Эльвира Барякина - Белый Шанхай

Уайеры продали особняк, а сами переехали в маленький дом с серыми стенами и черной черепицей на крыше. Аде там не нравилось: комнаты-кладовки, вентиляторов нет и до службы в полтора раза дольше идти.

Клим напугал ее. Раз он пронюхал о подарке Даниэля, стало быть, об аэроплане знали и другие. Мистер Бернар наверняка что-то задумал. Но что? И почему он втянул в эту историю Аду, не спросив ее позволения? Он намекал на свои чувства, но разве любящий человек бросит девушку на такой долгий срок? Разве он уедет, не оставив ей денег? Ведь если Эдна узнает обо всем, она скажет Лиззи, и Аду уволят. На что ей тогда жить?

А вдруг мистер Бернар – преступник? Вдруг он нарочно пытается заманить ее в ловушку? Ада так распаляла воображение, что иногда ей начинало казаться несусветное: «На самом деле Даниэль безумный ученый, и он ставит опыты над молодыми женщинами» или «Он хочет продать меня в гарем китайскому мандарину».

Она жаловалась Мите:

– Мне страшно! Он какой-нибудь Джек-Потрошитель.

Митька-дурак светло улыбался:

– Потрошитель – это очень хорошая профессия. Я знаю одного парня: он кого хочешь в пять минут выпотрошит – хоть буйвола, хоть собаку. Много денег зарабатывает.

Еще на Чапу-роуд Ада заметила, что за ней следит хулиган. Достала пенсне, посмотрела – точно: серый плащ, кепка, планшет. Вид очень подозрительный. Прибавила шагу – он не отставал; заскочила в пекарню, спряталась за корзинами с хлебом – серый плащ ждал ее на противоположной стороне улицы.

Сердце у Ады дрожало, как заячий хвост. А что, если мистер Бернар и вправду уголовник? А этот шпик – его подручный?

Ада выглянула из пекарни. На всякий случай нащупала в кармане маникюрные ножницы. «Если кто полезет грабить, – говорила Бэтти, – бей в руку, в ногу или в зад. Так до смерти не убьешь, а смотаться успеешь».

Хулиган нагнал Аду почти у самого дома. Сначала она увидела его тень на стене, вскрикнула, обернулась. Это был парень из полиции, что приходил к Уайерам насчет Хобу.

– Что вам? – пролепетала она, попятившись.

Парень снял кепку:

– Вы помните меня? Я Феликс Родионов. Мы в Гензане встречались. – Он вынул из-за пазухи мятый конверт: – Вот, это вам.

На конверте была золоченая надпись: «Приглашение на ежегодный бал Кадетского общества в Шанхае».

Ножницы выпали из рук Ады и со звоном ударились о мостовую. Феликс подобрал их:

– Вы потеряли.

Румянец во всю щеку, чуть кривоватый нос, один передний зуб темнее другого. Ада в растерянности смотрела на Феликса, не зная, что отвечать.

Он вертел ножницы в руках:

– Бывшие кадеты скинулись деньгами: сняли зал, пригласили оркестр.

– У меня платья нет, – пролепетала Ада.

Этот парень, верно, приметил ее в доме Уайеров. Она улыбнулась, но улыбка вышла кривая и слабая.

– Ну, проводите меня, раз на бал пригласили.

Как он просиял! Ада подумала, что было бы неплохо завести ухажера-полицейского: если что, он поможет ей отвадить Даниэля Бернара.

На следующий день Феликс прикатил к дому Уайеров на мотоцикле. Дождался, когда Ада выйдет за ворота:

– Садитесь, прокачу.

Она с ужасом покосилась на вонючую, забрызганную грязью машину:

– Нет, спасибо. Мне не нравится, как она гремит.

Феликс изумился, но спорить не стал.

Каждый день он провожал Аду до дому. Ехали на трамвае – забастовка, слава богу, кончилась. Толпа припечатывала их друг к другу; Ада и смущалась, и радовалась этой вынужденной близости. Феликс ей нравился: он был из тех, с кем даже в полночь не страшно выйти на улицу.

Но в разговорах с девушками он был не силен.

– Что ваши хозяева болтают? Уволят старика Хью или нет? – спрашивал Феликс, нависая над Адой (она была ему по плечо).

– Не хочу даже думать о нем, – морщилась Ада. – Он противный. Лучше расскажите о себе. О чем вы мечтаете?

– Ну… Э-э…

Признается или нет, что давно хочет поцеловать ее?

– А вы смеяться не будете? – спросил Феликс, краснея.

– Не буду.

Он держался за кожаную петлю под потолком вагона, голова в истертой кепке загораживала лампу.

– Я еще мальцом читал одну книгу…

– О, вы читаете?

– Редко… В той книжке было про необитаемый остров и моряка.

– «Робинзон Крузо»?

– Кажется… Не помню названия. Я бы один хотел пожить – испытать себя. Знаете, кругом никого на тысячу миль. Смогу пожрать добыть – выживу, не смогу – сдохну. Я думаю, я бы смог – хоть бы мышами питался.

Ада смотрела на него во все глаза. Необитаемый остров? Мыши? А как же она?

Ей было странно, что он робел перед ней – такой высокий, плечистый и сильный. Уважал, относился с бережностью, как будто она была не гувернантка, а княгиня. С тех пор как мама умерла, никто не смотрел на Аду как на чудо. Даже мистер Бернар. Хоть он и спас ее во время пожара и всячески баловал, она была для него низшим существом. А Феликс говорил, что запомнил ее с первого взгляда.

– Вы с маменькой стояли на пристани – вот так она, а вот так вы. У меня… ну… не знаю… в зобу дыханье сперло.

Аду завораживало то, что Феликс не боялся насилия, не думал о справедливости и считал себя вправе судить и наказывать. Он был прямолинеен и несгибаем, ни в чем не сомневался – верный признак «дубовой головы», как говорила мама. И в то же время была в этом какая-то романтичная сладость: приручить зверюгу, сделать так, чтобы он ел с ладони.

Иногда Феликс пугал Аду:

– Во Владивостоке мы оставили о себе память – там нас не скоро забудут! Вы бывали в кафе «Би-Ба-Бо» на Светланской улице?

– Мы по кафе не ходили.

– Ну как же! Там по четвергам было сборище кокаинистов-футуристов. В мае тысяча девятьсот двадцать первого года, двадцатого числа, мы посетили этих гурманов-эротоманов в воспитательных целях. Нас было человек пятьдесят кадетов. Разгромили очаг культуры. Их главного, короля русского футуризма, Давидку Бурлюка, выпороли розгами, а Варьку Статную, поэтессочку, измазали дегтем да вываляли в перьях.

– Зачем же? – ахнула Ада.

– А чтоб воздух во Владивостоке стал чище.

Случись что, Феликс не стал бы колоть врага ножницами, а сразу убил – без раздумий и сожалений.

«А ведь он герой, как в книжках, – думала Ада, – д’Артаньян или капитан Блад».

Феликс выбрал ее дамой сердца и готов был ей служить.

Ада думала: что ей делать, когда приедет Даниэль? Сразу сказать, что она больше не желает слушать его дурацкие стишки? А вдруг он захочет отомстить? Отберет аэроплан? Впрочем, пусть забирает – не очень-то он ей нужен. После отъезда Даниэля Ада ни разу не была на летном поле. Аэроплан, конечно, денег стоит, ну да ладно.

Только бы Феликс сделал ей предложение! Полицейские зарабатывают неплохо, а если он будет на хорошем счету, то его и повысить могут.