Неля Гульчук - Спаситель Птолемей

Афиняне были возбуждены более чем когда-нибудь.

На Пниксе теперь часто ораторствовал стратег Деркилл.

– Фокион не хочет блага своему родному городу, – он сообщник угнетателей. В настоящую минуту мы безоружны против могущественного врага, и вина гибели Афин падет на Фокиона.

Неожиданно по толпе пронесся отчетливый шепот.

– Смотрите, смотрите, Фокион!

Фокион шел с гордо поднятой головой, стройный, величественный, несгибаемый, полный спокойной решительности.

Несколько мгновений оратор стоял, подняв глаза вверх, как бы ожидая совета богов, затем заговорил, обращаясь к подошедшему Фокиону.

– Ты, Фокион, упорно защищаешь Никанора, а между тем в городе появились упорные слухи, что он усиливает свои войска заново завербованными воинами. Никанор рассчитывает захватить Пирей. Афинам грозит опасность потерять свою связь с морем, а следовательно и необходимые средства к существованию.

На эти слова Фокион убежденно возразил Деркиллу.

– Твои слова, Деркилл, основаны на домыслах и клевете. Я верю стратегу Никанору и не опасаюсь ничего дурного с его стороны. Если же сказанное тобой, Деркилл, вдруг подтвердится, то я предпочитаю быть жертвой неправды, чем самому вершить неправду. Когда настанет пора, я выполню свой долг стратега.

Поднялся невообразимый шум.

– Жертвами неправды можем стать мы – граждане Афин!..

Большинство афинян настойчиво требовали суда над Фокионом.

Благородный Фокион с грустью взирал на орущую толпу, которой посвятил всю свою долгую жизнь.

Во время горячих споров из толпы вышел бедно одетый человек и начал с жаром убеждать собравшихся на Пниксе:

– Сограждане! Я – бывший торговец венками. И вот что я скажу. Мы – афинские граждане! И это прекрасно! У нас в Афинах оказывается еще сохранилось народное правление. В остальном же всё смешно, странно и жалко. Сколько раз благородный и честный Фокион спасал афинян от гибели! Отстранить сейчас от власти Фокиона, значит отдать Афины на разорение и растерзание.

– Довольно восхвалять Фокиона, – раздались раздосадованные голоса.

Торговец венками обратился к стоящему перед ним юноше.

– За мир ты или за войну?

– Я, – не задумываясь, ответил юноша, – за веселые праздники Диониса, за амфоры, полные вина, за любовь красивых девушек.

– Значит, ты за мир и спокойствие в Афинах?

– Конечно.

– Так пусть же нами и дальше управляет Фокион, давайте и дальше внимать его мудрым советам.

Но эти слова встретили бурный протест в возбужденной толпе. Уже давно посеянная клевета против Фокиона нашла в афинском народе хорошо подготовленную почву.

– Фокиона нужно изгнать из Афин.

– Наказать за его управление и поддержку Кассандра.

– Немедленно заключить в тюрьму.

Фокион хотел ответить толпе, но громкие крики не дали ему говорить, заглушили голос.

Стратег Деркилл снова взял слово.

– Необходимо обратиться к царям и регенту с просьбой помочь городу превратить в действительность обещанную автономию и свободу.

– Правильно, правильно! Надо немедленно отправить в Пеллу посольство, – кричала толпа.

– Надо срочно вооружаться и идти на Мунихию и захватить в плен Никанора.

Но тщетно ожидался со дня на день приказ выступить против Мунихии и приступить к осаде, – как вдруг однажды утром горожане узнали, что Никанор ночью выступил из Мунихии и занял порт Пирей со всеми гаванями, а утром расположил значительную часть своих войск вдоль длинных городских стен Афин.

Фокион, потрясенный предательством Никанора, призвал афинян взяться за оружие. Афиняне отказались повиноваться ему.

– Теперь слишком поздно! – кричали торговцы на Агоре.

– Фокион хочет предать нас.

– Скоро подойдут войска из Македонии. Регент защитит Афины от козней Кассандра.

Между тем, военная помощь из Македонии, которую ждали афиняне, была еще далеко, а Никанор, имея в своих руках гавани Афин, препятствовал морской торговле, задерживал суда с хлебом и лодки, привозившие каждый базарный день продукты с Пелопоннеса.

Жителям Афин грозил голод.

Афиняне потеряли надежду освободить Пирей. Не оставалось ничего другого, как попытаться вступить в переговоры. Отношение впечатлительных афинян к Фокиону мгновенно изменилось. Они устремились на Пникс, где Фокиону были выражены слова поклонения и признательности.

Глядя на толпу, еще вчера требующую его наказания, а сегодня приветствующую его, Фокион с горечью подумал: «Гибель Афин еще не наступила, но она уже совсем близко.»

Фокиона с Кононом и Клеархом, двумя уважаемыми гражданами Афин, по решению народного собрания афиняне в качестве послов срочно отправили на переговоры к Никанору. Им было поручено заявить от имени народа протест против беззаконного захвата Пирея и потребовать, чтобы народу была возвращена обещанная царским манифестом независимость и свобода.

Увидев среди прибывших из Афин послов Фокиона, стратег Никанор искренне удивился и дружелюбно раскрыл навстречу ему объятия. Но гордый афинянин лишь слегка наклонил седую голову в знак приветствия.

Высокий, стройный, полный сил Никанор с усмешкой на тонких губах предложил послам занять места за круглым столом.

Фокион начал переговоры первым, с обидой напомнив, что Никанор нарушил условия их личного договора о ненападении, поставив его жизнь, под угрозу.

Никанор еле сдержал бушующий внутри него гнев, суровым голосом напомнил.

– Вы, афиняне, ненавидите нас, македонян!

– Но, Никанор, вы должны понять и нас! – примерительно заметил Конон. – За что грекам любить вас? Зачем Македонии сейчас Афины? Даже Александр пощадил наш город!.. Воевали б и дальше с варварами, а мы бы помогали вам. Так нет – зачем-то вам понадобилось захватить наш порт Пирей.

– Я – воин! – Никанор, багровея, уставился на послов тяжелым взглядом. – Что приказали, то и сделал. Приказ хилиарха Кассандра – высший приказ для меня!..

– Никанор! – воскликнул ошеломленный Фокион. – Выходит, если тебе прикажут идти на Афины…

– Я – воин! – вместо ответа повторил Никанор.

Фокион обвел взглядом послов и осторожно продолжил переговоры.

– Насколько мне известно из надежных источников, Никанор, на днях ты получил письмо от царицы Олимпиады с приказанием возвратить афинянам Мунихию и Пирей.

Никанор, крайне удивленный осведомленностью Фокиона, не стал отрицать получения им послания от царицы. Резкий тон его разговора мгновенно стал доброжелательным.

– Да, такое письмо мною недавно получено. Более того, я узнал, что Олимпиада по просьбе регента вскоре возвращается в Пеллу и примет на себя воспитание сына Александра, наследника престола.

В разговор осторожно включился Клеарх.