Владимир Москалев - Гугеноты

— Все именно так, мсье коннетабль. Но откуда вам это известно?

— Моя полиция работает лучше, чем королевская. Но главное не это. На какие доходы существует ваша семья?

— Моя дочь служит гувернанткой в доме банкира Пуано, а я…

— А вы время от времени даете уроки фехтования всем желающим, — Только тем, кто хорошо платит, ибо я знаю цену своему мастерству и не продаю его за гроши.

— Значит, ваши клиенты — люди из состоятельных аристократических семей?

— Да, монсеньор. Те приемы, которым я обучаю, стоят недешево.

— Кто из дворян высшей аристократии или, быть может, из членов королевского семейства брал у вас уроки?

— Одну минуту… — гость нахмурил лоб. — Это были, помнится, маршал де Таванн, граф де Сент-Андре и герцог Омальский де Гиз.

— И это все?

— Нет. Однажды у меня брал уроки сам принц Конде.

Коннетабль не шелохнулся, хотя именно это интересовало его сейчас больше всего.

— Вы католик? — спросил он.

— Я впитал эту веру с молоком матери.

— Как же вы решились давать уроки вождю протестантов?

— О монсеньор, — немного смутившись, проговорил де Ремой, — тогда он еще не был вождем гугенотов, а только принцем крови; и он хорошо платил, а в нашем бедственном положении не приходилось выбирать.

— …хотя вы и знали, что он принадлежит к протестантской партии.

Господин Гийом прокашлялся, внезапно поперхнувшись.

— Да, монсеньор, мне было об этом известно.

— Ну, хорошо, — откинулся на спинку стула коннетабль, — что было, то прошло, забудем об этом. Теперь скажите, помните ли вы те уроки, которые давали принцу? Я хочу спросить, показывали ли вы ему какие-то особенные приемы, которые не знает ни один человек?

Старый учитель опустил голову, силясь вспомнить события десятилетней давности. Минуту-другую продолжалось молчание; наконец лицо его прояснилось:

— Да, я действительно показывал ему несколько таких приемов, хотя сегодня они, быть может, уже устарели. О них знает еще, помнится, граф де Сент-Андре.

— Маршала де Сент-Андре нет в живых, следовательно, секреты вашего мастерства известны лишь принцу Конде?

— Да, монсеньор, если он не показывал этих приемов никому другому.

— Будем надеяться. Что за секретные приемы? Расскажите.

Учитель виновато улыбнулся:

— Они все обманные и запрещены в честных поединках. Это двойной страмассон [59] Страмассон, контрбатман — фехтовальные термины. Страмассон — прямой выпад с ударом концом шпаги. Контрбатман — прием, провоцирующий противника применить защиту, вследствие чего тот невольно открывается для прямого удара. с ложным контрбатманом в четвертое соединение и обманная полутерция [60] Полутерция, терция, толчок — фехтовальные термины. Некоторые приемы в те времена были запрещены в частных поединках, особенно в кругах высшей аристократии. Ныне широко используются в спортивном фехтовании, хотя и заметно видоизменены. с выходом на толчок из девятой позиции.

— Хорошие же приемы показываете вы своим клиентам, — покачал головой коннетабль. — Вас самого обучал этому отец?

— Да, — кивнул гость. — Его светлость заплатил мне хорошую сумму… Мне пришлось согласиться.

— Сколько же заплатил вам Конде?

— Сто пистолей.

— Сможете ли вы сейчас научить тем же приемам, которыми владеет Конде?

— Монсеньор, если потребуется, я готов по вашему приказу обучить хоть медведя.

— Вашим учеником будет не медведь, а мой сын.

— Что ж, пусть будет так, — невозмутимо ответил Гийом.

— Сколько дней нужно, чтобы он овладел теми приемами?

— Если он хороший фехтовальщик, достаточно будет одного урока.

— Он обучался у Буасси.

— Это мастер своего дела, он брал уроки у моего отца, но ему неизвестны приемы, которые знаю я и принц Конде.

— У вас будет два дня вместо одного.

— Это больше, чем нужно.

— Если вы добросовестно выполните то, о чем я вас прошу, вы получите вдвое больше того, что получили от принца Конде.

— Монсеньор, я буду молиться за вас до конца моих дней.

— Помните, от того, как вы справитесь с вашей задачей, зависит жизнь моего сына, маршала Франции.

— Осмелюсь спросить, монсеньор, ваш сын получил вызов на дуэль?

— Именно так.

— Еще один вопрос: кто его противник?

— Принц Конде Людовик де Бурбон.

Старый учитель так и застыл с открытым ртом. Впрочем, тут же быстро совладал с собой и проговорил:

— Я хорошо вас понял, монсеньор, и могу заверить: не беспокойтесь за судьбу вашего сына, я покажу ему такой прием, который не знает никто в целом свете.

— И еще одно: если мой сын будет убит, вы не только не получите вашего жалования, но и вряд ли вообще будете иметь средства к существованию. Вы и ваша дочь. Вам все понятно?

— Как «Отче наш», — склонил голову старый учитель.

— Шомберг!

Верный Шомберг тут же появился в дверях. Коннетабль снова повернулся к гостю:

— О нашем разговоре не должен знать никто, кроме нас с вами и моего сына. Никто не должен видеть вашего лица. На вас наденут маску. От этого зависит жизнь ваша и ваших близких.

— Когда я смогу приступить к работе, монсеньор? — коротко спросил господин Гийом.

— Немедленно. Вас отвезут по нужному адресу в карете с наглухо закрытыми окнами. Не задавайте никаких вопросов. Вам все объяснят на месте.

Он встал и позвонил в колокольчик.

В дверях появился гвардеец в полной военной форме.

— Готье, пусть подадут мою карету к заднему крыльцу.

— Слушаюсь, монсеньор.

— Шомберг, ты выйдешь с господином де Ремоном потайным ходом, лошади будут ждать вас у крыльца. Дальше ты доставишь этого человека к моему сыну. Ты не уедешь оттуда до тех пор, пока не убедишься, что герцог встретился с ним и понял, зачем я его прислал.

— Считайте, что это уже исполнено, монсеньор.

— Да будет с вами Бог и Святая Дева Мария. В добрый путь, господа! — коннетабль нажал на скрытую в стене пружину.

Потайная дверь под картиной Приматиччо неслышно провалилась вглубь и ушла в сторону. Шомберг и его спутник шагнули в темноту коридора, слабо освещаемого факелом в пяти туазах впереди, и дверь снова встала на место.

Франсуа де Монморанси был еще в Лувре, когда к его дому, разбрызгивая вокруг грязную жижу почти растаявшего снега, подкатила карета с гербом Монморанси. Посетителям пришлось прождать около получаса в приемной, пока не приехал герцог.

— Шомберг? — удивился маршал, увидев любимца отца.

— Я, господин герцог.

— Случилось что-нибудь? Вас послал отец?

— Да, монсеньор, меня и этого человека, — Шомберг кивнул в сторону спутника.

— Кто это?

— Его зовут Гийом де Ремон. Он учитель фехтования.

— Вот как? — герцог с любопытством посмотрел на гостя. — Снимите вашу маску, сударь, чтобы я видел, с кем имею дело. Так, значит, вас послал Анн де Монморанси?