Аркон Дарол - Тайные общества.

Часть документов была написана кровью. В обществе тщательно вели учет убийств, указывая, каким образом с человеком было покончено; имена погибших в списке сопровождались фразой ‹богохульство и адские планы›. Если была такая возможность, убийства обставлялись в соответствии со специальным ритуалом: ‹С первым звуком трубы убийцы обнажают кинжалы; со вторым - наставляют их на жертву; с третьим - медленно подносят оружие к груди приговоренного и с четвертым - вонзают кинжалы в его тело›.

Под именем ‹Великий Мастер Гаргаро› стоят четыре точки. Они означают, что этот человек имеет право выносить смертные приговоры, и предупреждают, что тот, кто получит приказ за подписью Гаргаро и не выполнит его, будет автоматически приговорен к смерти. Если точек под подписью не было, наказание за ослушание было полегче - например, разорение полей виновного.

Вот некоторые символы этого общества: молния, ударяющая в корону и тиару; прутья и фригийский колпак на черепе между двух секир; череп и скрещенные кости, сопровождаемые девизом ‹Грусть, Смерть, Ужас и Траур›. Обычно в эмблемах использовались желтый, красный и синий цвета. Все это могло бы показаться мелодраматичным, но не стоит забывать, что главари банды не были склонны к шуткам и всегда выполняли свои угрозы. Патенты, подобные приведенному выше, стоили дорого, и право на посвящение приносило обществу большую часть его доходов.

Первая серьезная атака на ‹Решительных› была предпринята летом 1817 года. Наделенный самыми широкими полномочиями генерал Черч во главе 1200 немцев, албанцев и швейцарцев - верных и испытанных наемников - двинулся в горы, где засели бандиты. Во многих селах крестьяне отказывались давать сведения о бандитах; как рассказывают, из всего местного населения лишь один монах вышел приветствовать генерала. Тем не менее жители некоторых деревень оказались более разговорчивыми, смекнув, что эта попытка расправиться с повстанцами будет посерьезнее прежних.

Говорят, Сиро, окопавшись в горах со своими стрелками, сказал им: ‹Этот генерал - не то что те, кого посылали против меня прежде. Я смеялся над всеми этими французишками и итальяшками - а этот, похоже, посмеется надо мной›.

Сиро пытался бежать морем в Бриндизи, но был узнан. Уйдя от погони, он укрылся в крепости Сан Марцано. После длительных боев крепость была взята, а ее защитники брошены в тюрьму. Знамя Сиро и другие трофеи были торжественно посланы королю, но сам главарь снова бежал. Спрятавшись на какой-то ферме, яренным Черчем, быстро нашли беглецов. Сиро и трое его друзей продержались двадцать четыре часа, но затем, измученные жаждой, были вынуждены сдаться.

При обыске у Сиро обнаружили яд: поняв, что проиграл, он хотел было покончить с собой, да друзья помешали. Сиро умолял пощадить своих подчиненных, утверждая, что принудил их стать бандитами.

После вынесения смертного приговора к этому священнику-расстриге пришел святой отец, предложивший ему исповедаться.

- Оставим этот вздор, - ответил Сиро. - Мы делаем одно дело, так что не стоит насмехаться друг над другом.

На эшафот Сиро сопровождал лейтенант Фонсморт. Осужденный заметил, что с удовольствием присвоил бы ему капитанский чин. Вот описание этой сцены: ‹Улицы были полны людей, зрители разместились даже на крышах. Но все хранили гробовое молчание›.

На месте казни Сиро, как и было положено, опустился на колени, но ему сказали, что бандитов убивают в спину. Повернувшись, он попросил священника отойти, чтобы того не задела шальная пуля. Раздался залп из двадцати одного мушкета; Сиро упал - но он был еще жив! Этот факт подтвержден всеми присутствовавшими офицерами и солдатами. ‹Как только мы сообразили, - совершенно серьезно рассказывал один солдат, - что здесь не обошлось без волшебства, мы зарядили его собственный мушкет серебряной пулей, и только тогда чары рассеялись›.

На следующий день на том же месте были казнены десять главарей ‹Решительных›. Ни один из них не выказал ни малейшего признака раскаяния. История зловещих подвигов этого тайного общества закончилась.

Вот сцена, которая привела бы в восторг репортеров воскресных газет и вдохновила бы на создание фильмов самых великих режиссеров. Где-то в Паттнее, респектабельном предместье Лондона, шестьдесят мужчин и женщин кружились в экстазе в подземном храме перед черной как смоль статуей павлина в шесть футов высотой. С узенькой галереи мне был виден бассейн, в который были погружены лапы птицы, арабески стенной росписи и сложный рисунок плиточного пола.

То усиливаясь, то стихая в непрерывном и гнетущем ритме, невидимые барабаны отбивали темп, который вовлекал вас в танец против собственной золи. На каждом из участников церемонии поверх обычной одежды был наброшен просторный белый балахон с вышитым на груди павлином зеленого, черного или красного цвета.

Приверженцы ‹Ангела Павлина› собираются раз в две недели, исполняют сложные ритуалы перед изображением своего божества и расходятся по домам. На улице эти люди ничем не отличаются от прочих прохожих. Никакие восточные шейхи в тюрбанах, никакие китайцы или японцы не следят за их ритуалами. Здесь нет непристойных ритуалов; о поклонении дьяволу, приписываемом курдистанским йезидам, также почитающим павлина, здесь и речи быть не может. Тогда почему же вполне заурядные люди, ведущие спокойную размеренную жизнь, примыкают к культу? Что это им дает?

Змея и петух (или павлин) - символы власти. Им поклоняются, например, йезиды. Немало ученых пытались объяснить эти символы, выгравированные на многих печатях, ведущих свое происхождение - как предполагают - со Среднего Востока. В Великобританию этот культ был завезен одним сирийцем, обосновавшимся в Лондоне в 1913 году. Рассказывают, что сначала он обратил в свою веру пятерых важных персон: банкира, пэра Англии и трех дам, пользовавшихся большим влиянием в свете. Имя сирийца, известное теперь лишь посвященным, закодировано в их условных знаках.

Численность приверженцев культа год от года росла, и вскоре в Лондоне функционировало шестнадцать ‹кружков› (‹халькас›), в каждом из которых было по меньшей мере семь членов. Идеология этого общества сводится к существованию двух сил, способных прийти на помощь человеку в его повседневной жизни: ‹увеличению› и ‹строительству›. Они известны под кодовыми именами ‹павлин› и ‹змея›, которые были выбраны из-за идентичности их нумерологических чисел; впрочем, эти слова имеют право произносить лишь посвященные.

Именно это открытие, основанное на арабской кабалистической нумерологии, и привело меня к лондонским поклонникам ‹Ангела Павлина›. Встретившись как-то в гостях с членом этого общества (он цитировал йезидов во время дискуссии о Среднем Востоке), дал ему понять, что слышал об их существовании (что было правдой) и что имею кое-что интересное им сообщить (тут пришлось приврать). Когда я упомянул о ‹священном числе›, он признался, что принадлежит к культу: ему и в голову не приходило, что достаточно как следует изучить арабскую кабалу, чтобы расшифровать их ‹Святое имя›.