Оливия Кулидж - Египетские приключения

Она была меньше меня, а ее кожа казалась намного глаже и нежнее. Ногти на руках были покрашены в тот же бледно-красный цвет, что и губы, а тонко подведенные тени окаймляли ее большие темные глаза. Единственная длинная прядь на ее бритой головке была аккуратно причесана и блестела. На ней не было никакой одежды, а лишь кольца и браслеты, вроде тех, которые носят молодые женщины. Ее шею покрывало широкое оплечье. Оно свисало ниже груди, сияя красными, золотыми, синими и зелеными блестящими полосками. Его край украшали цветы голубого лотоса, а из-под него виднелся знак Атона, нового бога фараона, в форме большого золотого диска, окруженного лучами, в виде ладони, протянутой для благословения.

– Ч-ч-что ты здесь делаешь? – спросил я заикаясь, в надежде выяснить, добрый она дух или злой.

– Я просто слушала, что говорят дети по ту сторону стены, – объяснила она. – Они говорили такие слова, которые я никогда в жизни не слышала. – И она назвала некоторые.

– О боже! Так нельзя говорить, – торопливо прервал я. – А что сказала бы твоя мама?

– Я думаю, она рассмеялась бы, – сказала она глубокомысленно. – А вот няня – та уж точно разозлилась бы.

– Даже моя мама не позволила бы мне так говорить, – отметил я. – А зачем ты слушаешь, что говорят плохие дети?

Она вздохнула:

– Как бы мне хотелось поиграть на улице без взрослых!

Я посмотрел на ее безупречные руки и чистую, без единой ссадины, кожу и покачал головой.

– Тебе бы это не понравилось, – усомнился я. – Всякие там корки от дынь и вонючие рыбьи головы.

– Я никогда не видела рыбью голову, – упорствовала она. – Неужели она пахнет еще хуже, чем эта куча мусора? Я сейчас чихну!

– Нет, тебе это точно не понравится, – повторил я и стал объяснять, как мы живем. – Так или иначе, ты не можешь перелезть через стену.

– Да, я знаю. Но мы могли бы и здесь поиграть во что-нибудь.

Я засомневался и начал размышлять о том, как попаду домой. Наверняка этот сад обнесен стеной, не хватало еще, чтобы меня поймали.

– А во что ты умеешь играть? – Я медлил, потому что чувствовал себя безопаснее около кучи мусора.

– У меня есть вот что, – сказала маленькая девочка и, шмыгнув в кусты за моей спиной, что-то оттуда вытащила.

Я подошел посмотреть. Это была фигурка ребенка, вырезанная из дерева и ярко раскрашенная, с париком из настоящих волос и в крошечном платье с красным поясом. Ее руки и ноги соединялись так, что кукла могла садиться или вставать.

– Я никогда не видел ничего подобного, разве что только в храме, – сказал я с восхищением, трогая пальцем ее мягкие темные волосы. – Даже фигуры в храме не могут сидеть. Что еще она умеет делать? Это – бог?

– Она ничего больше не умеет, – ответила девочка, – но мы могли бы играть – я была бы мамой, а ты – папой, а под этим кустом был бы наш дом.

– Ну-у, мне кажется, это не очень интересно, – возразил я, опасаясь, что мы по-разному понимаем, что такое дом. – Давай играть знаешь во что? – Я быстро начертил в пыли ряд квадратов и осмотрелся вокруг в поисках маленького кусочка высохшей грязи, отпавшей от стены. – Я тебе покажу ту самую игру, в которую играют дети на улице.

Маленькая девочка запрыгала от радости. Я позволил ей немного потренироваться, прежде чем объяснять правила игры. Как я и подозревал, она еще никогда в жизни не прыгала на одной ноге, не говоря уже о том, чтобы пинать кусочек глины. Я легко мог бы выиграть.

– Давай теперь играть по всем правилам, – сказала она, немного освоившись, – на что-нибудь, как все. Если ты победишь, то заберешь мое оплечье, а если выиграю я – ты отдашь свое.

Я вздрогнул от неожиданности:

– Я не могу его отдать, это – мамино.

– Конечно же ты отдашь, – рассердилась она и топнула ножкой. – В конце концов, что еще ты можешь поставить на кон?

Я согласился, подумав о том, что в любом случае победа за мной. Я терпеливо дождался своей очереди и прошел все восемь квадратов без единой ошибки, а затем передал ей черепок.

Она просто чудом перепрыгнула во второй квадрат, а прыгая в третий, оступилась. Я притворился, будто ошибки не заметил, потому что с интересом следил за ее старательными движениями. Когда же она коснулась ногой земли в другой раз, мое терпение лопнуло.

– Ты проиграла, – не выдержал я. – Ты стояла на земле двумя ногами.

Она сердито посмотрела на меня.

– Хорошо, – сказала она, – я начну сначала, ведь я еще тренируюсь. Кстати, сейчас же отдай мне свое оплечье.

– Но ты же еще не победила! – воскликнул я с негодованием. – Я легко обыграю тебя.

– Нет, я выиграю, – заявила она. – Я всегда выигрываю, потому что я – дочь фараона.

Я задрожал и изобразил знак, который мог нас защитить.

– Не говори так, – испуганно произнес я. – Фараон – бог, и никто не смеет шутить над ним. Как тебе не стыдно лгать? Фараон не живет здесь.

– А он и не стал бы жить в таком противном местечке, как это, и с той толстой женщиной, – неистово сказала она, и на глазах у нее выступили слезы.

– Если бы ты была его дочерью, то не была бы сейчас со мной.

На мгновение девочка потеряла дар речи. Затем быстро глотнула и сжала золотой знак Атона на груди.

– У моего отца святая болезнь, – начала она наконец. – Бог проникает в него иногда, и тогда он кричит и падает на землю в страшных судорогах. Когда бог одерживает верх над ним, он спокойно лежит и видит странные видения, но, пробуждаясь от них, чувствует себя очень плохо.

– Что так бывает с фараонами, все знают, – отметил я скептически.

– Ну вот, например, сегодня, когда мы поехали смотреть новый храм, который строит мой отец, мы случайно проезжали по этой улице мимо этого злосчастного дома. Внезапно мой отец закричал и скатился с колесницы. Моя мама тут же с громким криком соскочила на землю, призывая слуг на помощь. Слуги подняли его и занесли в дом. Тогда я тоже туда вошла и увидела толстую женщину, от которой пахло точно так же, как от этой кучи мусора. Женщина бегала с воплями и отдавала приказания слугам. Она мне совсем не понравилась, и никто не заметил, как я потихоньку вышла в сад. Они могут найти меня.

– Они будут искать тебя повсюду, – сказал я в ужасном испуге, зная, что будет, если меня найдут здесь с ней.

– Ну и пусть, – сказала она надувшись. – Мне все равно. – Она отвернулась от меня и хотела сорвать цветок от куста. – Святая болезнь пугает меня, – сказала девочка, немного помолчав, и я заметил, как ее плечи задрожали. Она заплакала.

Я подошел и молча встал у нее за спиной, не смея до нее дотронуться. Она заплакала еще сильнее, но все же не очень громко.

– Ну ладно, возьми мой талисман, – сказал я, пытаясь ее успокоить, и в отчаянии протянул ей оплечье. – Он всегда приносил удачу нашей семье, и кто знает, может быть, принесет и тебе. Видишь эти красные знаки, которые висят на спине? Они отгоняют злых духов! Я думаю, что тебе сразу станет лучше, как только ты наденешь его.