Юрий Борев - СТАЛИНИАДА

Экспроприатор

Сталин проезжал в автомобиле мимо красивой двух- этажной дачи:

— Чей это детский сад?

— Это дача генерала Н.

— А мне кажется, что это детский сад.

Когда на следующий день Сталин снова проезжал мимо, вокруг дома уже бегали дети.

Этот исторический анекдот описывает будто бы очень благородный поступок: все лучшее детям. Однако благодеяние через экспроприацию, через раскулачивание — главный принцип мышления Сталина, еще в начале века занимавшегося разного рода эксами, — исторически неплодотворно. При неизменном количестве благ их «справедливое» распределение в конечном счете оборачивается грабежом зажиточного крестьянина или заслуженного генерала и не затрагивает ни миллионера от теневой экономики, ни коррумпированного чиновника.

На великой стройке

Сталин ввел в экономику нашей страны массовый рабский труд: миллионы заключенных участвовали в великих стройках коммунизма. В 1950 году, после первого совещания молодых писателей по путевке ЦК ВЛКСМ я был на одной из таких строек — на сооружении канала Волго-Дон. Трудно сказать, имел ли этот канал какое-либо народнохозяйственное значение. Однако Сталин об этом и не думал: не ради экономики, а во имя славы и бессмертия вождя строился канал, как строились египетские пирамиды ради величья фараона. Меня и журналиста "Комсомольской правды", к которому я прибился, начальник бетонного завода старался удивлять допотопной механизацией. В этом заводе-автомате сохранялось огромное количество ручного труда. Только транспортировка составных материалов бетона к смесителю и их перемешивание происходили механически. Другие трудоемкие процессы делались вручную. На трассе работали огромные шагающие экскаваторы. Однако на других участках трассы трудились многотысячные отряды охраняемых людей. Вдоль канала были расположены большие огороженные территории, где в бараках жили заключенные и где беспривязное содержание человека за колючей проволокой укрепляло его свободу. Из этих огороженных территорий по утрам охранники выводили своих подопечных на работы. Внутри обнесенных колючей проволокой зон были выгорожены дополнительной колючей проволокой спецзоны с бараками-карцерами, где содержались штрафники. О роли заключенных в созидании великой стройки хорошо говорит неслучайное речение: "На Волго-Дон — надолго вон".

Расконвоированные заключенные и ссыльные жили рядом с вольнонаемными в аккуратно построенных вдоль трассы поселочках, судьба которых после введения канала в строй была загадочно- неопределенной. В этой структуре великой стройки заключенные выступали как рабы, расконвоированные и ссыльные — как феодальные крепостные, а вольнонаемные — как пролетарии. В масштабах страны это дополнялось и феодализмом прикрепленных к месту жительства беспаспортных крестьян, и госкапитализмом централизованного производства, подвластного Сталину и бюрократии и не контролируемого (в силу попрания демократизма) народом, которому формально это производство принадлежало.

Строй, предполагающий общественное владение собственностью, Сталин превратил в строй, в котором собственность формально принадлежала народу, а фактически находилась в руках вождя и сплотившейся вокруг него бюрократии. Борясь с помощью открытых и закрытых процессов, «троек», массовых посадок, расстрелов, лагерей, с демократией, Сталин устанавливал свой порядок владения собственностью, отнимая ее у народа и превращая ее отчасти в бесхозную, отчасти в бюрократическую.

Тень немилости

Вскоре после войны Сталин давал прием в честь соратника Тито Джиласа. Джилас произнес тост за Сталина. Все выпили, а когда он садился, Берия положил на его стул торт. — Превращение человека в шута было в порядке вещей при дворе Сталина. Видно, уже тогда на югославских руководителей легла тень немилости.

Дополнение

Симонов написал статью о Тито. Статья кончалась словами: "Настанет день, и в Белграде на центральной площади будет повешена кровавая собака Тито". Статья пошла на утверждение Сталину, и он дописал: "А под виселицей будет сидеть и выть маленькая шавка — Моше Пьяде".

Беженец

Попивода — молодой югославский генерал — бежал из Югославии в Болгарию, когда начался конфликт Сталина с Тито. Попивода один из немногих, кто сумел перейти границу. Он попал в Москву и после ожидания в гостинице был принят Сталиным. Вождь спросил, что было самым трудным для югославской армии и партизан во время войны с немцами. Попивода ответил: раненые. На каждого нужно было по четыре бойца — нести по горам носилки. А ведь не бросишь. Если узнают, что бросают раненых, армия разбежится.

Когда Попивода прощался, Сталин спросил:

— У нас в Советском Союзе вам все нравится?

— Все, — ответил Попивода.

— А мне не все, — сказал Сталин.

Процессы

Сталин организовал процесс Ласло Райка в Венгрии, Тойчо Костова в Болгарии, Сланского в Чехословакии, Дзоузе в Албании.

Чистосердечное признание

Руководитель чехословацких коммунистов Сланский в первые годы после войны организовал гонения на единоличников, на кулаков, на католических священников, на буржуазных интеллигентов, на видных партийных деятелей-некоммунистов. При нем было вынесено по политическим мотивам 10 смертных приговоров и 48 к пожизненному заключению. В 1949 году Сланский обратился к Сталину с просьбой прислать в Прагу советских специалистов из МГБ.

Вскоре сам Сланский был арестован. Он не сдавался и не хотел оговаривать себя.

Сталин направил Микояна в Чехословакию сломить Сланского.

Посланец нашел ключ к стойкому и фанатичному коммунисту, прошедшему школу подпольной борьбы с фашистами. От имени Сталина арестованному было сделано такое предложение. Во имя разоблачения антикоммунистической предательской деятельности Тито Сланский должен признать, что Тито его завербовал и подбил вести активную враждебную деятельность. Состоится суд. Сланского приговорят к расстрелу — это необходимо для достоверности всей инсценировки, которая раскроет всю подлость титовского предательства. Однако расстрела не будет. Под другой фамилией Сланский будет послан на закрытую секретную работу. Сланский согласился и, к удивлению всех, на открытом суде признался во всех смертных грехах. Когда после приговора его повели на расстрел, он кричал: это ошибка, доложите Сталину, он знает, что мы договорились о фиктивном приговоре. Естественно, согласно режиссуре Сталина, расстрел должен был быть настоящим.

Дипломатия

В 1948 году Сталин дал указание Вышинскому затянуть обсуждение Декларации прав человека в ООН. Вышинский попытался, но надолго затянуть это обсуждение не удалось. При принятии Декларации Вышинский по распоряжению Сталина воздержался.