Владимир Шигин - Битва за Дарданеллы

В тот же день трофеи были переименованы: «Генрих» в «Страшную», а «Тременда» в «Ужасную».

Командиром «Страшной» по праву старшинства был назначен лейтенант Насекин. Провожая товарища, Бро-невский чуть не плакал от обиды: шутка-ли, теперь Насекин командир собственного 14-пушечного боевого судна! У него самостоятельные плавания и полноправное присутствие на совещаниях у командующего наравне с линкоровскими и фрегатскими капитанами, и все лишь потому, что Насекин двумя годами старше выпуском из морского корпуса, тогда как на его, Броневского, счету захват и успешное командование целым отрядом призов!

Состояние лейтенанта было вполне понятно наблюдательному Развозову. Подойдя к безутешному офицеру, он товарищески положил ему руку на плечо:

– Не переживай, Володя, твои корабли впереди. Война еще не окончена!

Тем временем, прознав о соглашении русских и французов, стали расходиться по домам раздосадованные бокезцы и черногорцы. Затягивающееся стояние под Рагузой им скоро наскучило, и они толпами потянулись к родным очагам. Все попытки остановить успеха не имели.

Вот как описывает это очевидец: «Невозможно равнодушно смотреть на черногорцев и бокезцев, возвращающихся домой с трофеями. Один из них одет был в женское платье, найденное им в Рагузе, на другом был капу-цинский капюшон, на третьем сенаторская мантия и парик, а на плечах с одной стороны на крючках повешены живые гуси и утки, а с другой человеческие головы, книги, подушки и все, что только могли найти и унести с собой. Таким образом, несколько дней являлись сии странные фигуры на голых склонах Далматинских гор, пробираясь к хижинам своим с пляскою и распевая веселые песни, которые с ужасным криком гусей и уток, висящих на крючках, производили дикие отголоски!»

Немногочисленные русские батальоны вскоре остались одни, и численность осаждавших Старую Рагузу оказалась значительно меньше ее защитников.

Перегруппировав свои батальоны, готовился к новому удару в тыл наших позиций Мармон. Чтобы не попасть в два огня, Вяземскому пришлось начать отход.

На отходе отставший от колонны подпоручик Витебского полка Арбенев был взят в плен французским штаб-офицером. У Арбенева оказались в самый неподходящий момент разряжены пистолеты, а француз свалился на него, как снег на голову. Держа подпоручика под прицелом, французский офицер повел его к себе в тыл. А в придорожных кустах в это время отлеживался раненый гренадер Колыванского порта. Он из последних сил зарядил ружье и выстрелом уложил француза на месте. Совсем неподалеку шла оживленная перестрел-ка:то сдерживали неприятеля наши егеря.

– Давай я отнесу тебя в безопасное место! – попытался приподнять лежащего на земле гренадера Арбенев.

– Не надо, ваше благородие! – простонал тот. – Я тяжко ранен и чувствую, что скоро помру! Так что вы напрасно не мешкайте и спасайте себя! А за мою душу лучше отслужите панихиду!

– Да, братец, мне тебя и вправду одному не утащить! – оглядевшись, сказал подпоручик. – Ты держись сколько можешь, а я скоро с помощью вернусь!

Добравшись до расположения наших войск, Арбенин взял несколько солдат и случайно встретившегося лекаря и вместе с ними вернулся к гренадеру. Бедняга уже был без памяти от большой потери крови. Лекарь на месте перевязал рану, а затем на шинели подпоручика раненого отнесли к своим. К счастью, солдат, несмотря на две тяжелые раны, впоследствии выздоровел, а Арбенин за свой человеколюбивый поступок был удостоен благодарности командующего…

Генерала Молитора в течение целого дня сдерживали две роты егерей капитана Бабичева вместе с добровольцами-черногорцами графа Ивелича и губернатора Радо-нича. Егеря дрались отчаянно, но под натиском вдесятеро превосходившего противника зынуждены были отходить, огрызаясь ружейным огнем и штыками. Авангард вышедшего из города генерала Лористона не менее успешно сдерживал батальон егерей майора Велисарова.

Самыми последними берег покинули митрополит Пётр и князь Вяземский. Прибытие их к флотилии солдаты, матросы и черногорцы встретили криками: «Ура!»

Французы было сунулись в азарте на берег, но, получив несколько хороших залпов корабельной артиллерии, отошли.

Велисарову пришлось прорываться к кораблям уже через французские порядки. Не ожидавшие такой прыти, они не успели толком опомниться, как русские егеря и мушкетеры с ружьями наперевес кинулись в атаку. Впереди остальных сам Велисаров.

– Шире шаг! – командовал он своим. – И штыками работать шибче, мы же суворовцы!

Отряд прикрытия вышел весь, унеся с собой не только раненых, но и убитых.

Вдалеке в тумане медленно таяли бастионы Старой Рагузы. Свежий ветер Адриатики пенил волны. Тяжело груженные войсками и артиллерией канонерские лодки, вытянувшись в длинную кильватерную колонну, уходили на зюйд. Вице-адмирал Сенявин, оставив транспортную флотилию на контр-адмирала Сорокина (известие о присвоении звания было получено буквально несколько дней назад), подняв все возможные паруса, устремился на «Селафииле» в Катторо, чтобы разобраться в тамошней обстановке, организовать прием и размещение войск.

Против занятого неприятелем берега остался лишь линейный корабль «Уриил».

– Теперь, кажется, начинается наш бенефис! – заметил его командир капитан 2-го ранга Быченский.

– Зрители, во всяком случае, уже собрались! – прыснули к кулак смешливые мичманы, глядя на не приятельские колонны. Быченский ухмыльнулся:

– Первым вступает оркестр! Эй, в оркестровой яме, готовы ли? – Готовы! – крикнули ответно из орудийных деков.

– Первым солирует опер-дек, следом гон-дек! – велел командир. – Залп!

Отважно маневрируя на самой линии прибоя, «Уриил» быстро охладил боевой пыл французов точной картечью.

– А не суйтесь, куды вас не просют! – говорили матросы, глядя сквозь орудийные порты, как разбегаются маленькие синие фигурки. – Целее будете!

Вдалеке смутно терялась в облаках вершина Черной Горы, неприступная и таинственная, вселяющая уверенность в правоту славянского дела.

Когда по прибытии в Катторо российские воинские начальники подсчитали потери при эвакуации, то сразу и не поверили: десяток пропал без вести, да еще один был ранен. Однако радости от этого было мало: отступление есть отступление!

Как только русские полки оставили предместье Старой Рагузы, тут же оживились австрийцы, стоявшие корпусом против острова Курцало. Генерал Бельгард и полковник Лепин тут же написали Сенявину письмо, требуя передачи Катторо им.

– Эти-то откуда вылезли? – дивились моряки. – Как воевать, так их и днем с огнем не сыщешь, а как добро делить, так они впереди всех!