Борис Тумасов - Покуда есть Россия

Каково генералу Радецкому? У Столетова один перевал, а у Фёдора Фёдоровича — Балканы, и это при скудости резервов.

Не успел чай выпить, как заехал начальник разведки Дунайской армии полковник Артамонов. За обедом завязался откровенный разговор. Артамонов поделился с Радецким полученными сведениями от разведчиков-болгар. Их агентурные сообщения подтверждали данные Столетова: Сулейман-паша направил армию на Шипку, но опасность не снята и в районе Разграда и Осман-Пазара.

— Наступление на Шипку, предполагаемое генералом Столетовым как главное, не явится ли вспомогательным — покажет время, — заявил Артамонов. — Тем паче есть сообщения, что Мехмет-Али-паша начал перестановку своих таборов.

— Именно этого я и опасаюсь, полковник. Полковник Лермонтов из Еленского отряда сообщил полковнику Борейте, что наткнулся на укреплённые позиции неприятеля, выбил его и по пути преследования встретил значительные турецкие силы…

— Надеюсь, вскорости всё прояснится.

— Тогда мы сможем варьировать резервами, а пока повременим. Хотя генерал Столетов настойчив.

— Его можно понять, пока он один принял на себя первый удар.

— А болгарские дружинники, полковник, оказались стойкими солдатами.

— В патриотизме, ваше превосходительство, болгарам не откажешь. Мои лучшие разведчики — болгары.

— Николай Григорьевич рассказывал, жители Габрово и близлежащих сёл снабжают защитников Шипки провиантом и водой.

— В русском солдате они справедливо видят своего освободителя. Ваше намерение в отношении Еленского отряда, если не секрет?

— Намерен утром двинуть к Елене 4-ю стрелковую бригаду, а генерала Драгомирова к Златарицу.

— Но это же, ваше превосходительство, совсем протиивоположное Шипке направление?

— При всём моём уважении к генералу Столетову, полковник, я не окажу ему до поры серьёзной помощи. Позиция у него выгодная, фланги неуязвимы. Ко всему прочему, повторяю, рассматриваю движение Сулейман-паши как демонстрацию.

Дорога тянулась вдоль узкого гребня гористого кряжа. Кряж начинался от Габрово и поднимался до наивысшей точки на Шипке — горы Святого Николая.

С кряжем вместе уходила через перевал и далее к югу, в Долину Роз, каменистая дорога. Сейчас её прикрыли от рвущихся через Балканы турок солдаты-орловцы и дружинники генерала Столетова.

По дороге от Габрово на Шипку, пренебрегая постоянным обстрелом, ставшим особенно опасным с момента, когда таборы Вессель-паши заняли Лысую гору, поднимались болгары с хурджунами, ведя в поводу осликов, гружённых всякой провизией, с перекинутыми через седёлки флягами с водой. Встречая Столетова, кланялись низко, спрашивали, могут ли они не стыдиться за своих войников? И довольные словами русского генерала, отвечавшего им на чистом болгарском языке, говорили, указывая на поклажу:

— Русским братушкам и нашим войникам угощение.

Покидая Шипку, увозили раненых, не поместившихся в санитарных фурах, обещая вскорости быть на перевале снова. С любовью смотрел Стоян на этих мужественных людей, не боявшихся свиста пуль и разрывов снарядов. Не окажи они помощи защитникам Шипки, сидеть бы солдатам голодными. Эти интенданты, пока они зашевелятся… А крестьяне не только продукты, но и воду доставляют.

Однажды в землянку к Стояну Райчо Николов ввёл старика-болгарина, сухого, с лицом, изрезанным глубокими морщинами, в кожаных постолах, полотняной рубахе навыпуск и овчинной безрукавке.

Сняв барашковую папаху, он степенно поклонился поручику. Николов предложил старику сесть, но тот отказался.

Поставив у ног торбу-джаги, старик принялся вынимать оттуда огромную пшеничную булку, кольцо домашней колбасы, вяленое мясо, брынзу, кусок сала, связку лука и ещё что-то, завершив всё тыквой-горлянкой с вином.

— На добр час! На добр час! — проговорил старик.

Стоян недоумённо посмотрел на капитана. Райчо, уловив его взгляд, сказал:

— Дядюшка Марко из Тырново, брат покойного мужа тётушки Параскевы. Узнав, что дядюшка Марко собрался на Шипку, тётушка Параскева приехала к нему из Систово с подарками для нас.

Старый болгарин извлёк из хурджина расшитый красными нитками льняной рушник, протянул Николову, что-то сказав. Райчо ответил, при этом хитро посмотрев на поручика.

При имени тётушки Параскевы Стоян тотчас же подумал о Светозаре, и на душе сделалось тепло и радостно. Они с Райчо предложили старику отдохнуть, но тот замахал руками, заговорил торопливо. Николов перевёл:

— Дядюшка не стесняется нас, но говорит: обратная дорога не короче, а своим домашним он обещал обернуться в три дня…

Проводив старика версты три, Стоян и Николов возвращались на позицию, когда солнце поднялось высоко над горами.

— Габровцы уверяют, на Шипке зима коварная, — заметил Николов. — Это и дядюшка Марко подтверждает.

— Я слышал, — кивнул Стоян. — Морозная и ветреная. А бывает, вдруг польют дожди — и снова мороз. Я, Райчо, уже сейчас ночами чувствую холод.

— Снега перевал заметают, отрезают дороги, ни подъезда, ни подвоза, а наши солдаты одеты худо, не для местной зимы. Люди говорят: скорей бейте турка и спускайтесь в Казанлык.

— Хорошо бы, да предвижу — надолго мы засели здесь. И всё Плевна.

— Осман-паша приковал к себе армию.

— Слушай, Райчо, тишина какая, птицы поют.

— Турки обедать собрались, намаз [60]творят. — Николов и Узунов вошли в землянку. — А почему ты не спрашиваешь о Светозаре?

Стоян посмотрел на капитана:

— Но что мог сказать о ней дядюшка Марко, когда не видел её?

— Он говорит мало, но для тебя слишком много. Тётушка Параскева наказывала: «Светозара шлёт поручику Стояну, какой дружит с капитаном Николовым, привет и желает доброго здоровья». А тот рушник Светозара посылает тебе, поручик. — Райчо хитро посмотрел на Узунова. — Ты доволен?

— Лучше бы я услышал эти слова от неё.

— Уверен, твоё желание когда-то сбудется. — Николов взболтнул тыкву-горлянку и, плеснув в кружки вина, сказал: — На щастие, поручик!

С Лысой горы, не смолкая, били по перевалу турецкие пушки. В селении Шипка началось оживление. В бинокль Столетов наблюдал, как строились в боевые колонны таборы. Вытянувшись лентой, извиваясь змеёй, они двинулись к перевалу.

— Прикажите приготовиться к отражению атаки, — сказал Столетов Рынкевичу, отрывая глаза от окуляров. — Сулейман-паша судьбу испытывает. Передайте полковнику Толстому и капитану Николову быть готовыми отразить фланговый удар. Батареям с горы Святого Николая обстрелять Лысую. Попытаться подавить их огонь.

— А как фугас?

— Взорвать, когда первый табор минует участок…

Солдаты орловцы и брянцы, болгарские дружинники заняли боевые позиции.