Евгений Анташкевич - Харбин

Дома был только Кузьма Ильич.

– Что-то вы рано со службы, – спросил он, увидев в руках Александра Петровича портфель.

– Так сегодня…

Тельнов его перебил:

– А слышали новость, Красная армия уже на подходе к Муданьцзяну…

– Откуда вестишки? – шутливым тоном спросил Александр Петрович.

– «Отчизна», вестимо! – отшутился Кузьма Ильич.

– Вы ещё слушаете? Разве ещё не всё понятно? – Александр Петрович говорил это с улыбкой. – А хотя, как знаете, только нигде не оставляйте записей и не втыкайте в карту флажков.

Около Чурина он сел в автобус и поехал к Яхт-клубу. Пока ждал на остановке, любовался на дым, клубившийся из трубы над его кабинетом.

«Вот я и сделал!»

На пристани он взял лодку и отказался от услуг лодочника. «Небось догребу как-нибудь, а лишние глаза – ни к чему!»

Лычёв увидел, что Адельберг оттолкнулся от берега, оставил на пристани человека и на полной скорости поехал в речную полицию.

Александр Петрович догреб до Хаиндравской протоки, голова у него была свободная и лёгкая, все решения он принял: сначала, уже сегодня, они уедут в Дайрен, будто на отдых, а там он всё расскажет. Самая большая трудность была уговорить Сашика, поэтому он скажет, чтобы не брали никаких вещей, кроме летних и купальных, а сына Анна на пару дней уговорит. Он был в этом уверен.

Замок открылся, Александр Петрович толкнул дверь, зашёл в службу и присел над деревянной крышкой. Он за собой прикрыл дверь, но не на защёлку, и, когда его руки уже взялись за крышку, дверь вдруг открылась, упал свет, и Александр Петрович обернулся.

В дверном проёме стоял Лычёв.

– О, Сергей Афанасьевич! Вы как здесь? Хотите снять дачу, так это не ко мне, это вам надо к Николаю Аполлоновичу Байкову, вы же с ним знакомы!

Лычёв вошёл, прикрыл дверь и сказал:

– Я к вам! Байков мне не нужен.

Адельберг продолжал сидеть.

– Чем могу?

– Я хочу, чтобы вы отдали мне то, что вам не принадлежит, а принадлежит мне.

– И что же это?

– Золото, которое вам перепало от китайских контрабандистов и вы его столько лет храните…

– А что же вы за ним столько лет не приходили, если оно вам принадлежит?

– Настало время! Скоро за вас будет некому заступиться, японцам будет не до вас, и ваш сын не защитит вас перед красными, несмотря на то что он работает на них, – вы слишком хорошо служили японцам! Не думаю, чтобы Советы простили вам семь лет деятельности по их закордону.

Александр Петрович почувствовал, как затекают ноги, хотел встать, но не встал.

– Хорошо, забирайте, но только скажите, с чего вы взяли, что мой сын работает, как вы изволили выразиться, на красных?

Лычёв отошёл от двери, взял перевёрнутый стул, поставил его на ножки и сел.

– И вы садитесь, разговор может быть долгим, потом ног не распрямите!

– Ничего, мне так удобно, а если вы действительно что-то знаете, не тяните, скажите коротко, – спокойно сказал Адельберг и опёрся рукой о серые неструганые доски.

– Коротко так коротко! Мы с Сорокиным, известным вам… – стал врать Лычёв, впрочем не слишком сильно, потому что на днях Сорокин при нём просто обмолвился, что среди упоминаемых «Отчизной» фамилий известных людей в ЯВМ, жандармерии и БРЭМ присутствуют далеко не все; и тогда Лычёв попросил у Номуры материалы по нескольким наиболее острым передачам и вместе с Дорой внимательно их перечёл. – Так вот, мы с Сорокиным пришли к выводу, что ваша фамилия, и, наверное, это неспроста, никогда не упоминалась в передачах этой так называемой «Отчизны»! Не можете ли вы мне это объяснить?

– Не могу, но, впрочем, вы ведь пришли не за этим?

– Да!

– Хорошо! – сказал Адельберг, поднял крышку, достал верхний мешок с монетами и протянул его Лычёву.

– Кидайте!

Адельберг пожал плечами, мол, воля ваша, и кинул.

Тяжёлый мешок не долетел и брякнулся на доски, Лычёв пододвинул его ногой, положил на колени и стал развязывать.

В словах атамана Адельберг услышал то, что в последнее время не давало ему покоя. Он понял, что атаман хотя всё это и выдумал для шантажа, но случайно набрёл на правду о том, что его Сашик служит Советам. Про себя он так просто и сказал – «служит».

«Ладно, с сыном я разберусь!»

Он поднял нижний мешок, увидел, как Лычёв достал револьвер, а мешок с монетами опустил на пол рядом с ногой.

– Давайте! Что вы копаетесь, ведь простая задача! – сказал Лычёв грубо и взвёл курок. – Сволочь паркетная!

«А тебя, хорунжего, кто произвёл в генералы? Есаул Семёнов?» – со злостью мелькнуло в голове Адельберга.

Он медленно распрямил затёкшие ноги и встал.

– Так берите! Раз пришли!

Лычёв переложил револьвер из правой руки в левую, навёл его на Адельберга и стал вставать со стула.

«Только бы Сашик успел на поезд!» – подумал Александр Петрович и бросил мешок Лычёву на колени и следом гранату.

Взрывная волна отбросила его к двери, а Лычёву осколок пробил глаз и застрял в мозгу; разлетевшиеся остальные осколки разбили стекла в серванте, порезали шёлк на стульях, выбили окно и ранили Адельберга.

Через полчаса, не дождавшись атамана в катере речной полиции, Дора Михайловна пошла к даче. Дачный дом был закрыт на замок, и она увидела, что в службе на одной петле болтается открытая дверь, и вошла туда.

На стуле с опущенной головой сидел посеревший атаман Лычёв, а около стены ещё шевелился раненый Адельберг. Она подняла из-под стула револьвер Лычёва и выстрелила в Адельберга: «Чтоб не мучился! Вот такая у военных военная смерть, – и ещё умом опытной красивой женщины она подумала: – А жалко, живыми эти двое престарелых мужчин смотрелись лучше!»

Она собрала недалеко разлетевшиеся монеты и золото, всё сложила в портфель Адельберга и пошла к катеру.

«Один чёрт, китайцы ничего не поймут в наших русских делах!»

Когда катер причалил к набережной, Дора Михайловна пересела в машину жандармерии, в управление её пропустили, она зашла в кабинет Номуры и уронила тяжёлый портфель в кресло.

– Не по годам мне такое носить!

– Куда теперь? – спросил Номура.

– К себе, в душ, и отдохнуть.

– А это?

– Сам решай!

– Здесь пока оставрю, пусть пока порежит!

– Оставряй, пусть режит! – передразнила его Дора Михайловна.

– А те?

Дора перекрестилась:

– Храни, Господь, их души!

Когда Дора Михайловна ушла, Номура спрятал портфель в сейф и вызвал дежурного.

– Вот смотри, вот здесь, рядом с протокой, находится дача. – Номура показал на карте и уточнил на схеме, которую ему помогла нарисовать Дора. – Возьми наш катер, я распорядился, два-три человека, и идите туда. Там лежат два трупа, приведите в порядок помещение, а трупы зароете под берегом, так чтобы весной, когда вода в Сунгари поднимется, их унесло течением, понял?