Дэвид Ирвинг - Вирусный флигель

Как это не удивительно, но истинной движущей силой, вдохновителями уранового проекта в Германии оказались в ту пору вовсе не физики. В Лейпциге, Берлине и Гейдельберге физики все еще довоенными темпами вели интересующие их теоретические исследования. Лишь в Гамбурге группа физико-химиков, руководимая Паулем Хартеком, полностью отдавала силы осуществлению намеченных целей. Именно Хартек с его великолепной интуицией и блестящей экспериментаторской хваткой первым предложил послойную конфигурацию расположения урана и замедлителя в реакторе, именно он первым, за два с половиной года до Ферми, попытался построить атомный котел, именно Хартек в сотрудничестве с Суэссом разработал методы десятикратного увеличения производства тяжелой воды. И именно в гамбургской группе Грот и Хартек целый год напряженно трудились, стараясь приспособить процесс Клузиуса — Диккеля для разделения изотопов урана. И не кто иной, как Грот, удивив даже Хартека, радикально решил проблему повышения концентрации урана-235, предложив метод ультрацентрифугирования.

И именно этой самой активной группе ученых, а особенно самому Хартеку, результаты встречи со Шпеером казались поистине катастрофическими. Разумеется, решение построить в Берлине бункер для монтажа первого атомного реактора следовало бы только приветствовать. Но остальные решения грозили отменой всех представленных ранее приоритетов и льгот на изготовление ультрацентрифуги как раз в тот момент, когда уже были осуществлены пробные эксперименты по разделению изотопов ксенона. Они закончились полным успехом, причём коэффициент разделения изотопов оказался практически равным предсказанному теорией. Теперь гамбургская лаборатория со дня на день собиралась начать центрифугирование шестифтористого урана.

26 июня, после того как Дибнер посетил Кель и Гамбург, чтобы обсудить новый метод разделения изотопов, Хартек направил в военное министерство письмо с просьбой не прекращать поддержки его работ. Вот как он доказывал необходимость и важность проводимых им в Гамбурге работ:

Как известно, создать урановый реактор можно двумя способами:

реактор типа I должен содержать природный уран и примерно пять тонн тяжёлой воды;

реактор типа II должен содержать металлический уран с повышенной концентрацией урана-235, благодаря чему общее количество необходимого урана снижается и одновременно снижается количество необходимой тяжелой воды или даже открывается возможность замены ее обычной. Немецкие исследователи до сих пор ориентировались на реакторы первого типа, в то время как американцы, вероятно, приняли за основу вторые. Только практика в состоянии ответить на вопрос, какой тип реакторов более перспективен. Но как бы то ни было, реакторы второго типа могут иметь значительно меньшие размеры, что, по-видимому, позволит применять их на военных транспортных средствах.

Кроме того, они более пригодны для производства взрывчатых веществ.

Далее Хартек приводил и причину отказа немецких атомщиков от создания реактора на обогащенном уране — считавшуюся непреодолимой трудность повышения концентрации урана-235. Однако результаты ультрацентрифугирования оказались столь обнадеживающими, что в конце своего послания в военное министерство Хартек категорически писал: «Мы обязаны все в большей и большей степени сосредоточивать усилия на втором способе».

В начале августа ротор ультрацентрифуги наконец заполнили шестифтористым ураном. В первой серии пусков концентрация урана-235 в среднем повышалась до 2,7 процента. А четыре дня спустя ультрацентрифуга, работая с более высокой скоростью, повышала концентрацию урана до 3,9 процента. Возможно, вследствие загрязнения проб газа степень обогащения оказалась меньше ожидавшейся, но самое главное — повышение концентрации урана-235 — стало фактом.

По расчетам Гейзенберга и его берлинских сотрудников, для создания реактора с обычной водой концентрацию урана-235 следовало повысить до 11 процентов. Значит, по крайней мере в принципе, все, что оставалось сделать, это — изготовить достаточное количество ультрацентрифуг и наладить ступенчатое обогащение урана.

Для упрощения Хартек предложил два существенных изменения в конструкции ультрацентрифуги. Мысль о них пришла к нему внезапно, в вагоне поезда, мчавшего его из Киля в Гамбург. Сперва Хартек подумал, что ротор ультрацентрифуги следовало бы разделить по длине на несколько камер таким образом, чтобы периферия одной из них соединилась с осью следующей. А эта мысль почти сразу же натолкнула его на вторую, еще более смелую идею: соединить трубопроводом две ультрацентрифуги и заставить их роторы вращаться с неравными скоростями, так чтобы перепад давлений между ультрацентрифугами непрерывно менялся. Тогда поток газа начнет колебаться между двумя роторами, а это в несколько раз увеличит возможную степень обогащения в системе всего лишь из двух ультрацентрифуг.

Докладывая Герингу об особой перспективности метода ультрацентрифугирования, Эзау счел необходимым отметить, что после завершения конструктивной разработки для удовлетворения нужд в уране-235 потребуется изготовить большую партию ультрацентрифуг. В октябре фирма, построившая ультрацентрифугу, согласилась внести конструктивные изменения, предложенные Хартеком. Последний уверял фирму, что теперь, после столь успешных испытаний, правительство наверняка сделает большой заказ.

Однако Эзау придерживался иного мнения и не проявлял особого желания довести все работы и исследования до логического завершения — до создания урановой бомбы. Примерно в то самое время, когда Хартек стремился наладить производство ультрацентрифуг, к отделу Эзау прикомандировали в качестве офицера связи профессора Хакселя из научно-исследовательского центра военно-морских сил. Однажды в разговоре с Хакселем Эзау бросил весьма многозначительную фразу, проливающую свет на самые сокровенные мысли. Смысл этой фразы сводился к тому, что, если до штаб-квартиры фюрера дойдет слух о возможности создать бомбу, Хакселю и всем его коллегам скорее всего придется провести за колючей проволокой остаток войны, иными словами, до тех пор, пока не будет сделана бомба. Эзау посоветовал Хакселю всегда делать упор на «урановую машину» как на конечную цель всего уранового проекта.

Гейзенберг не раз настаивал на количестве пяти тонн тяжелой воды как минимально необходимом для цепной реакции. К концу же 1942 года из Веморка в Германию поступило всего 800 килограммов тяжелой воды, то есть примерно шестая часть нужного количества. На повестку дня вновь был поставлен вопрос о производстве этого остродефицитного вещества в Германии. Его обсуждали в Берлине, на совещании с участием Дибнера, Беркеи, специалистов по тяжелой воде, а также Гейзенберга и Боте.