Ким Чжэгю - Счастье

Хван Мусон писал, что перспективы его выздоровления еще не ясны, но выписываться из больницы он не собирается. Он выражал глубокое сожаление, что не может приехать, и просил продолжать опыты без него.

— Доктор, я по своей воле выхожу замуж за инвалида и всю жизнь буду ухаживать за ним. Я знаю Хван Мусона несколько лет, знаю, какие страдания после ранения причиняет ему больная нога. И я иду за него, чтобы быть всегда рядом с ним, быть его помощницей во всем. Если нет никакой надежды на излечение, помогите ему хотя бы избавиться от болей. А я буду работать за двоих, буду во всем помогать ему, и он не почувствует даже, что он калека, — с жаром говорила девушка, кусая от волнения губы.

Дин Юсон молчал. Признания девушки причиняли ему чуть не физическую боль. Ему казалось, что во всем виноват он, что он где-то совершил непоправимую ошибку.

Что ему сказать? Ведь он до сих пор не может оказать этим людям никакой практической помощи. Даже не может дать никакого обнадеживающего ответа. И ему было мучительно стыдно.

И вдруг мелькнула мысль о Сор Окчу. Любит ли он ее, как любит Хван Мусона эта девушка? Любит несмотря ни на что, пишет ему письма, наконец, приехала к нему. А он, Дин Юсон?

Дин Юсон медленно поднял поникшую голову.

— Вы преподали мне сегодня хороший урок. Жаль, что я пока не могу сказать вам ничего определенного. И все же доверьте больного нам, а сами возвращайтесь, продолжайте начатую Хван Мусоном работу. Мы со своей стороны сделаем все возможное, чтобы вылечить его, чтобы он вернулся к вам совершенно здоровым.

Дин Юсон говорил так уверенно, что казалось, не может быть никакого сомнения: все закончится благополучно.

— Спасибо, доктор. — Девушка доверчиво улыбнулась.

— Ра Хигён, проводите девушку к больному, — сказал Дин Юсон и крепко пожал посетительнице на прощание руку.

Девушка вышла, но в комнате она как бы оставила частицу своей души — своего страстного желания помочь тому, кого она любила.

Дин Юсон медленно ходил взад-вперед по комнате, поглощенный мыслями о невесте Хван Мусона. Что за необыкновенные люди! Хван Мусон, несмотря на свои недуг, закончил сельскохозяйственный институт и ведет научную работу. Эта девушка идет за него замуж, чтобы быть его спутницей и помощницей в жизни. С какой страстью говорила она о своей готовности ему помочь, только бы он не страдал! Как все это назвать? Чувством безграничной любви? Высокими нравственными принципами, порожденными нашим временем?

«Да, именно эти качества развивает в человеке новый общественный строй», — думал Дин Юсон и был горд тем, что и сам принадлежит к новому обществу.

И вот снова мысли уносят его к Сор Окчу.

Нахлынули воспоминания. Однажды, во время отступления из Сеула, он получил приказ оборудовать операционную прямо в палатке. Не имея достаточного опыта, он попал в затруднительное положение, и, если бы не Сор Окчу, он не выполнил бы приказа. А сколько радости доставила она его матери, когда они вместе навестили ее в Даньяне!

Но только на Нактонганском рубеже Дин Юсон окончательно понял, что эта девушка — самый дорогой для него человек, без которого он уже не мыслил своего существования.

Именно тогда Дин Юсон принял опрометчивое решение — ампутировать Хван Мусону ногу. И первый, кто возразил против ампутации, была Сор Окчу. А как она радовалась, когда та операция на черепе прошла успешно!

Он помнит, как после операции в тревожном ожидании стоял на сопке под сосной, неподалеку от палатки, где была устроена операционная, не зная еще, чем кончится его эксперимент. Через два часа, когда больной пришел в сознание, к нему прибежала Сор Окчу.

— Товарищ военврач, все в порядке, операция прошла успешно! — радостно сообщила девушка.

— Спасибо, — только и сказал тогда Дин Юсон, но взгляд его выражал нечто большее, чем просто благодарность.

Именно тогда Дин Юсон понял, какой близкой стала для него Сор Окчу. Внезапно в небе появился американский самолет, он начал бомбить сопку и обстреливать ее из пулеметов. Они бросились в образовавшуюся от взрыва воронку. Вокруг рвались бомбы, свистели пули, поднимаемая взрывами земля сыпалась на них, но они не обращали на это внимания.

— Когда вы рядом со мной, Окчу, я всегда чувствую себя счастливым человеком. А вы?

— Когда мы вместе, мы все счастливы — и Чо Гёнгу, и вы, и Гу Бонхи, и Хван Мусон. Было бы здорово, если б когда-нибудь мы все вместе отправились в какое-нибудь далекое путешествие, — уклончиво ответила Сор Окчу.

После этого она не только не стала избегать Дин Юсона, но была еще более внимательной к нему, и Дин Юсон понял, что это был ее ответ на его вопрос…

Почему же он сейчас такой нерешительный — не то что невеста Хван Мусона.

И Дин Юсон снова попытался разобраться в своих переживаниях. Скрипнула дверь, он обернулся. В комнату вошла Гу Бонхи с кроликом в руках. Это был уже пятый неудачный опыт.

— Если бы Сор Окчу была с нами, она что-нибудь придумала бы, — сказала Гу Бонхи.

Гу Бонхи очень обрадовалась, когда узнала, что Сор Окчу жива. Но она никак не могла понять, почему Сор Окчу оставила своих боевых друзей, не хочет видеть любимого, почему куда-то скрылась. И девушка, жалея подругу, в то же время в душе осуждала ее. Если бы знала Окчу, как скучает она по ней, как хочет ее видеть! Гу Бонхи тоже писала письма в госпиталь, но письма возвращались с той же припиской — «Адресат выбыл». И она сокрушалась, что не может сама отправиться на поиски боевой подруги.

— Возможно, — сдержанно ответил Дин Юсон.

— Но она поступила все же бессердечно! — Гу Бонхи не удалось удержаться от осуждения подруги.

— Нет, Бонхи, мы должны понять Окчу, и осуждать ее не следует.

— Ну хорошо, я согласна. Но поступить так по отношению к вам…

— Это от безысходности, от отчаяния. Но она жива, и это главное. Мы еще встретимся. Придет время, когда нам удастся вылечить ее.

— Вот тогда я ей все выскажу, и если не попросит прощения — конец нашей дружбе. Разве можно так поступать с друзьями?

Дин Юсон подошел к окну и долго стоял там, не оборачиваясь. Гу Бонхи поняла, что погорячилась, что ее слова, видимо, огорчили врача.

— Извините меня, пожалуйста. Я, наверное, наговорила лишнего, но поймите, я ведь тоже горячо люблю Окчу, — сказала девушка.

Дин Юсон молча постоял у окна некоторое время, пытаясь успокоиться, затем подошел к операционному столу и занялся кроликом номер пять…

Вечером, как обычно, он шел в отделение, чтобы подвести итоги дня, но в коридоре остановился, с удивлением посмотрев, как в саду под больной яблоней с лопатами в руках стояли Хван Мусон, его невеста и еще несколько ходячих больных. Он не удержался и пошел в сад. Работой руководила невеста Хван Мусона, успевшая где-то переодеться.