Иван ФИРСОВ - От Крыма до Рима(Во славу земли русской)

Собеседник, как и прежде, сочувственно улыбался, старался отвлечь молодого офицера от мрачных мыслей:

— Что поделаешь, Семен Афанасьевич, мы на служ­бе у Отечества, надобно потерпеть, авось образуется.

— Как же образоваться, когда который год я у Вой­новича, а дела мне никакого не поручено. Сегодня од­но, завтра другое. Гоняет с должности на другую. Обре­тешь с матросами как следует отношения, уму-разуму наставишь, выучку наладишь, а тут, глядишь, одним махом тебя перегоняют в другую команду.

— Знать, Войнович вас отмечает как доброго слу­жаку, доверяет, где какая слабинка, вы, как исправ­ный офицер, подправите дело.

— Не ведаю, не ведаю, Федор Федорович, токмо служба мне у Войновича в изрядную тягость.

Успокаивая Пустошкина, Ушаков как в воду гля­дел…

Согласно Кючук-Кайнарджийскому договору, Пор­та не только беспрепятственно пропускала русские ку­печеские суда через проливы, но и обязалась защищать этих купцов в Средиземном море. В то время там безраздельно свирепствовали пираты Алжира и Туни­са. Их довольно легкие на ходу корсарские суда носи­лись стаями по Средиземноморью, брали на абордаж купцов, сцеплялись с ними намертво железными кош­ками, грабили почем зря, пленили людей в рабство. Пытаясь с ними сладить, король Франции Людовик XIV послал наказать алжирских пиратов эскадру ад­мирала Дюкесна. Пираты на виду эскадры привязали схваченного ими французского консула к орудийному стволу и выстрелили в сторону французской эскад­ры… И все же пираты-мусульмане признавали над со­бой верховную власть турецкого султана. В 1786 году пираты захватили два русских купеческих судна. Рос­сия потребовала от Порты принять меры, но турки от­молчались.

В июне того же года Потемкин неожиданно вызвал Пустошкина. Прищуривая, как обычно, глаз с бель­мом, князь наставлял лейтенанта:

— Возьмешь в Лиманской эскадре у Мордвинова малый фрегат «Пчелу», спрячешь в трюм два десятка пушек, поднимешь купецкий флаг — и айда в Констан­тинополь. Там тебя поучит посланник наш Булгаков. Двинешь в море Средиземное к Сицилии, где наших

купцов разоряют пираты. Ты все пушки вооружи и дай им перцу. Заодно посещай порты в Архипелаге и далее присматривайся, что где. Как турки, не готовятся ли к войне? Прибудешь, ответ мне держать станешь.

В Константинополе Пустошкину внушал послан­ник Булгаков:

— Пойдешь Мессинским проливом, там корсары буйствуют, проучи берберов. Зайдешь в Марсель, там наш посланник, спросишь у него совета. Дарданеллы минуешь, пушки из трюма доставай, ставь на место. Они тебе пригодятся. На обратном пути сызнова спрячешь.

Пустошкин на «Пчеле» обошел все крупные острова Архипелага, направился к Сицилии, обогнул остров с юга, надеясь столкнуться с корсарами. Но в открытом море встречались только мирные купеческие суда. Не оказалось пиратов и южнее Сардинии. В Марселе русский посланник порекомендовал наведаться в Тулон.

— Там главное становище французского флота. Французы нас не больно жалуют, так ты, пользуясь случаем, высмотри у них, какие и сколько судов в гава­ни. В порту побывай, загляни в Адмиралтейство, ка­натную фабрику посети, другое, что попадется по мор­ской части. В Арсенал тебя не допустят, в нем пушки для султана выделывают.

Все, что советовал посланник, Пустошкин внима­тельно осмотрел, запомнил, записал в шханечный жур­нал, вычертил схемы. Прогуливаясь по улицам, позна­комился с молодым артиллерийским поручиком. Тот охотно показал Пустошкину укрепления вокруг Туло­на. На прощание поручик хотел подарить на память две камышовые трости. Однако при покупке у него не оказалось нужных денег. Пришлось Пустошкину само­му оплатить подарок. Молодого француза звали Напо­леон Бонапарт. До штурма Бастилии оставалось два с небольшим года…

Весной 1787 года «Пчела» отдала якорь неподалеку от Кинбурна. Сразу же Пустошкин отправил обстоя­тельное донесение Потемкину в Кременчуг. Князь по­слал для тщательного расспроса своего племянника Са­мойлова. Сам он спешил встретить Екатерину II, на­правлявшуюся на юг обозревать недавно присоединен­ные к России земли.

* * *

В разгар лета, когда Пустошкин на «Пчеле» поки­дал Лиман, из Херсона в Севастополь отправились не­давно сошедшие, со стапелей 66-пушечный корабль «Мария Магдалина» и 50-пушечный фрегат «Святой Андрей». С их прибытием Севастопольская эскадра приняла внушительный вид. В гавани высились испо­лины, три линейных корабля и два больших фрегата херсонской постройки. Следом расположились суда та­ганрогских верфей, двенадцать фрегатов, бомбардир­ский корабль, другие суда. Огневая мощь эскадры вы­глядела весьма солидно — более восьмисот орудий. Правда, суда из Азовской флотилии требовали ремонта. Потемкин поручил Войновичу и Ушакову безотла­гательно начать выучку экипажей. Нынче Ушаков от­вечал не только за свой корабль, ему почтительно вни­мали офицеры эскадры.

— Каждый служитель обязан спешно исполнять порученное ему дело, — внушал он на каждом кораб­ле. — Ко всякому месту закрепить матроса. Надписать билет, как сказано в Уставе морском. С нерадивых спрашивать по всей строгости, не давать спуску, кто

провинился множеством, того и линьком не грех вытя­нуть для острастки.

Особенное внимание Ушаков обратил на выучку ка­нониров, сам проводил с ними занятия на бомбардир­ском корабле «Страшный». Там Ушаков поучал всех остальных на примере обучения своих канониров.

С утра до вечера на батарейных палубах «Страшно­го» гремели зычные команды:

— Винт пять!

— Заряжай!

— Наводи! Выше по клину меть!

— Товсь! Пали!

Канониры цепко хватались за канаты, откатывали станки от борта, заряжали пушки и вновь накатывали к борту, в прорезь порта. Потом «Страшный» выходил на внешний р_ейд, сбрасывал буйки с флажками и пора­жал их сначала на якоре, потом на ходу, под парусами. Следующую неделю канониры стреляли по берегу. Бра­ли в вилку сложенные из морской гальки пирамидки. К концу лета эти пирамиды рушились после второго-третьего выстрела.

Зиму экипаж «Святого Павла» встретил в только что отстроенной казарме, в тепле. Ранней весной Войнович спешно собрал командиров.

— Только что получил депешу светлейшего князя, к нам через месяц-другой пожалует ее величество госу­дарыня.

Екатерина горячо поддержала затею своего прежне­го фаворита и верного друга, Григория Потемкина. По­желала она совершить прогулку по Днепру, полюбо­ваться, что в самом деле сотворил в Новороссии Потем­кин. Его недруги все время нашептывали ей, что князь, мол, бахвалится. Задумала посмотреть на Южную ар­мию и нарождающийся Черноморский флот. Пригласи­ла с собой австрийского императора Иосифа II, послов иноземных.