Маргарет Барнс - Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров

— Вы ждете ребенка? — спросила ее Елизавета. Ей было очень трудно выговорить эту фразу, потому что она думала о своем сыне Хэри, который в случае положительного ответа лишился бы трона. Но Екатерина отрицательно покачала головой.

— Значит, брак не был осуществлен до конца? Вы понимаете, что это весьма важно? Вы должны быть совершенно уверены в этом!

Испанская принцесса честно смотрела ей в глаза.

— Нет, мадам. Артур много говорил об этом. Как вы выражаетесь? Хвалился! Да, хвалился перед своими слугами после нашей брачной ночи. Но он всего лишь хвалился! Вы же знаете, что меня сразу отправили к моим дуэньям. А потом он все время болел…

— Значит, вы так и не потеряли свою невинность?! Я уверена, что через некоторое время ваши родители найдут вам другого мужа, — мягко заметила Елизавета.

— Значит, мне можно поехать домой?

Было ясно, что девушка мечтает об этом. Перед своей доброй свекровью она не смогла сдержать свою радость.

Елизавете невестка нравилась, она наклонилась и поцеловала молодое личико.

— Моя бедная Екатерина, наверное, вы не сможете уехать, пока мы не получим известий от Испании. Король и все остальные сейчас совещаются. На нас это горе свалилось так неожиданно, мы не были к нему готовы… Поэтому вам придется пока оставаться здесь. Я подумала, что одна из моих придворных дам, она тоже вдова, зовут ее тоже Кэтрин, сможет как-то утешить вас. Я слышала, как король и архиепископ Мортон говорили, что для вас в Кройдоне приготовлен дом, где поселятся и ваши испанские священники. Вы сможете вести самостоятельную жизнь.

— Король так добр, — прошептала Екатерина. Ей, разумеется, совсем не хотелось жить в таком спокойном месте, каким был Кройдон. — Он прислал мне весть, что отдаст мне мою долю вдовьего наследства, которую мой отец передал на хранение Его Величеству.

Елизавета была поражена. Наверное, Генрих не желал обидеть Екатерину. «Но ты никогда не увидишь остальное свое приданое, если только он сможет удержать тебя в Англии», — подумала Елизавета.

— Как сияет солнце! — сказала она подойдя к окну. — После того как вы столько времени провели в неудобных носилках, может, вам хочется выйти в сад? Мы не можем сейчас устраивать развлечения, но все же, если вам его хочется…

Екатерина тоже подошла к окну. Перед ними расстилались прелестные сады Гринвича. Во дворе выводили лошадей. Несмотря на то, что в самом дворце было тихо и грустно, где-то неподалеку звучал смех: принц Хэри собирался ехать в парк на прогулку с Карлом Брендоном и другими юношами их возраста. Хотя все они были в черном, никто и не ожидал, что они будут грустить очень долго, — они были для этого слишком молоды. Испанской принцессе, которая провела несколько несчастных месяцев почти в заточении с хворым мужем, юноши казались такими веселыми и здоровыми… Может, она вспомнила, как младший брат мужа смешил ее во время брачной церемонии.

— Если позволит Ваше Величество, — заметила она, повеселев, — мне бы тоже хотелось покататься в вашем красивом парке вместе с Хэри.

Когда Екатерина вышла, чтобы переодеться в костюм для верховой езды, который так шел ей, вместе с широкополой шляпой, вызывающей восхищение Хэри, Елизавета стояла и смотрела, как Хэри садился на коня. Каковы бы ни были надежды ее мужа, сама Елизавета была рада, что испанская невеста не забеременела. Из Хэри выйдет великолепный король. Он так красив, высокий, стройный, сильный, и его смех так заразителен…

Елизавета повернулась.

— Диттон, пришли ко мне леди Кэтрин Гордон, — приказала она. Она продолжала наблюдать за молодежью из окна и видела, как вдова Артура присоединилась к всадникам.

Они поскакали к парку. Елизавета подумала, что Хэри Тюдор, видимо, поддразнивал Екатерину ее необычным седлом. Жаль, подумала Елизавета, заглядывая в будущее, что между ними такая разница в возрасте!

Позади нее послышались тихие шаги и шорох шелковых юбок. Елизавете пришлось вернуться к действительности.

— Ваше Величество!

Кэтрин низко присела перед королевой, которую она обожала. Сама Кэтрин была стройна и красива. Если она когда-то и мечтала сама стать королевой, то они никогда не обсуждали подобную возможность. Они обе знали, что только по любви, а не из-за амбиций она последовала за человеком, в которого поверила и до сих пор считала настоящим королем Англии!

— Проходите и садитесь, — сказала Елизавета, указывая на скамью у окна. — Я послала за вами, потому что хочу, чтобы вы успокоили другую бедную Екатерину…

— Успокоила? — это слово прозвучало с таким осуждением.

— Нет, нет, дитя мое. Я понимаю, что ее грусть не может сравниться с нашим горем. Но она в растерянности. Вы такая нежная и добрая. И вы ближе ей по возрасту… Попытайтесь подружиться с ней.

— Я выполню все, что пожелает Ваше величество, — пообещала Кэтрин. Поручение ее госпожи могло помочь ей чуть утешиться в собственном горе.

— Моя невестка хочет вернуться в Испанию, — сказала Елизавета.

— Может, там она будет счастлива, хотя я не желаю возвращаться в Шотландию. Где бы ты ни находился, твое сердце всегда с тобой! Мадам, вы не разрешите мне кое-что сказать вам?

— Конечно, дорогая Кэйт.

— Только что вы обронили: «Ее грусть не может сравниться с нашей». Вы тоже считаете…

Елизавета быстро встала.

— Нет, нет, конечно, нет! Я так сказала? Я сегодня неважно себя чувствую. Когда я встала утром, я подумала, может быть… — Прежде чем собеседница успела задать ей вопрос, королева прервала свою речь и спросила сама: — Я все время вспоминаю вашего мужа и его напрасные притязания на власть, потому что это касается… касалось моего сына. Кэйт, я королева Англии. Я не могу пойти к кому-нибудь и начать расспрашивать… Или выражать свои сомнения… Но вам, наверное, сказали… Вы же должны знать…

Кэтрин Гордон удивленно смотрела на нее. Она никогда прежде не видела обычно спокойную королеву такой возбужденной.

— Что знать, госпожа?

Елизавета посмотрела на приоткрытую дверь — там, в приемной, вышивали Джейн и Диттон. Она понизила голос.

— Должны знать, как два молодых человека, один из которых был не очень развитым и слабым из-за долгого заточения, сумели почти убежать из Тауэра. Даже если предположить… — Елизавета несколько замялась, и ее бледные щеки окрасил румянец, — даже если предположить, что им просто помогли установить связь друг с другом… никто никогда не допускал, что они на самом деле смогут убежать из Тауэра. Муж моей сестры, Суррей, сказал, что они уже почти удрали оттуда, и комендант Тауэра сильно перепугался. Говорят, они уже добрались до башни Байуорд. Это значит, что между ними и свободой оставался только один подъемный мост. Они могли выйти на Теймз Стрит. Я никак не могла понять этого. Вокруг них находилось много охранников, и у них не было с собой даже кинжала. Кэйт, такое не случается!..