Наталья Павлищева - Лукреция Борджиа. Лолита Возрождения

Вообще-то, сплетня гуляла по Италии уже безо всякого участия жителей Пезаро, они давно забыли о семейных неприятностях своего графа, а молва о Лукреции и Чезаре продолжала обрастать гадкими подробностями. Знающих мельчайшие подробности о Лукреции и Чезаре нашлось столько, что казалось, будто любовники оповещали весь Рим, прежде чем соединиться в объятьях друг дружки.

Лукреция не могла поверить своим ушам:

– Никто не собирался убивать?! Но почему тогда ты говорил мне такие страшные слова?

Чезаре усмехнулся:

– Все получилось так, как я хотел. Твой муженек, узнав об этих замыслах, дал такого деру, что и прогонять не пришлось.

– Ты… мы почти стали мужем и женой!

– Почти или стали? Даже если стали, велика беда, перестанете. Он будет сидеть в своем Пезаро, боясь высунуть нос за крепостную стену, а ты свободна. Можешь снова приходить ко мне.

– Нет.

– Хорошо, не приходи, если не хочешь, – резкий ответ сестры чуть смутил брата.

– А… Его Святейшество знал о твоем замысле?

– В общем-то, да.

– Ты сломал мне жизнь.

– Глупости. Я избавил тебя от несчастного слизняка. Думаю, его действительно лучше было бы убить, а не пугать.

После ухода брата Лукреция бросилась писать супругу письмо. Она, торопясь, выводила слово за словом, горькие слезы капали на бумагу… Поверит ли в ее непричастность Джованни? Поверит ли в ее искренность?

Но главным в письме было не раскаянье в невольном участии в обмане, а новость о беременности! Прошло чуть меньше двух месяцев после бегства графа Пезаро, она и сама не была уверена до конца, но не могла не написать о своем состоянии мужу.

Поставив точку в своем спешном послании, Лукреция вдруг задумалась, как его переправить в Пезаро. Просто отдать или снарядить гонца значит выдать себя отцу и брату. Сказать Джулии тоже нельзя, она расскажет понтифику, тем более, после Пезаро отношения с Джулией у Лукреции испортились окончательно. Не имея возможности довериться отцу и брату, она вдруг оказалась совершенно одинока.

Лукреция решила попросить о помощи кардинала Асканио, он родственник Джованни, сможет переправить письмо в Пезаро. Она засунула письмо за корсаж и отправилась искать Асканио Сфорца. Но кардинала не оказалось в Риме. Расстроенная Лукреция едва не налетела на секретаря Папы Педро Кальдеса. Симпатичный молодой человек всегда был внимателен и доброжелателен. Лукреция подозревала, что он влюблен, но кто такой для нее Педро? Всего лишь секретарь понтифика, каких у Папы несколько.

Педро пришлось почти схватить Лукрецию за плечи, чтобы она не упала, потому что у юной женщины кружилась голова.

– Донна Лукреция, что случилось? Позвать вашу служанку?

Лукреция быстро сообразила, что если о ее состоянии или попытке написать письмо мужу станет известно отцу и тем более Чезаре, то разразится скандал, и быстро попросила:

– Нет, нет, ничего. Пожалуйста, не говорите никому, что мне стало дурно, поднимется ненужная суета.

– Позвольте вам помочь присесть где-нибудь.

– Да, пожалуйста.

Они действительно присели в сторонке и некоторое время сидели молча; почувствовав, что ей полегчало, Лукреция робко поинтересовалась:

– Как приходят в Рим вести с севера?

– Из Пезаро? Когда как. Если вам нужно что-то передать супругу поскорее, то я к вашим услугам, я завтра отправляюсь в Урбино и вполне могу заскочить в Пезаро, там недалеко.

Лукреция решилась:

– Я не хочу, чтобы о моем письме знал кто-либо, даже Его Святейшество.

– Да, донна Лукреция, для вас я готов на все.

– Вы отвезете письмо моему мужу тайно?

– Да, можете написать его. Клянусь, даже под пытками я не выдам этой тайны.

Лукреция ловко вытащила послание из-за корсажа и передала Педро, почему-то она доверяла этому секретарю, наверное, потому, что в его глазах всегда была любовь. Еще раз напомнила, что ни Его Святейшество, ни кардинал Валенсийский ничего не должны узнать.

Секретарь уехал, первые дни Лукреция с опаской косилась на Чезаре и постоянно ожидала вызова от отца. Нет, все спокойно, Педро действительно не выдал.

К тому времени, когда он вернулся, Лукреция уже твердо знала, что беременна. Теперь она с большим нетерпением ждала ответного письма от мужа, как должен обрадоваться Джованни, узнав сразу две такие новости: что у них будет ребенок и что его никто не собирался убивать. Лукреция написала мужу, что это была дурацкая шутка Чезаре, который просто решил их попугать и посмеяться. Она не очень представляла, как потом станет мирить мужа и брата, надеясь, что все обойдется, казалось, самое главное, чтобы Джованни вернулся. Тогда они объявят о будущем ребенке, и все будут счастливы! Лукреция не сомневалась, что понтифик будет совершенно счастлив, узнав о будущем внуке. Или внучке. И Чезаре тоже, как бы он ни презирал Джованни, ребенок примирит всех. Именно потому Лукреция пока скрывала свою беременность, тем более, переносила ее легко.

Как же она ждала ответа от Джованни, сотню раз представляя себе его радость! Иногда появлялась надежда, что муж вообще примчится, получив такое известие. Но шли дни, а Джованни не было. Ничего, он приедет вместе с Педро, видно, решил не суетиться, чтобы выглядеть солидней.

Вдруг пришла мысль, что его могло не быть в Пезаро, когда там появился Педро Кальдес. Что тогда? Оставлять письмо опасно…

Узнав, что Кальдес вернулся, Лукреция с трудом дотерпела до той минуты, когда сможет поговорить. Педро выглядел смущенным, неужели ему не удалось передать письмо? Лукреция почти расстроилась, но секретарь, улучив минутку, передал ей послание. Спешно засунутое за корсаж письмо просто жгло кожу, время на пиру, где они с Педро сумели всего на несколько мгновений оказаться рядом, текло невыносимо медленно.

– Что с тобой? – Взгляд Чезаре тревожен и, как всегда, проницателен.

Испугавшись, что брат сможет все прочитать в ее глазах, Лукреция быстро отговорилась женским недомоганием и попросила разрешения уйти.

– Ты не беременна ли?

– Нет, нет, что ты!

– Хорошо, я передам отцу, что ты плохо себя чувствуешь.

– Нет уж, только не это! Через четверть часа у моей постели будет стоять сонм врачей и всякий на свой лад мучить. Просто здесь душно. Но я лучше останусь.

Чезаре рассмеялся:

– Ты права. Пойдем танцевать.

Для них лучшее средство отвлечься – танец, так и на этот раз. Остаток вечера пролетел незаметно, но до своей комнаты и своей постели Лукреция добиралась, словно на пожар. Брат подозрительно посмотрел ей вслед. Что-то сестренка скрывает, а вот что?

Чезаре слишком умен, чтобы не понять: суетливость у Лукреции появилась после возвращения из Урбино секретаря понтифика Педро Кальдеса. Если они секретничают, то спрашивать у самого Педро бесполезно, однако, он ездил не один, вокруг были охранники, значит, надо спросить у них…