Колин Маккалоу - Бита за Рим (Венец из трав)

— Я не знаю, чем, кроме хорошей платы, отблагодарить тебя.

— Это честь для меня, Гай Марий. Не лишай же меня награды, пытаясь заплатить деньгами, умоляю тебя. Я смогу потом до конца жизни рассказывать, как я, простой торговец из Минтурн, помог великому Гаю Марию скрываться от преследователей.

— А я всегда буду благодарен тебе за это, Авл Бела.

Бела спрыгнул в шлюпку, помахал на прощание и стал грести к берегу. Как только он высадился на ближайшую пристань, пятьдесят преследователей Гая Мария проскакали вдоль доков. Они не видели, как шлюпка отчаливала от корабля, и потому не обратили никакого внимания на Белу. Его «матрона» в этот момент как раз выбирала якорь. Наемники Секста Луцилия уставились на человека, склонившегося над бортом, — они сразу узнали незабываемое лицо Гая Мария.

Их командир, пришпорив лошадь, подскакал к самой воде, сложил рупором ладони и закричал:

— Гай Марий, ты арестован! Капитан, ты укрываешь беглеца от римского правосудия! Именем Сената и народа Рима я приказываю тебе лечь на другой галс и доставить Гая Мария ко мне!

На корабле этот окрик был встречен фырканьем. Капитан спокойно продолжал готовиться к отплытию, но Марий, оглянувшись и увидев, как славного Белу схватили солдаты, судорожно сглотнул.

— Остановись, капитан! — вскричал он. — Твоего судовладельца арестовали люди, которым нужен я. Мне необходимо вернуться!

— В этом нет никакой надобности, Гай Марий, — ответил капитан. — Авл Бела сможет позаботиться о себе сам. Он передал мне тебя под мою опеку и поручил увезти отсюда. Я должен выполнить его поручение.

— Ты сделаешь так, как я сказал, капитан! Клади на другой галс!

— Если я так поступлю, Гай Марий, мне уже никогда не командовать другим кораблем. Авл Бела выпустит из меня кишки и сделает из них канаты.

— Поверни назад, капитан, и спусти меня в лодку. Я настаиваю на этом! Если ты не вернешь меня на пристань, тогда доставь на шлюпке к берегу в любом месте, где у меня есть шанс не попасть им в руки. — Марий смотрел сурово и гневно. — Сделай так, капитан, я настаиваю!

Скрепя сердце, капитан подчинился. Когда Марий настаивал, в его облике появлялось нечто такое, что заставляло людей вспоминать: перед ними полководец, которому обязаны повиноваться.

— Тогда я высажу тебя на берег среди болот, — опечаленно сказал капитан. — Я хорошо знаю этот район. Там есть безопасная тропа; она приведет тебя обратно в Минтурны, где, как я полагаю, ты скроешься, пока не уйдут солдаты. Тогда я возьму тебя обратно на борт.

Опять — через борт, но на этот раз в другую шлюпку. Отплыв подальше от корабля, Марий попытался остаться незамеченным для своих преследователей, которые все еще стояли у кромки воды и требовали его возвращения.

К несчастью для Мария, командир наемников отличался дальнозоркостью, и как только шлюпка попала в поле его зрения, он тут же различил Гая Мария среди шести гребцов, склонившихся над веслами.

— Быстрее! — закричал он. — На лошадей, ребята! Оставьте этого болвана, он нам не нужен. Мы последуем по берегу вон за той лодкой.

Сделать это оказалось совсем нетрудно, поскольку хорошо накатанная дорога огибала бухту через солончаки, которые тянулись вдоль устья реки Лирис. Всадники опережали лодку и потеряли ее из виду только тогда, когда она исчезла в камышовых зарослях, шелестевших в илистых низинах Лириса.

— Не убивайте этого старого негодяя, мы поймаем его!

Наемники Секста Луцилия действительно поймали его — два часа спустя и как раз вовремя. Марий, измученный и ослабевший, потерял одежду и по пояс увяз в липкой, черной грязи. Вытащить его оттуда было не так-то просто, и лишь постепенно, общими усилиями, удалось преодолеть сопротивление засосавшей Мария грязи, которая неохотно выпустила свою жертву. Один из наемников снял свой плащ и пошел было к Марию, чтобы предложить завернуться в него, но командир не позволил:

— Оставь. Пусть старый калека идет голый. Минтурны должны увидеть, что из себя представляет прекраснейший из людей, великий Гай Марий! Целый город знал, что он был здесь. Пусть помучаются за то, что предоставили ему убежище.

И старый калека шагал обнаженным в окружении своих преследователей, спотыкаясь, хромая и падая всю дорогу до Минтурн.

Когда они приблизились к городу и вдоль дороги показались дома, командир стал громко призывать каждого выйти и посмотреть на пойманного беглеца Гая Мария, который вскоре лишится своей головы на минтурнском форуме.

— Приходите каждый, приходите все, — громко взывал он.

В полдень солдаты подъехали к форуму, сопровождаемые местными жителями. Они были слишком потрясены поимкой великого Гая Мария, чтобы протестовать. Тем более что все знали: его осудили за великую измену. И все же, очень медленно и постепенно, где-то в их подсознании закипал гнев — ведь наверняка Гай Марий не совершал этой великой измены!

Два главных магистрата поджидали процессию, стоя у лестницы, ведущей в зал собраний; они были окружены городскими жителями, которые настойчиво призывали своих дуумвиров дать понять этим надменным римлянам, что Минтурны вовсе не в их власти и что, если потребуется, Минтурны смогут дать отпор.

— Мы поймали Гая Мария в тот момент, когда он готовился отплыть на минтурнском корабле, — угрожающе заявил командир наемников. — Минтурны знали, что он был здесь, и Минтурны помогли ему.

— Город не может нести ответственность за действия отдельных его жителей, — твердо ответил главный городской магистрат. — Забирайте вашего пленника и уезжайте. Вы добились своего — довольно с вас!

— О, мне не нужен он целиком! — злобно ухмыльнулся командир наемников. — Мне нужна только его голова. А вы получите все остальное. Здесь имеется прекрасная каменная скамья. Мы только наклоним его пониже — и мгновенно отделим голову.

От великого удивления в толпе пораскрывали рты, потом зарычали. Оба магистрата выглядели опечаленными, а их помощники — обеспокоенными.

— На каком основании ты хочешь казнить на форуме Минтурн человека, который шестикратно был консулом в Риме, героя многих войн? — осведомился старший дуумвир. Он надменно оглядел начальника и его солдат с ног до головы, чтобы хоть немного дать им почувствовать то, что испытал он сам, когда они нагло вторглись к нему рано утром. — Вы не похожи на римскую кавалерию. Откуда я знаю, что вы те, за кого себя выдаете?

— Мы были наняты специально, — ответил командир, понижая тон, поскольку увидел лица горожан и то, как стражники магистрата передвинули ножны, чтобы легче было доставать мечи.

— Наняты кем? Сенатом и народом Рима? — спросил дуумвир, подражая адвокатскому тону.

— Совершенно верно.