Афанасий Коптелов - Великое кочевье
- Название:Великое кочевье
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Новосибирское книжное издательство
- Год:1990
- Город:Новосибирск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Афанасий Коптелов - Великое кочевье краткое содержание
Роман «Великое кочевье» повествует о борьбе алтайского народа за установление Советской власти на родной земле, о последнем «великом кочевье» к оседлому образу жизни, к социализму.
Великое кочевье - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Вот и хорошо! — обрадовался Филипп Иванович и прошел в кабинет.
Там все блестело новизной. И простой, некрашеный письменный стол, и длинный стол для заседаний, и тяжелые лиственничные стулья. По стенам висели портреты вождей. Кедровые рамы источали приятные запахи леса. Стол секретаря был накрыт новой кумачовой скатертью. И на самом секретаре, Федоре Семеновиче Копосове, был новенький френч, еще не притершийся к его плечам.
У стола сидел алтаец в желтой шубе, испещренной заплатами. Тоненькая косичка смешно торчала на макушке бритой, круглой, как шар, головы. Широкая сухая спина и прямые плечи позволяли думать, что это еще молодой, твердый, как кремень, и энергичный человек. Взглянув на бронзовое лицо с крепкими скулами, острыми глазами и тугими складками в уголках рта, Филипп Иванович понял, что он не ошибся.
Поздоровавшись с секретарем, Суртаев показал ему направление из обкома партии: он назначен сюда кочевым агитатором и намерен поехать в самые глухие долины аймака.
— Вот, знакомься. — Копосов указал на алтайца. — На твое счастье, приехал товарищ из долины Голубых Ветров. Это далеко, за снежным хребтом.
— Знаю, бывал там, — сказал Филипп Иванович и, повернувшись, протянул руку человеку, сидевшему у стола. Тот молча подал свою.
Пристально взглянув друг на друга, они увидели знакомые черты. Но где и когда встречались они? Наверно, очень давно, еще в юности.
— А-а, вспомнил! — Филипп Иванович хлопнул себя рукой по лбу и, обрадованный, придвинулся к кочевнику. — У зайсана Сапога в работниках жил, да?
— Ие! — улыбнулся алтаец и тряхнул головой. — Я узнал тебя. Тогда купец Гришка приезжал, у меня выдру брал, один кирпич чаю давал. Маленько плохо. Такой торговля — обман.
— Помню, помню… Жадюга был мой хозяин.
— Ты сказал мне: «Вечером приходи». Табак дарил. Вот такой большой папуха!
— Постой, постой, — силился припомнить Суртаев, — как твоя фамилия?
Борлай назвался.
— Токушев?! — переспросил Филипп Иванович. — У тебя был брат Адар?
— Был, — вздохнул Борлай.
— В моем отряде воевал, — сказал Копосов, — храбрый и честный был человек, настоящий большевик!
Федор Семенович взглянул на того и другого.
— Я очень рад, что вы оказались дружками. Товарищ Токушев, я думаю, не откажется помочь тебе.
— Можно, — согласился Борлай.
— Вот и хорошо! — обрадовался Копосов. — Работу начинайте с Верхней Каракольской долины. Там у нас есть член партии — Чумар Камзаев.
— Знаю, знаю Чумара, — подтвердил Борлай. — Хороший человек!
— Я надеюсь, — говорил Копосов, — что вы своей работой поможете создать нам в Караколе ячейку партии. Вот Борлая Токушевича надо готовить к вступлению. Он хочет заменить Адара.
— Ие, — взволнованно подтвердил Борлай, выпрямившись на стуле.
— Работать тебе будет не легко, — предупредил Копосов. — Это не то, что в русском районе. Там кулак — просто богатей, и все. А здесь еще действуют родовые пережитки. Весь сеок — родственники. Бай — чуть ли не отец родной. По меньшей мере старший брат. Бедноту еще только выявляем, и не так-то просто ее организовать. Даже не сразу установишь, кто бедняк, кто середняк. Людей, знающих язык, — раз, два, да и обчелся. Вот сейчас организуем курсы для аймачных работников. Все курсанты начнут изучать алтайский язык. Учти, что кое-где ты встретишься с недоверием. Русские торгаши и чиновники так долго обманывали и обирали алтайцев, что даже теперь кочевники настороженно относятся к слову незнакомого, разговаривают неохотно.
— Ничего, мы свои люди. — Суртаев уверенно взглянул на Борлая.
— Да, он для тебя — опора, — сказал Копосов.
— Самое главное — товарищ Токушев поможет собрать людей на эти своеобразные курсы. Вот познакомься, Федор Семенович, с программой из края, тут есть темы для инструкторов аймачного комитета партии и для специалистов. Пригласим врача, зоотехника, ветеринара, из области приедет охотовед.
Федор Семенович взял план и, надев очки, стал читать. Суртаев подсел к нему поближе. Обсуждая пункт за пунктом предстоящую работу, они наметили место, где будут открыты курсы.
Пока они разговаривали, Борлай выкурил две трубки. Потом, волнуясь и негодуя, спросил:
— Пошто Сапог вся земля, вся долина Каракол свои лапа держит? Где алтаец будет кочевать, где сено косить?
Он говорил о самом больном, и на его лице показались капельки пота. Он настороженно смотрел в глаза Копосову и ждал ясного ответа.
Отвечая ему, секретарь говорил нарочито медленно и каждому слову придавал особую убедительность:
— Подожди немного, товарищ Токушев. Начнем землеустройство. Отрежем землю у Сапога — вам, беднякам, отдадим. Землемеров, людей таких, которые землю меряют, пошлем к вам, и они все сделают. Не волнуйтесь, вы будете хозяевами земли. Вы, а не такие волки, как Сапог. Только держитесь за партию, помогайте ей.
Слушая его, Токушев время от времени удовлетворенно кивал головой.
Копосов встал и, обойдя стол, пожал руку Борлаю, а потом — Суртаеву.
— Желаю успеха! — сказал он. — Мне пора идти на совещание.
…Токушев первый раз был в аймачном комитете партии. Входил не без робости, а вышел в приподнятом настроении, словно от старых и хороших друзей. Он чувствовал, что у него прибавилось силы, а главное, голова стала ясной. Если раньше словно вечерний полумрак висел перед глазами и закрывал даль, то теперь Борлаю казалось, что утренний свет заливает долину. Он думал:
«Вот идет по долине дорога от села к перевалу и дальше — к Москве. Возле дороги тянется и поет-гудит стальная струна. По ней Копосов разговаривает с мудрыми людьми, с Москвой. А у Сапога нет такой струны, и разговаривать ему не с кем, силы ждать не от кого. А ему, Борлаю, прибавил силы русский коммунист. Ой, какие хорошие люди появились в горах!..»
Суртаев шел по улице. Токушев ехал рядом с ним и, радуясь тому, что новый друг понимает его язык, как свой родной, говорил ему без умолку то по-алтайски, то по-русски:
— Я все горы знаю. Все долины мне известны. Мы с тобой долго будем ездить от кочевья к кочевью, соберем на курсы самых честных людей. Маленько проверять всех будем. Найдем таких смелых, каким был мой брат Адар…
Курсы ему представлялись чем-то вроде отряда, в котором воевал с бандитами его покойный брат. Разница лишь в том, что Суртаев будет еще учить книги читать. Как это хорошо! Тогда Борлай сам любую бумажку прочитает! Да только ли бумажку? Нет, он заведет себе такую же толстую книгу, какую видел у Сапога, в которой что ни лист, то картинка. Купит чистой бумаги и все будет записывать. Всю свою жизнь. Тогда слова его не умрут, как умирают сейчас. И сын — будет же когда-нибудь у него сын — увидит, что делал отец, какие слова говорил.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: