Иван Фирсов - Морская сила(Гангутское сражение)

«Прельщает, стервец, — усмехнулся про себя Се­нявин, — заманивает, сети расставляет на пьяную го­лову» . Но вмешиваться не стал, допил вино и удалил­ся. Жил он на корабле, раз в неделю наведывался за почтой в посольство.

На следующий день зашел к посланнику Василию Лукичу Долгорукову, пересказал слышанный в та­верне разговор.

Долгоруков, ухмыляясь, вяло махнул ладонью.

— Сие для меня не новинка. Шведов полно в Ко­пенгагене, не таятся. Фредерик будто их не примеча­ет. И нашим, и вашим. — Усмешка сползла с лица князя. — Одначе и мы не лыком шиты. Мои шпионы и в Карлскроне, и в Стокгольме выведывают, што тво­рится в вотчине у Карла. — Князь, подняв лохматые брови, стрельнул глубоко сидящими голубыми глаза­ми на Сенявина. — Днями Ватранг со своей эскадрой в море отправится, в путь-дорожку к нашему береж­ку. О том я государю уже отписал.

Долгоруков помолчал, потер высокий лоб, а Сенявин озабоченно сказал:

— Стало быть, швед метит опередить государя. Не иначе, силу нашу на море побаивается. Прежде та­кого не случалось.

Посланник глубоко вздохнул:

— Так-то оно так, капитан, токмо Ватранг тоже не дурак. Небось по пальцам знает эту самую, брат, силенку нашу морскую. Потому и вольготно царству­ет на Варяжском море. Добро, хоть Федька Салтыков аглицких да голландских судов прикупает, поди, уже более десятка их в подмогу государю направил.

Когда князь произнес имя Федора, Сенявин не­вольно вспомнил беседы с ним и спросил напрямик:

— Слыхал я, ваше сиятельство, дело-то он вершит исправно, а деньгу для расчета с коммерсантами ему достается вымаливать частенько, будто нищему на паперти.

Долгоруков насупили брови. «Ишь куда стервец гнет».

— О том не ведаю. Князь Куракин в Гааге деньга­ми распоряжается по государеву указу. Не нашего с тобой ума сие дело.

«Не горазд князюшка правду-матку слушать», — сердито подумал Сенявин.

— А тебе, капитан-поручик, — с холодком в голо­се заканчивал аудиенцию Долгоруков, — пора сби­раться в дорогу. Через неделю-другую можно без бо­язни отплывать. Ежели непогода прихватит, укры­вайся в Гданьске.

Для Сенявина слово князя звучало, как царево по­веление. «Может, Долгоруков и более моего ведает». Но Иван не привык отчаливать в туманной мгле.

— Значится, не ждать мне «Михаила»? «Какие эти моряки досужие», — смягчаясь, рас­суждал Долгоруков.

— Неча время упускать. Объявится твой «Миха­ил», я с ним управлюсь. Следом за тобой отправлю.

Своеобразна и необычна схватка парусных кораблей в открытом море. При равенстве сил противников, ко­раблей и пушек успех сопутствует обычно тому флагма­ну, который оказался в более выгодной позиции для ма­невра и имеет лучшую выучку своих экипажей.

Первое достигается занятием и удержанием поло­жения «на ветре» по отношению к неприятелю, тогда флагман, имея свободу маневра, диктует сопернику свои, выгодные для него, условия сражения. И сопер­ник, не имея выбора, поневоле вынужден или всту­пать в схватку, или ретироваться.

Но не все так однозначно. Много различных пери­петий на море могут резко изменить обстановку, и Фортуна развернется в другую сторону.

При всем том, та же удача может улыбнуться и страждущему, если ветер переменится или на море вдруг заштилеет и паруса сникнут.

Издревле нередко участь боя решалась в абордаж­ной схватке. Виктория всегда сопутствовала отваж­ным и стойким бойцам. В рукопашной схватке на па­лубах военных кораблей определялся победитель в морском сражении…

В начавшейся морской кампании 1714 года коро­левская Адмиралтейств-коллегия не сомневалась в успешном исходе борьбы на море с русскими. На их стороне мощное превосходство в силе. Теперь-то царю не уйти от поражения. Об этом говорили в королевском Совете, и не сомневалась в удаче Уль-рика, моряков благословляли на подвиг пастыри ду­ховные.

Накануне похода Ватранг заслушал флагманов и капитанов о готовности к походу. Настроение у ад­мирала было пасмурное. После недавней кончины Вахтмейстера король назначил его возглавлять Адми-ралтейств-коллегию, и по чину должно ему быть гене­рал-адмиралом. Но вдруг королевский совет заарта­чился, поскупился. В казне и так шаром покати. Обойдутся моряки и без генерал-адмирала, достаточ­но и адмиральского звания старшему флагману.

Окидывая взглядом своих подопечных, собрав­шихся в салоне флагманского корабля «Бремен», Ва­транг еще раз мысленно оценивал каждого из них.

Первым докладывал вице-адмирал Лилье:

— Герр адмирал, моя эскадра в полном порядке.

Ватранг всегда питал особую симпатию к своему соратнику и первому заместителю, на него можно по­ложиться в бою.

Вторым медленно поднялся грузный не по годам шаутбенахт Тауде. Он был краток, сказал, с трудом разжимая тонкие губы:

— Герр адмирал, эскадра к походу готова.

Ватранг в глубине души неприязненно относился к этому чересчур самонадеянному выскочке. В проти­воположность ему, адмирал питал симпатию к скром­ному, но отважному шаутбенахту Эреншильду, моло­дой Анкерштерн еще не проявил себя.

Из капитанов Ватранг выделял в первую очередь лихого командира «Бремена» Фришена. Недаром он поднял на семидесятипушечном «Бремене» свой флаг.

— Герр адмирал, — отбарабанил Фришен, — эки­паж и припасы полные.

Один за другим вставали капитаны линейных ко­раблей: «Готланда» — Систерн, «Филькена» — Коль, «Фредерика» — Пальмгрен, «Вердена» — Грубб…

«Итак, полтора десятка с лишним линейных ко­раблей, фрегаты, бригантины, бомбарды, галеры. Почти тысяча пушек, против сотни-другой пушек на галерах царя, вполне достаточно для успеха. Завтра в кафедральном соборе состоится пасхальная месса. Пастыри благословят нас на удачу».

— После Святой Пасхи мы поднимем якоря. — Расхаживая по салону, Ватранг остановился у широ­кой застекленной двери балкона. «Надо дать отдох­нуть экипажам, благо понедельник скверный, по ста­ринным приметам моряков, день для выхода в мо­ре». — Понедельник не наш день для начала нашего славного предприятия. По моему сигналу, с Божьей помощью, снимемся с якорей в полдень вторника…

…Как и в прежние времена, адмирал аккуратно следил за внесением всех событий в журнал. «В тре­тий день Святой Пасхи — ветер Wt (вест) брамсель-ный, мы подняли наши якоря и выпели из Гестшхер».

Посвистывая в парусах, свежий попутный ветер бодрил и настраивал на мажорный лад. В голове еще слегка шумело от вчерашнего застолья с флагманами, вспоминались стройные торжественные звуки органа в кафедральном соборе.

Медленно разворачиваясь, первой, как и было предписано, выходила эскадра вице-адмирала Лилье. До захода солнца вытягивались в кильватер корабли Шведской армады…