Николай Рогаль - На восходе солнца

Тот увидел Савчука, его насмешливую улыбку. От неожиданности он не мог вымолвить ни слова, только уставился на Ивана Павловича испуганным взглядом.

Два дня тому назад они встречались в Кондрашевской гостинице, у полковника из штаба атамана Гамова.

— Ну не зря я зашел к тебе. Не зря, — сказал Савчук, когда матросы с посуровевшими лицами окружили и увели разоблаченного шпиона.

Около шести утра, в предутреннем тумане, красногвардейские цепи повели наступление на город. Орудия «Орочанина» и конной батареи вели беглый огонь по расположению противника. Вскоре вступила в дело и артиллерия казаков. Били они по Астрахановке, почти опустевшей к этому времени, и по городской бойне.

С рассветом почти на всех направлениях красногвардейцы ворвались на улицы Благовещенска. Мятежники оказались вынужденными рассредоточить своп силы, но повсюду оказывали упорное сопротивление.

Батальон Савчука и отряд моряков ворвались в расположение вокзала, но вынуждены были залечь под огнем пулеметов. У мятежников была связь с батареей. Минут через пять-семь снаряды начали ложиться прямо среди красногвардейских цепей. Была разбита кирпичная казарма возле переезда, с чердака которой Савчук только что рассматривал местность. Осколком кирпича задело Супрунова; докладывая комбату о замеченном со стороны города движении крупного отряда казаков, он пальцами стирал со щеки кровь.

— Поди к санитару. Перевяжись, — распорядился Савчук.

Подоспевшее подкрепление мятежников с ходу атаковало батальон. Ивану Павловичу показалось, что среди казаков мелькнула поджарая фигура есаула Макотинского. Но ему некогда было следить за ним: батальон попал в трудное положение.

— По бандита-ам... пачками, ого-онь!

Из ближних улочек на пустырь выплеснулось сотни две казаков вперемежку с юнкерами и японскими резидентами.

— Банза-ай!..

Афоничкин привстал на колено, щелкал затвором. Казаки и японцы, не пройдя и половины расстояния до железнодорожной насыпи, стали падать один за другим, смешались и побежали назад. Пулемет Игнатова бил им во фланг из-за штабеля шпал на той стороне пути. Когда он только успел туда перебраться?

— За мно-ой! — Савчук, не теряя времени, ринулся вперед.

На плечах у противника красногвардейцы ворвались в прилегающие к вокзалу улицы.

— Теперь будем гнать их дальше. Остальных моряки выкурят, — сказал возбужденный боем Савчук. — Ну что, Митя, страшны японцы?

Митя, еще трудно дыша от бега, улыбался.

— Ерунда. У меня винтовка в руках.

Во дворе на шинели лежал принесенный расчетом пулеметчик Игнатов. Красивый, строгий, он широко открытыми глазами глядел в небо. Вражья пуля пробила ему навылет голову.

— Когда убили? — спросил помрачневший Савчук.

— Еще до казачьей атаки.

— Кто за пулеметом был?

— Товарищ Ван. Он сейчас у нас за первого номера, — доложил подносчик патронов.

Китаец стоял рядом, горестно опустив голову, глядел на убитого друга.

— Ладно. Двигайтесь вот этой стороной, — Савчук показал направление. — Я вас сейчас догоню.

Он взглянул еще раз на мертвого Прохора Денисовича, подумал о его больной жене, детишках, стиснул зубы и пошел со двора.

Дольше всех держалась группа офицеров, запершихся в каменном здании в конце перрона. Они отвергли предложение сдаться и стреляли в каждого, кто пытался приблизиться. Под огнем несколько отчаянных моряков все же пробрались к дверям и залегли у каменного крыльца. Но дальше дело застопорилось.

— Осы в гнезде: пусть там и остаются! — сказал Логунов.

Прижимаясь вплотную к стене, он продвинулся до уровня окна и одну за другой бросил через плечо две гранаты. Внутри помещения ахнул взрыв. Послышались крики. Второй взрыв. И сразу тишина. Стало слышно, как с другой стороны дома застучали по двери прикладами.

Логунов, немного оглушенный близким взрывом, помотал головой, как ныряльщик, когда ему в уши наберется вода, и тоже побежал вокруг здания, ища ближайший вход в него.

В середине дня наступающие заняли реальное училище и освободили запертых там солдат. Они тоже взялись за оружие, подбирая его тут же на улицах и дворах. Вышли на свободу Мухин и другие комиссары, томившиеся в тюрьме. Освобожденные делегаты областного крестьянского съезда с удивлением и радостью узнавали среди штурмовавших тюрьму красногвардейцев своих сынов и односельчан.

Упорные бои продолжались и на Амурской улице, вдоль которой, очищая дворы от противника, продвигался поредевший батальон Савчука.

Митя, идя вслед за комбатом, заметил, как из верхнего окна соседнего особняка высунулось дуло ружья. Прежде чем раздался выстрел, он кинулся вперед и своим телом заслонил Савчука.

— Что с тобой, ранен? — Савчук нагнулся над ним.

Парень был мертв. Иван Павлович на руках вынес его тело из зоны обстрела.

— Да-а, — сказал с жалостью подошедший Черенков. — Обидно помирать в молодых годах.

— Жаль парня!

Савчук стал распоряжаться штурмом особняка.

— Чей это дом? — спросил он.

— Зотова Ивана Артамоновича. Он и брательника моего сгубил. Вот ведь как получилось. — У старика Крученых по щеке катилась слеза. Он тяжелым ненавидящим взглядом посмотрел на особняк, спросил: — Из которого окна стреляли?..

Наступление красных явилось для Зотова полной неожиданностью. Накануне была пирушка и затянулась до поздней ночи. Никто и намека не делал на возможность подобного поворота событий. Иван Артамонович был не дурак выпить и хлебнул как следует.

На заре его едва разбудили, хотя стекла дрожали от близкой стрельбы. Вряд ли в городе был еще один человек, который спал так же спокойно и безмятежно.

Охваченный тревогой, Иван Артамонович бегал по комнатам особняка, не зная, на что решиться. Жадность, боязнь потерять вещи приковали его здесь. Он рассчитывал, правда, что в крайнем случае Лисанчанский предупредит его об опасности.

А капитан 2-го ранга, хмурый и озабоченный, шагал по опустевшей улице к штабу. В глаза бросалось множество японских флагов, вывешенных на домах.

Недалеко от Кондрашевской гостиницы прямо на виду у всех юнкера избивали каких-то людей в штатском.

— Послушайте, вы, олухи! — сказал Лисанчанский, уничтожающе поглядев на развоевавшихся юнцов. — Надо же соблюдать приличие, — и повернулся к арестованным: — За что задержаны?

— Господин офицер, я случайно проходил. Меня толкнули, стали бить, — пожаловался человек, похожий на приказчика.

— Отойдите в сторону. Вы?..

Лисанчанский отпустил еще человек трех. Остальные были по виду рабочими. Он прекратил дальнейший опрос.

— Господин офицер, зазря взяли! Вот крест святой...

— За что людей терзаете?