолок их в пыль! Знаешь, что произошло потом? А-а-а, не знаешь, скотина? Так знай, тебе очень надо знать. Царь спросит, сколько таких кирпичей получено, и начальник ответил, что сто тысяч. Тогда мой господин глянул на меня, так искоса, и сказал: "Даю недельный срок, чтобы ты сделал сто двадцать тысяч кирпичей, я опробую их своей секирой на выбор, попадется трухлявый — опробую секиру иа твоей голове". Так вот, сначала я опробую твои кирпичи, попадется трухлявый — с живого шкуру спущу!.