Мортеза Каземи - Страшный Тегеран

Так золотые мечты уносили двух несчастных влюбленных, не подозревавших о том, что их счастье будет разбито вдребезги.

Около пяти часов приехали в Хасан-Абад. В конце весны светает быстро. Всходило солнце. Мэин была бледна, а глаза ее от слез покраснели. Но останавливаться здесь было нельзя, и Ферох приказал наибу, с которым он виделся вчера, дать лошадей и отправить карету дальше.

Пока все шло благополучно. Ферох был уверен, что так же будет и дальше. И, действительно, через три часа они спокойно доехали до Кяхризэка, а к полудню очутились в Шах-Абдуль-Азиме — местечке, в десяти километрах к югу от Тегерана, соединенном с городом железной дорогой. Как только доехали до околицы поселка, Ферох остановил карету, и они сошли. Миновав боковую улицу, они вошли во двор гробницы шаха и, выйдя из главных ворот на большую улицу, направились к вокзалу железной дороги. Скоро должен был отправиться двенадцатичасовой поезд. Усевшись в поезд — Ферох с Джавадом в мужском вагоне, а плотно закутанная Мэин в женском, — они через четверть часа были в Тегеране. Публики почти не было, — каких-нибудь тридцать человек, которые быстро рассеялись по прилегающему к вокзалу кварталу Мохаммедиэ. Сойдя, Ферох тотчас же послал Джавада нанять двух извозчиков.

И скоро два экипажа — под номерами 120 и 301 — увозили Мэин и позади нее — Фероха с Джавадом. Ферох сказал извозчикам:

— Поезжайте в Эвин!

К северо-западу от Тегерана, в западной части Шимрана, за Таджришем и другими поселками в предгорьях Эльбурсского хребта расположилась маленькая деревенька.

Посреди нее, извиваясь между прячущимися в садах глиняными домиками, протекает небольшая речка.

Воздух здесь бесконечно чист и нежен, а густые заросли деревьев, покрывающие оба берега реки, придают всему этому местечку вид зеленеющей рощи и делают его невыразимо привлекательным.

Сюда-то и решил Ферох привезти Мэин. Во-первых, здесь редко бывают горожане, а во-вторых, здесь жил приятель, который в прошлом году гостил две недели в доме Фероха.

Сад, куда направлялся Ферох, был расположен на западном берегу реки. Внутри его стоял деревенской постройки домик из трех крошечных комнат, перед домом был огород, а самый сад, осененный нежной весенней листвой деревьев, ступенчатыми террасами спускался к реке; почва повсюду была покрыта зеленеющей травой.

Через два часа по выезде из города, дрожки, миновав Юсеф-Абад и Тэнк, подъехали к Эвину.

Дав извозчикам щедрый анам, Ферох отпустил их, строго наказав молчать в случае, если кто-нибудь будет расспрашивать о сегодняшних седоках. Извозчики поклялись, что не раскроют рта.

И Ферох с Мэин и Джавадом, несшим кое-какие вещи, направились в дальний конец деревни.

Постучались. Хозяин был, по счастью, дома. Кланяясь и любезно приветствуя Фероха, он пригласил их войти. Ферох с Мэин и Джавадом устроились в комнатке с двумя стеклянными дверьми, выходившими на реку. Комнатка эта была крошечная, площадью в два-три зара. Стены были чисто выбелены, а на тагче стояли две голубые лампы, над которыми висело маленькое зеркало. Пол был покрыт новеньким красным килимом. Джавад, сложив вещи в углу, тотчас же вышел.

Провожавший их хозяин стоял у двери боком в такой позе, чтобы было ясно, что он не смотрит на Мэин и видит только Фероха.

— Дядя Керим, — сказал ему Ферох, — я хочу здесь пожить некоторое время, но так, чтобы о моем пребывании никто не знал.

Дядя Керим сказал:

— Живите, пожалуйста, сколько вам поживется. Мы с женой готовы вам служить и все, что надо, для вас достанем и сделаем, а насчет того, что говорите — тоже будьте покойны, я уже сделаю так, что никто ничего знать не будет.

Ничего другого Ферох и не ожидал: он хорошо знал дядю Керима, и если спросил, то больше для того, чтобы узнать, не произошло ли какой-нибудь перемены.

Удостоверившись, что дядя Керим таков же, как и прежде, Ферох сказал:

— Аферин!

И попросил его в виде первой услуги приготовить чай.

После ухода дяди Керима Мэин сняла нэгаб, и из складок чадры, точно луна из облаков, на Фероха взглянуло ее прекрасное лицо.

Ферох не тревожился больше и спокойно обдумывал их будущую жизнь.

— Здесь мы заживем, — говорил он Мэин. — По пятницам и субботам сюда, правда, наезжают гуляющие из города, и в эти дни нам придется сидеть дома, зато уж в другие дни, а особенно по вечерам, здесь полная тишина. Будем вместе гулять, бродить по полям, на речку ходить. Так спокойно и дождемся ответа отца.

Мэин, напротив, была задумчива и подавлена. Она была чистая и безупречная девушка, но она знала, что, несмотря на все протесты, женщина все еще остается в этом мире низшим существом и, в то время как мужчина может свободно сходиться с женщиной, женщина в таких случаях объявляется порочной и падшей.

Конечно, эти темные люди ничего не скажут Фероху, но что они будут потом говорить о ней, как будут ее называть?

И каждый раз, как Ферох заговаривал о том, как они будут жить здесь, что, может быть, им придется остаться здесь надолго, ей делалось тяжело и сердце ее болезненно стучало. Она чувствовала, что подобная жизнь не может продолжаться долго, что конец ее уже близок.

Через полчаса поспел самовар, и Джавад принес им чаю.

Напились чаю, и Ферох принялся устраивать Мэин поудобнее.

Когда Мэин глядела на Фероха, сердце ее, которое тоже мечтало о его близости, успокаивалось. Она была как будто счастлива. Порой она говорила себе:

«Почему у меня такие мысли? Ферох же любит меня, и я знаю, что он не оставит меня до последнего дня моей жизни. Зачем же отравлять себе эти часы жизни с милым Ферохом, точно это жизнь у отца и матери, которые не оставляли меня в покое с этим шахзадэ. Ферох мой любимый, Ферох — вся моя жизнь...»

Мало-помалу эти мысли овладевали ее мозгом и, следя за хлопотами Фероха, она уже не грустила и не волновалась, ей было весело и радостно.

Но и в этот миг в ее душе звучал и не смолкал все тот же голос: «Ненадолго, нет, ненадолго».

Она говорила себе: «Явится кто-то, кто положит конец этой нашей жизни. Отец, мать или кто-нибудь еще сильней... О, если теперь меня разлучат с Ферохом, я больше никогда его не увижу...»

Было пять часов. Солнце уже повернуло на запад. Темнело. С реки доносился шум воды, бежавшей по камням, и шум этот тревожил сердце. Оправившиеся от усталости Ферох к Мэин поднялись и рука об руку, прижимаясь друг к другу, вышли. Они обошли маленький бассейн перед домом, огород и спустились к реке.

Река была по-весеннему полная. Вода бежала быстро и бурно. Ферох и Мэин выбрали на берегу по камню и уселись друг против друга. Волны плескались возле ног и иногда совсем захлестывали их камни. Река ревела, точно зверь. В безумной радости глядели влюбленные друг на друга, наслаждаясь шумом воды и звуком своих голосов.