Паулина Гейдж - Дворец грез

Кормчий уже поднимался к своему огромному рулевому веслу, и у сходней началась суета с веревками, что держали нашу ладью пришвартованной к столбам причала

— Твои ноги! — запричитала она. — Только посмотри на них! И грязь уже так засохла, она может испортить твою кожу, а ты вся покрыта грязью! О Ту!

— Но ты же волшебница, Дисенк, — возразила и радостно, взбегая по сходням. — Ты немного поколдуешь, и все будет в порядке!

Пока она суетилась, торопливо посылая за водой, я проскользнула в каюту. В этот момент я услышала, как капитан отдал короткую команду, его голос прокатился эхом под пилонами храма впереди, и ладья накренилась. Мы отчаливали.

В каюте стоял аромат жасмина, густой и сладкий аромат Гуи; занавеси сомкнулись за моей спиной, и я шагнула к походному дивану. Неферхотеп был уже на ногах. Он кивнул мне и отвернулся, занятый приготовлениями к утреннему омовению. Я наклонилась над простынями. Гуи еще не совсем проснулся. Я быстро запечатлела поцелуй на его губах, он сонно посмотрел на меня, потом медленно улыбнулся.

— Ну и?.. — спросил он.

— Я люблю тебя, Гуи, — ответила я. — Я готова отправляться домой,

Мое возвращение в имение Гуи было истинным возвращением домой. На этот раз вид величественной фигуры Харширы у входного пилона наполнил меня радостью, я сбежала по сходням и крепко обняла его. Он с достоинством отстранился и сдержанно улыбнулся мне.

— С возвращением, Ту, — сказал он. — Я уверен, что боги даровали тебе свое благословение и твое путешествие было спокойным и успешным.

— Благодарю тебя, Харшира, — радостно ответила я. — Как я рада снова видеть тебя!

Я не стала ждать, пока спустится Гуи. Торопливо пробежав под пилоном, я почти вприпрыжку бросилась по троне к дому, мысленно приветствуя каждую увитую зеленью скамейку, каждый подстриженный куст, будто старых друзей. Я свернула с тропы, чтобы наскоро проговорить молитву Тогу, поцеловала подножие бога у жертвенника в саду и поспешила дальше, во двор, мимо стражников у дверей с колоннами, в дом, в свою любимую комнату.

В ней сохранился едва уловимый запах шафрана, и пульсирующие дуновения горячего воздуха от ветроловушки приносили нежное благоухание фруктовых садов — аромат, который я перестала замечать, пока жила здесь. Я упала на свою кушетку, зарывшись лицом в прохладную свежесть чистого полотна и мягкость полушек. Я слышала, как вошла Дисенк, как слуги внесли в комнату мой дорожный сундук. Наконец, счастливая и довольная, я глубоко вздохнула и села.

— Дисенк, как ты думаешь, можно ли мне поплавать? — спросила я.

Она уже открыла сундук и доставала из него мои платья и ленты.

— Разумеется, Ту, теперь ты можешь ходить где пожелаешь, по всему дому и на территории имения, — ответила она, — но, пожалуйста, вызови слугу с балдахином. Очень непросто восстанавливать твою кожу и волосы после вреда, нанесенного суровым южным солнцем.

Я улыбнулась ей, соскользнула с кушетки и направилась к двери.

— Ты очень тактичная служанка, — отметила я. — На самом деле ты хочешь сказать, что этот вред я нанесла себе сама своим небрежным поведением! Но, Дисенк, было так приятно побродить босиком у реки в Асвате, посидеть на песке под сикомором вдвоем с братом!

Она вздернула свой маленький носик и ничего не ответила.

Я много раз переплыла бассейн, потом сидела в траве и смотрела, как разные насекомые кружились вокруг меня, потом покорилась Дисенк с ее маслами и притираниями, а на закате, одетая и накрашенная, я спустилась к Гуи, чтобы неторопливо поужинать с ним в той самой изысканной комнате, где он представил меня своим друзьям. Когда мы ужинали под музыку лютни, а Харшира ненавязчиво приглядывал за слугами сновавшими туда и обратно с полными блюдами и кувшинами с вином, Гуи сказал мне, что свиток, который подписал мой отец, уже отправлен во дворец и на днях следует ждать ответ от Хранителя дверей. Я проглотила кусок жареной рыбы, который как раз отправила в рот, и уставилась на него, смутно почувствовав себя оскорбленной.

— Хранитель дверей? Это служитель, который смотрит за гаремом? А почему фараон сам не отправит свиток?

— Потому что ты еще не настолько важная персона для Могучего Быка! — резко ответил Гуи. — Ты всего лишь девочка, что попалась ему на глаза, привлекла и заинтересовала его своими познаниями в деле врачевания, но ты пока еще не воспламенила его сердце. — Видя мое разгневанное лицо, он раздраженно махнул рукой. — Я сказал — пока, — продолжал он. — О боги, Ту, какого же ты высокого мнения о себе! Но это хорошо. Фараона не победить покорностью и смирением. Дюжины его наложниц в избытке обладали этими сомнительными достоинствами и поэтому стали для нашего царя не более чем мимолетным увлеченном. Может, сейчас ты для него не столь важна, по позже это изменится. Это зависит от тебя.

У меня враз пропал аппетит, и я отказалась от медовых фиников, что мне принесли. Я подняла бокал с вином.

— Расскажи мне о нем, Гуи, — попросила я.

Мастер ополоснул пальцы в полоскательнице и, отодвинув свой стол, откинулся на полушки.

— Ра-мессу-па-Нетер, — медленно произнес он. — Рамзес Божественный. Никогда не совершай ошибку, недооценивая его, Ту. Невзирая на все его недостатки, он далеко не глуп. Если бы Сетнахт дожил до исполнения своих желаний касательно Египта, он бы обуздал жрецов, как только договоренность с ними достигла подходящего равновесия Маат на его землях, — продолжал он. — Но он умер, и к тому времени, как его сын получил возможность отвлечь свое внимание от угрозы вторжений иноземцев, что занимала его первые одиннадцать лет правления, стало слишком поздно. Хозяйство Египта было уже в руках храмов, и Рамзес не знал, что с этим делать.

Внимательно слушая слова Гуи, я вгляделась в его лицо. Казалось, он как-то вдруг очень устал, веки его красных глаз опухли, четче обозначились морщинки на бледном лице.

— Стабильность Египта висит на волоске, — подытожил он. — Добыча золота в рудниках Нубии сокращается. Наши управляющие — люди иноземного происхождения, которые больше заботятся о своем положении, чем о благе страны. Верховный жрец Амона царствует в Фивах безраздельно, потому что фараон редко бывает там. Вот ситуация, в которой мы оказались. Вот с чем мы хотим, чтобы ты боролась.

В тот момент я ощутила себя очень маленькой и слабой. Что могу я, молодая девушка, сделать для того, чтобы повлиять на такого человека и остановить разложение в стране, которое уже достигло такого размаха?

— А что царевич Рамзес? — робко спросила я, с не совсем бескорыстным интересом. — Уверена, он может что-нибудь сделать!

Мой голос, должно быть, выдал меня, потому что взгляд Гуи вдруг стал очень пристальным.