Сюгоро Ямамото - Красная Борода

— Да от имени всех хозяев окрестных заведений, понят­но?

— Врешь! Я сюда уже больше двух лет хожу. И если бы я кому-то мешал, мне бы давно намекнули на это. Говори правду: кто тебя подослал?

— Ах, какой грозный дед! Даже поджилки от страха трясутся. Я тебя пришел предупредить по-хорошему, а ты... Похоже, дело миром не кончится. Эй, парни, а ну-ка все сю­да!

Нобору оглянулся и увидел, как из-за забора к ним бегут трое. Он их сразу узнал: двое заходили в дом, когда Ниидэ спорил с хозяйкой насчет девочки О-Тоё, а третий — тот са­мый, который столкнулся с Красной Бородой по дороге в Микуми.

— Нобору и Такэдзо, отойдите в сторону, — приказал Ниидэ.

— Так дело не пойдет, — возразил Нобору.

— Не беспокойся. И отойди. Отойди, я сказал! Нобору нехотя отошел на обочину. В горле у него пере­сохло, и он с трудом проглотил слюну. За ним последовал Такэдзо. От злости его лицо налилось кровью, но сам он не выказал и тени беспокойства.

— Ну, старый дурень, подумай о своих годах — даю ми­нуту на размышление, — заорал полуголый. — Советую, уноси ноги, пока цел, иначе на всю жизнь останешься кале­кой.

— Один такой умный, вроде тебя, говорил: «Если доро­жишь жизнью, этому доктору в руки не попадайся». Не­ужели не слыхал? Советую подумать: убивать я вас не соби­раюсь, но пару-тройку ног поломаю.

Полуголый, по-видимому главарь, расхохотался и подо­шел к Ниидэ вплотную.

— Старик, неужели ты и вправду будешь драться? — презрительно процедил он.

— Уйди с дороги, последний раз предупреждаю! — про­шипел Ниидэ.

Не говоря ни слова, полуголый бросился на Ниидэ.

Дальше все произошло настолько быстро, что Нобору лишь рот открыл от удивления. Он успел заметить, как по­луголый схватился с Ниидэ, потом все тела сплелись в клу­бок, послышался хруст ломаемых костей, глухие удары, во­пли. Не прошло и минуты, как клубок распался — четверо, стеная, лежали на земле, на пятом — полуголом — сидел верхом Ниидэ, заломив ему руки за спину.

— Ну, будешь говорить? — спрашивал он, сильнее зала­мывая ему руки. — Кто тебя подослал? Отвечай, иначе сло­маю твои поганые кости.

— Господин Гоан, — простонал наконец тот, корчась от боли. — Гоан Инода — молодой доктор из квартала Окати.

Да что он такое говорит, поду­мал Нобору, ведь Инода и его отец — приходящие врачи в больнице Коисикава. А недавно они сами открыли лечебницу в районе Окати. Не иначе, как этот тип все придумал, чтобы его отпустили.

— Я так и предполагал, — пробормотал Ниидэ.

— Меня и другие просили, — прохрипел тот. — Арамаки и господин Сэкиан.

— Это тоже врачи? Полуголый утвердительно кивнул.

— Сегодня ко мне обратился Инода, а те и прежде про­сили с вами расправиться. Они ведь получают мзду с ка­ждого из здешних публичных домов.

— Ясно, а теперь вставай, поищи три-четыре дощечки и принеси сюда.

Ниидэ показал, какого размера нужны дощечки, и полу­голый, с трудом переставляя непослушные ноги, отпра­вился их искать.

Тем временем Ниидэ осмотрел стонавшую на земле че­тверку. У двоих были сломаны руки, у третьего, по-видимо­му, переломана нога, у четвертого, лежавшего без созна­ния, из рассеченной губы струилась кровь. Перво-наперво Ниидэ привел его в чувство, затем приказал Такэдзо от­крыть корзину с лекарствами и смазал мазью ушибы, синяки и кровоподтеки у остальных. Несмотря на шум и крики де­рущихся, близлежащие увеселительные заведения были на­глухо закрыты, оттуда не доносилось ни звука. Их обита­тели затаились, не желая быть втянутыми в драку и отве­чать за ее последствия. Затем Ниидэ наложил лубки, ис­пользовав принесенные полуголым дощечки.

— Немного перестарался, — пробормотал Ниидэ, ока­зав первую помощь. — Надо бы знать меру. Врачу не го­дится действовать так грубо.

Нобору и Такэдзо переглянулись.

— Для него такие стычки не впервой, — шепнул Такэд­зо. — Странно, что эти молодчики не знали.

— Ну вот и все, помоги им подняться и отведи к доктору Иноде. Я им оказал первую помощь, а он пусть осмотрит поосновательней.

— Навряд ли после того, что случилось, господин Инода нас примет. — Полуголый покачал головой и скорчил ки­слую гримасу.

— Тогда приходите к нам в больницу. Подлечим и поговорим насчет работы. Не век же вам бездельничать и без­образничать.

— Вы это серьезно? — спросил полуголый, почесывая затылок.

— Ты уж меня прости, я и вправду чуть перестарался, — сказал Ниидэ и, обернувшись к Нобору, подал знак следо­вать дальше.

— Печальная история, — бормотал он, когда они в на­ступивших сумерках возвращались в больницу. — Врачи вступают в сговор с хозяевами веселых домов, наживаются на падших женщинах, не лечат их, не дают необходимые ле­карства, зато заставляют платить огромные деньги за бес­полезные снадобья. Так чем же они лучше грабителей и убийц? Я обо всем этом знал и раньше, но сегодня не сумел совладать с собой... Поведение этих врачей не уклады­вается в моей голове.

— А мне не понятно, как могли вступить в сговор с бан­дитами отец и сын Инода? Ведь они подрабатывают в на­шей больнице, а сейчас к тому же благодаря ее авторитету стали квартальными врачами.

— Не будем говорить о них. С ними-то мы как-нибудь справимся — все же они подрабатывают и в нашей больни­це. А вот как быть с такими, как Арамаки и Сэкиан?

— А что они? Такие же негодяи, как Инода, — сказал Нобору.

— Но ведь они тоже люди, — вздохнул Ниидэ. — Хотя это ужасно, что мы вынуждены их признавать за людей. У них, должно быть, есть семьи. И что делать, если как врачи они не состоялись, а зарабатывать на жизнь по-ино­му, чтобы прокормить жену и детей, не научились? Вот они и выбирают скользкую дорожку, где хватает тех крох зна­ний, которые они когда-то приобрели.

— Но ваша логика противоречит здравому смыслу, — возразил Нобору.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Ниидэ. — Честно говоря, на логику мне наплевать. Для меня ясно од­но: этот — человек и тот — человек; тот хочет жить и этот имеет право на существование. А дело все в том, что где-то что-то неправильно. Но где и что конкретно? Мне, старику, не понять.

Нобору хмыкнул, вспомнив, как этот «старик» не­сколько минут назад уложил пятерых молодчиков. Он не выдержал и расхохотался.

Ниидэ подозрительно поглядел на него.

— Не обращайте внимания, — сквозь смех пробормотал Нобору. — Это так, последствие нервной встряски.

Район, получивший в народе название «Зады Идзу-самы», тянулся от храма Каннэйдзи до особняка правителя Идзу Мацудайры, которого местные жители называли «Идзу-сама». Помимо нескольких лавок и расположенного на территории храма небольшого чайного домика, в этом тихом месте были дома удалившихся от дел торговцев, а также приказчиков и содержанок. За домами расходились узенькие, кривые переулки, в которых при­шлый человек непременно запутался бы. В переулках сто­яло сорок семь приземистых строений, напоминавших длин­ные бараки, разделенные на комнатушки — каждая с от­дельным входом. Двенадцать из них были совершенно не­пригодны для жилья, семь или восемь пустовали в ожидании жильцов, в прочих же двадцати семи домах жило чуть более полутора сотен человек.