Джулиан Рэтбоун - Последний английский король

Постепенно Вильгельм стал успокаиваться. Пришло известие, что Гарольд отправился на север навстречу какому-то врагу – никто не знал, какому именно – и забрал с собой все войско. И все же Вильгельм страшился западни, боялся пасть жертвой какой-то сложной интриги, боялся удалиться от своих кораблей, выйти на открытое место, словно английская армия могла внезапно появиться из воздуха и уничтожить его силы на суше, а английский флот тем временем сжег бы его корабли. Но когда Вильгельм убедился, что на пятнадцать миль в округе, то есть, по его понятиям, на расстоянии дневного перехода, войска и в помине нет, он удалился от берега настолько, насколько смог отважиться – на шесть миль – и остановился у Гастингса.

Залив Певенси окружен болотами, там мало деревень, и трудно было бы снабжать армию продовольствием, да и в качестве военного лагеря Гастингс представлялся более надежным. Он расположен на возвышенности между двумя реками, Бредой и Булверхитом, гавань закрыта от нападения с моря и суши, город окружен богатыми усадьбами. Деревни обезлюдели, ополчение спряталось за холмами в лесах и ожидало возвращения Гарольда. Вильгельм тщательно и планомерно занялся мародерством. Немногих мужчин, которых застигли в домах, он повесил, с женщинами обошлись обычным манером, детей согнали в сараи, чтобы со временем продать в рабство, младенцев насадили на копья... Вильгельм называл это оздоровлением расы.

Через неделю стало окончательно ясно, что Гарольд и его армия находятся далеко к северу от Лондона. Мы догадывались, что только серьезная угроза, вторжение Тостига, а то и самого Харальда, могла вынудить его оставить незащищенным юг. Вильгельм потирал руки: оба его соперника вцепились друг другу в глотку – вот потеха...

– Похоже, ты не любил Вильгельма?

– Нет, мадам, не любил.

Дожевывая последнюю котлету, Уолт пробормотал:

– Так какого же черта ты подстроил ловушку Гарольду? – Лицо его раскраснелось, вина было выпито много, как обычно бывает, когда напитки подают охлажденными.

– Когда-нибудь я расскажу тебе. Или Аделиза, если она помнит.

– Я помню, папочка, – откликнулась Аделиза, покачав головой, так что волосы ее рассыпались по плечам. Опустив взгляд, она уставилась в тарелку и слегка надула губы.

– Рассказывай! – потребовал Уолт, но его остановила Амаранта:

– Лучше в другой раз. Сейчас это отвлечет нас от основного сюжета.

– Надеюсь, он по крайней мере объяснит, с чего это он так рвался вести в бой армию Ублюдка, да еще и петь при этом.

– Непременно объясню, – суховато пообещал Тайлефер.

И все же, когда советники предложили Вильгельму, не теряя времени, двинуться на Лондон и либо принудить богатых горожан принять его сторону, либо разграбить и сжечь город, он отказался: в Гастингсе герцог чувствовал себя в безопасности, почти как дома. Он уже начал строить замок – первый из тех, что предстояло возвести в этой стране (укрепленные замки – еще одна его мания), и ему было спокойнее, когда корабли оставались у него под рукой. Видимо, Вильгельм предполагал, что Гарольд может привести армию (как многие предрекали), во много раз превосходящую его собственную, и рассчитывал попросту погрузиться на корабли, распрощаться с Англией и уплыть домой.

Седьмого октября, через девять дней после высадки, мы получили известия из Лондона. Пятого числа Гарольд вернулся с севера и привел с собой передовой отряд дружинников. Вильгельм узнал также о двух битвах, при Фулфорде и при Стэмфорд-Бридже. Для него это были хорошие новости: Харальд мертв, одним претендентом на престол меньше. Кроме того, раньше он опасался, что Гарольд выставит на поле до двадцати тысяч солдат, считая и северян, но воины Мерсии и Нортумбрии полегли при Фулфорде, да и дружинники из Уэссекса и южных графств, хотя и одержали победу при Стэмфорд-Бридже, тоже понесли тяжелые потери. Теперь казалось вероятным, что силы противников будут равны, может быть даже, у Вильгельма окажется некоторое преимущество. Советники убеждали его осадить Лондон, пока не подоспело все войско Гарольда, но Вильгельм стоял на своем. Из полученных сообщений становилось ясно: Гарольд отличный полководец, его люди – закаленные бойцы. С Норвежцем не всякий бы справился.

Разумеется, вслух он этого не сказал, но привел более веские доводы.

– Первое, – заявил он, обращаясь к Одо, Роберу и всем прочим, – мерзавец до сих пор держит флот в устье Темзы и, судя по всему, корабли приведены в боевую готовность. Если мы покинем свои корабли, они нагрянут с моря, сожгут наши суда и зажмут нас в тиски. Второе, если мы двинемся на север, Гарольд начнет отступать, заманивая нас в глубь страны, пока не наберет себе новое войско. Мы будем идти по выжженной земле, погибая от голода. К тому же Гарольд сможет сам выбрать место битвы, а если захочет, затянет войну вплоть до Рождества, истощит наши силы, гоняя нас взад-вперед по вражеской территории, и через три месяца от войска ничего не останется.

– Однако, ваша милость!...

– «Сир», Одо, «сир» или «ваше величество». Мы теперь на английской земле, и это мое королевство.

– Что же нам делать, сир? Мы же не можем сидеть сложа руки и дожидаться Гарольда!

– Отчего же? У нас отличная крепость, опустошим все амбары и склады на сорок миль в округе, свезем запасы в Гастингс, пригоним сюда каждую овцу, каждую корову, каждую лошадь...

– Лошадей тут, похоже, нет.

– Не важно, каждую свинью, цыпленка, утку, гуся. Всю скотину пригнать или зарезать и доставить тушу. Тем временем все деревни и города сжечь, женщин изнасиловать, их отродье убить...

– Мы это и делаем.

– Делайте как следует. Найдите уязвимое место. Придумывайте новые измывательства и непременно оставляйте в живых несколько очевидцев. Знаю я этих англичан, они сразу раскисают, когда опасность угрожает их близким. Они потребуют, чтобы Гарольд как можно скорее остановил вторжение. Для этого ему придется явиться сюда, а если он сам не придет, мы двинемся дальше вдоль берега к Дувру или Сэндвичу и там будем делать то же самое. Ну же, Одо, пусть наши мальчики развлекутся, пусть присмотрятся к здешнему добру, пусть поймут: одно усилие, одно настоящее сражение – и они смогут всю жизнь жиреть, как свинья на отбросах!

Тринадцатого числа, в пятницу, мы узнали, что передовой отряд Гарольда занял позицию в пяти милях от нас на холмах Даунса, на краю большого леса. Они добирались из Лондона, шли день и ночь, и, насколько мы поняли, король привел с собой всего пять тысяч человек. Четырнадцатого, поднявшись до рассвета, Роже Монтгомери, опытный воин из Фландрии, взял хороших, крепких лошадей и полдюжины солдат и отправился на разведку. Он вернулся в шатер к Вильгельму еще до того, как солнце осветило равнину к востоку от Гастингса...