Максимилиан Жирнов - Вирусный флигель

В оформлении книги использована 3D-работа автора.

Флотский транспорт вышел на низкую орбиту. В иллюминаторе поплыли ослепительно-желтые пески планеты со странным названием Полигон. На дисплее вспыхнули цифры: обратный отсчет.

Пилот-испытатель Кларенс Т. Хантер, дрожа от ужаса, съежился в кресле спасательной капсулы, несколько раз глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Наконец у него получилось взять себя в руки. Он вытер холодный пот со лба и, что есть силы, стиснул ручки управления.

Пусковая установка отстрелила капсулу. Сработал вихревой двигатель, и сияющая поверхность ринулась навстречу. В иллюминаторе забушевало пламя – капсула тормозила об атмосферу.

Поначалу Хантер подумал, что эксперимент пройдет удачно: свечение за бортом погасло, подернутая дымкой линия горизонта замерла параллельно уравнительной черте. Вдали, прямо по курсу, показалась серая тень: купола и посадочная площадка Центра Разработки Вооружений.

Высота упала. На гладком «лице» планеты прорезались морщины – нанесенные ветром дюны. Вдруг горизонт поехал в сторону и встал вертикально. Хантер попытался выровнять капсулу – она не подчинилась и завертелась волчком. Отказал компенсатор перегрузок, на тело навалилась ужасная тяжесть, будто кто-то положил на грудь тяжелый камень. Говорят, когда-то так казнили колдунов.

Затрещали ребра, пронзительная боль, казалось, разорвала тело на куски, но Хантер не мог кричать: в легких не было воздуха. Он только закрыл глаза и вдруг увидел себя на улицах города с нелепыми зданиями в форме перевернутых, поставленных на острие, пирамид. Их верхние грани соединялись, образуя непроницаемый для холода и ветра купол.

Хантер вышел на главную площадь. Здесь тусклое желтоватое солнце пробивалось сквозь затянутые ледяной коркой световые люки. Очень бледные, почти белокожие люди, улыбаясь или грустя, брели куда-то по своим делам.

В глаза ударил непереносимый свет. Город растекся раскаленной добела кипящей массой. Люди мгновенно, без мук, испарились и превратились в ничто, не оставив после себя даже струйки пара.

Который раз Хантер переживал гибель Керы – планеты его предков. Но испугаться он так и не успел. Капсула сорвалась в отвесное пике и вонзилась в бархан, разбросав песок далеко в стороны. Боль исчезла, осталась лишь бесконечная пустота.

***

Крышка демортификатора отошла в сторону, и Хантер заморгал, ослепленный направленной в глаза лампой.

– Я больше не желаю участвовать в бесчеловечных экспериментах! – безразлично проговорил он.

Кто-то большой и страшный подал ему руку. Хантер выбрался на залитый пластиком пол, быстро натянул новую униформу и сунул в карман боевой разрядник.

Профессор Невтриносов сурово посмотрел на подчиненного с высоты своего роста. Его огромные кулаки, каждый размером с голову младенца, непроизвольно сжались:

– Это почему?

– Вы еще спрашиваете? – возопил Хантер. – Мне больно и страшно! Я устал умирать! Восьмой раз ваша экспериментальная система вгоняет меня носом в землю! Неужели нельзя посадить в кресло манекен?

Взгляд ученого смягчился:

– Мы думали, ты что-нибудь заметишь. Сделаешь выводы, поможешь раскрыть тайну… гм… аномального поведения двигателей.

– Да я все равно уже ничего не соображаю! Я больше не полезу в эту камеру пыток. Пусть даже меня с позором выкинут из Десантного Корпуса.

– Ну, ты тоже сказал… – профессор почесал квадратный подбородок. – Никто не осмелится обвинить тебя хоть в чем-то…

– Подождите, – перебил его Хантер. – Вы ведь и Шейлу отправили на какие-то курсы, только чтобы она не мешала вам сделать из меня подопытного кролика!

– Шейла не хотели тебе говорить. Она…

– Что? – похолодел Хантер.

– Она очень стеснялась… Короче, твоя подруга повезла свои художества на конкурс. Ладно. Экспериментов больше не будет. По крайней мере, пока мы не установим причину отказов вихревых двигателей. Корпус инженеров прислал крупного специалиста. Надеюсь, мы с ним разберемся, что к чему.

Хантер покинул медблок и, повесив голову, побрел по коридору. Может, Невтриносов сейчас и говорит правду, но стоит ему наткнуться на что-то интересное, и все благие намерения идут прахом. «Хантер, сегодня вам нужно проверить работу новейшего генератора силовых полей…» – так, кажется, ученый выражается, когда ему что-то нужно.

Чья-то рука легла на плечо. Пилот поднял глаза: полноватый человек в старомодных роговых очках смотрел на него так, будто он, Хантер, был его последней надеждой. Незнакомец казался несуразным во всем: его темно-серая роба, поверх которой он зачем-то нацепил нелепый кремовый жилет, висела мешком. Из многочисленных карманов торчали рукоятки отверток и торцевых ключей.

– Вилли Пат, – едва слышно представился он и покраснел, как юноша при встрече с родителями возлюбленной.

Хантер отодрал от своего плеча его руку и произнес:

– Будем знакомы. Только причем здесь я?

Добродушная улыбка на круглом лице померкла:

– Разве ты обо мне не слышал?

– Никогда в жизни. А должен был?

Вилли выпятил живот, надулся и важно проговорил:

– Я же самый знаменитый в Галактике изобретатель. Все должны об этом знать. Ну да ладно. Мне нужен ты. Надо испытать мою машину…

Хантер уставился на собеседника – никто, даже профессор, не мог его выдержать тяжелый, полубезумный взгляд пилота. Но Вилли не отвел глаз. Так и продолжал наивно и беспомощно глядеть сквозь толстые стекла очков. Разве что часто заморгал – вот-вот заплачет. И Хантер удивился самому себе: он понял, что ни за что и никогда не сможет отказать этому человеку в любой его просьбе. Просто из жалости.

Вилли молитвенно сложил руки и почти прошептал:

– Пойми, Корпус инженеров рекомендовал тебя, как самого наилучшего пилота. Глыбу, можно сказать! Такого я никогда не найду. Мне нужен испытатель-профессионал. Я рассматривал много кандидатур и по совету коллег остановил выбор на тебе. А уж когда я увидел, что ты вытворяешь на спасательной капсуле…

Хантер поежился:

– Давайте не будем об этом, хорошо? Когда испытания?

– Так ты согласен? Прямо сейчас, разумеется! – просиял изобретатель. – Думаешь, я буду ждать хотя бы минуту? Мне не терпится начать! И, пожалуйста, обращайся ко мне на «ты». Я же не такой старый, как гора Вестервальд!

Хантер раскрыл рот: оказывается, Вилли был на Земле! Правда, он так и не успел сказать ни слова: изобретатель схватил его за руку и потащил к посадочной площадке.

На залитом солнцем бетоне валялось белое яйцо размером с автобус.

– Тебе не кажется, что вот такая, – Хантер выписал пальцем неопределенную фигуру, – форма летательного аппарата – моветон? В каких только романах я ее ни встречал.