Джейн Харрис - Наблюдения, или Любые приказы госпожи

— Напротив, сэр. Я изо всех сил старалась переубедить госпожу.

— Ну ладно. — Он шумно фыркнул. — Свежий воздух, вот что ей нужно. Езжайте-ка на прогулку завтра.

— Но…

Он махнул рукой, отметая мои возражения.

— Я только сейчас разговаривал с ней, и она согласилась, что это хорошая мысль. Скатайтесь в церковь или там в Батгейт. Поглазейте на витрины, развлекитесь. Загляните на железнодорожную станцию и подведите свои часы.

— Но, сэр…

— У меня все, Бесси.

Господин Джеймс взял со стола книгу, раскрыл и начал читать.

Скатайтесь в церковь, поглазейте на витрины, подведите часы — вот это другой разговор! Вот это настоящий разгуляй!

На следующее утро Бисквит Кротки подкатил к дому карету — продуваемую насквозь древнюю развалину, ровесницу Ноева ковчега. Вероятно, в далеком прошлом она выглядела роскошно, но за многие годы пришла в страшную ветхость. Вся обивка внутри истрепалась, оконные стекла растрескались, из сидений торчал конский волос. Вдобавок ко всему в полу зияла дыра, в которую можно было просунуть ногу, и если вы случайно бросали взгляд вниз, у вас начинала кружиться голова при виде проносящейся под вами дороги.

Миссус никак не высказалась по поводу плачевного состояния экипажа и, похоже, не нашла его необычным, она просто переступила через дыру в полу, села в уголок и тихо просидела всю дорогу до города, теребя сумочку и рассеянно глядя в окно. Я устроилась прямо напротив, чтобы подхватить ее, коли вдруг лошади резко остановятся (впрочем, по старости лет они едва ли были способны хоть что-нибудь сделать резко). Поначалу я пыталась завязать с ней разговор о предстоящем времяпрепровождении в Батгейте (она собиралась присмотреть ткань для платья), но миссус отделывалась односложными «да» и «нет», а потому я вскоре умолкла и тоже уставилась в окно. Смотреть там было совершенно не на что, если не считать коров, овец да редких угольных рудников. Мы с миссус впервые отправились вместе в такую даль, на самом деле за все время службы в «Замке Хайверс» я ни разу не была дальше Соплинга. В иных обстоятельствах я бы радовалась поездке: мы вдвоем катим в карете и все такое. Но тогда во мне преобладало чувство тревоги. Оставалось лишь надеяться, что состояние здоровья уже позволяет Арабелле совершать столь длительные путешествия и что у нее не случится нервного переутомления.

По всем признакам, Батгейт все еще строился: куда ни глянь — всюду недостроенные дома, недорытые котлованы под фундаменты, груженные камнем да известью телеги. Бисквит Кротки высадил нас у гостиницы на одной из главных улиц. Мамочки родные, там стояла сутолока, как на ярмарке. Едва мы вышли из кареты, миссус купила с цветочного лотка горшочек с желтым крокусом, а потом резво зашагала прочь. Боясь заблудиться в незнакомом месте, я пустилась вприпрыжку за ней следом. По сравнению с большими городами Батгейт просто крысиная дыра, но я так давно не была в городе, даже самом захолустном, и мы вели такую скучную жизнь в «Замке Хайверс», что мне показалось, все вокруг кипит и бурлит. Если подумать, еще недавно я разгуливала по улицам Глазго, которые вдвое шире и стократ оживленнее — и хоть бы хны! А сейчас у меня аж сердце заходилось при виде жиденьких потоков людей, повозок, лошадей, домашней скотины. Прохожие словно нарочно наталкивались на меня. К пущему моему смятению пошел снег, крупные белые хлопья кружили в воздухе, летели в лицо, залепляли глаза.

Миссус неслась с такой скоростью, будто у нее вместо ног колеса — поистине поразительный прилив сил. Вскоре добротно застроенные улицы остались позади, сменившись кривыми улочками, мрачными и темными. Через несколько минут миссус свернула за угол и шнырнула в старую мануфактурную лавку. Ваша покорная слуга последовала за ней, причем с превеликой радостью, поскольку уже успела отморозить задницу.

Там было тесно и уютно. Несколько посетительниц ждали, когда их обслужат: четыре или пять дам стояли и разговаривали посреди зальца, еще две сидели в креслах у прилавка. Я вошла и встала подле камина в глубине помещения. Краешком глаза я наблюдала за миссус. Держа в руке горшочек с крокусом, она медленно ступала вдоль полок, разглядывая ткани. Жар углей и женская воркотня навевали дремоту. Я сонно наблюдала, как приказчик кладет на прилавок рулон серой камвольной ткани и начинает отрезать от него кусок ножницами. Позади мужчины большое окно, с неба густо валят снежные хлопья, будто где-то высоко ангелы вытряхивают из мешков белый пух. За моей спиной тенькнул колокольчик, дверь открылась и закрылась, впустив очередную покупательницу. Дама у прилавка уже целую вечность делала заказ. Несколько раз она умолкала, словно закончив, но через секунду опять принималась тараторить. Я оглянулась посмотреть, не начинает ли миссус раздражаться, но у полок, где она стояла минуту назад, никого не было. Я повернулась к прилавку, но и там не обнаружила госпожи. Вспомнив про звякнувший дверной колокольчик, я огляделась вокруг, но не увидала ни одного нового лица. У меня все оборвалось внутри: я с ужасом сообразила, что дверь открылась и закрылась, когда миссус выскальзывала на улицу.

Я ринулась к выходу и выскочила наружу. Я не сразу опознала миссус в потоке прохожих. Она накинула на голову капюшон и направлялась вверх по уклону улицы. Я несколько раз громко окликнула ее, но она не обернулась. Потом она скрылась за углом.

Города я совсем не знала, и мне ничего не оставалось, как поспешить за ней, поскальзываясь в слякоти. Свернув за угол, я разглядела миссус далеко впереди и снова позвала, но она, похоже, не услышала. Она пересекла маленькую площадь и зашагала по широкой улице даже быстрее прежнего. Я припустила следом. Насколько я понимала, мы двигались в сторону новых кварталов. Снег по-прежнему валил крупными хлопьями, слепящими глаза. Я на секунду остановилась, чтобы смахнуть снежинки с ресниц, а когда посмотрела вперед, миссус уже пропала невесть куда. Я в панике побежала по тротуару, заглядывая во все двери и витрины. За кладбищем на противоположной стороне улицы стояла старая побеленная церковь. Какое-то движение там привлекло мое внимание. За кладбищенской оградой я заметила миссус — темно-серую фигуру в плаще, скользящую между могил. Какого черта ей там понадобилось?

Я быстро пересекла улицу, отыскала ворота и вошла. Кладбище было заросшее, узкие дорожки тянулись между тесными рядами надгробий, стоявших сикось-накось, точно кривые зубы. Теперь я потеряла миссус из видимости и не знала, в каком направлении двинуться. В конечном счете я зашагала к тому месту, где вроде бы видела ее в последний раз, но тропка вдруг круто повернула в сторону, и я воротилась обратно и пошла другим путем. Снегопад начал стихать, а потом и вовсе перестал. Я на ходу озиралась вокруг, высматривая миссус среди увитых плющом могильных камней, но не видела ни ее, ни еще кого-либо. Я уже решила, что и этот путь никуда меня не выведет, но тут приметила горшочек с крокусом подле одной из могил. Что за дела? Я протиснулась между двумя надгробиями, приведя одежду в некоторый беспорядок, и вылезла с другой стороны. Однако и здесь миссус нигде было не видать.