Ким Чжэгю - Счастье

Сор Окчу сидела молча, низко опустив голову, ее хрупкие плечи вздрагивали. Через некоторое время она вытерла глаза и подняла голову.

— Спасибо вам, матушка, я вас никогда не забуду. А сына своего вы должны найти обязательно, и я помогу вам, — сказала она.

— А почему ты не отвечаешь на мой вопрос?

Сор Окчу опять промолчала.

— Эх, Окчу! Ведь ты одинока. Давай будем жить вместе. Здесь есть больница, где ты могла бы и работать, и лечиться, здесь и твой институт.

— Матушка, я не могу уехать из своего поселка, — овладев собой, наконец сказала девушка. — Я должна работать там, чтобы выполнить свой долг.

— А, по-твоему, здесь, живя со мной, ты не сможешь выполнить свой долг?

— Нет, правда, я не должна покидать свой поселок.

— Ну что ж, если не можешь ты остаться здесь, тогда я перееду к тебе. — Мать Дин Юсона сказала это так решительно, что сомнений быть не могло: она сдержит свое слово.

Ради Сор Окчу старушка была готова на все, но не из жалости к девушке и не только потому, что эта девушка и ее сын любили друг друга, — в Сор Окчу она видела славную дочь своей Родины, которая на полях сражении не щадила жизни, спасая раненых бойцов. Для нее Сор Окчу стала такой же родной, как ее сын Дин Юсон.

Сор Окчу растерялась. Она решила больше не таиться, не причинять боль близкому человеку, а рассказать все, ничего не скрывая.

— Матушка, простите меня, я вам все сейчас расскажу. Я… — Сор Окчу тяжело вздохнула и, запинаясь, сбивчиво рассказала о своих переживаниях.

Она говорила о своем увечье, о том, что из-за него она решила больше никогда не встречаться с Дин Юсоном, ибо она считала, что Дин Юсон — талантливый хирург, что перед ним сейчас открыты широкие горизонты для научно-исследовательской работы, что ему необходимо много работать, чтобы осуществить свою мечту — помочь инвалидам войны в излечении их недугов, и что поэтому рядом с ним всегда должен быть физически здоровый, полный сил человек, способный во всем оказывать ему помощь.

— Вот почему я твердо решила незаметно уйти, не искать встреч с ним и уехать в свой родной поселок, — закончила Сор Окчу свою исповедь.

— Я понимаю тебя, но все же ты поступаешь неразумно, — упрекнула девушку мать Дин Юсона. — И тебе то же самое скажет сын. Ты должна изменить свое решение.

«Что за девушка! Подумать только: она жертвует своим счастьем, не желая быть обузой для любимого человека, и готова до конца своих дней безропотно переносить страдания! Как это благородно!» — подумала старая женщина.

— Нет, матушка, я решила бесповоротно. От всей души желаю вам встретиться с сыном. Будьте счастливы, — как бы уже прощаясь, сказала Сор Окчу и хотела встать.

— Да как же тебе не стыдно? Не отпущу я тебя ни за что! — И старушка снова усадила девушку.

— Матушка!.. — Сор Окчу была не в силах сдерживать слезы.

— Окчу, родная моя…

Стало тихо, слышались только всхлипывания Сор Окчу.

— Окчу, выбрось из головы все эти глупости, успокойся. Сколько же можно тебе об этом говорить. — Старушка поднялась и пошла на кухню. Там она развела огонь и принялась готовить ужин, а у самой в глазах стояли слезы.

После ужина Сор Окчу стала прощаться. Мать Дин Юсона снова предложила девушке оставшиеся дни сессии пожить у нее, но Сор Окчу отказалась, сославшись на институтские правила.

— Но обещай, что каждый день будешь приходить ко мне, — снова и снова повторяла мать Дин Юсона, провожая Сор Окчу до автобусной остановки.

Через три дня сессия закончилась, и Сор Окчу уехала, так больше и не навестив старушку.

Сор Окчу впервые встретилась с матерью Дин Юсона во время наступления Корейской Народной армии на юг.

Следовавший за воинскими частями военно-полевой госпиталь расквартировали в небольшом поселке неподалеку от уездного городка Даньян. И вот вечером Сор Окчу вызвал к себе заведующий хирургическим отделением Чо Гёнгу.

— Окчу, завтра наш госпиталь будет проходить через Даньян, а неподалеку живет мать доктора Юсона. Я думаю, что он будет рад повидаться с ней. Возьмите с собой еще одну медсестру и пойдите все вместе. Но к семи вечера вы должны прибыть на место следующего расквартирования госпиталя.

Чо Гёнгу передал девушке небольшой сверток — он кое-что заранее приготовил для матери Дин Юсона.

Сор Окчу с радостью выслушала приказ. Ее искренне тронуло внимание Чо Гёнгу, который всегда заботился о своих подчиненных, знал их нужды и старался им помочь, как бы ни был занят.

Сор Окчу неизменно с особым вниманием относилась к доктору Дин Юсону, и это объяснялось не только ее служебным долгом старшей медицинской сестры. Ее очень трогало искреннее желание доктора, только что добровольно вступившего в Сеуле в Народную армию, как можно больше узнать о северной части республики, его совестливость как врача, его стремление к исследовательской работе, его дружеское отношение к Чо Гёнгу, да и к ней самой. К тому же Чо Гёнгу поручил ей оказывать Дин Юсону помощь в повседневной армейской жизни. И она старалась, чтобы новый врач как можно быстрее привык к военной службе, приобрел все необходимые здесь навыки. Она даже научила его гладить военную форму. Но самое главное — она стремилась, чтобы Дин Юсон быстрее овладел опытом работы в военно-полевых условиях, которого у него раньше не было. Она снабжала его необходимой литературой, давала нужные советы, и вскоре Дин Юсон стал аккуратно выполнять все обязанности, которые возлагались на него как на врача военно-полевого госпиталя.

Утром все трое, не мешкая, направились в деревню, где родился Дин Юсон и где жила его мать.

И чем ближе оставалось идти до родной деревни, тем сильнее нарастало нетерпение Дин Юсона, и он все время ускорял шаг. Радостное возбуждение доктора от предстоящей встречи с матерью передалось и Сор Окчу, и она старалась не отставать от врача. В начале одиннадцатого они, перейдя речушку Чхухенган, добрались до деревни. С невысокого холма у подножия горы виднелся старенький домик под соломенной крышей. Дин Юсон бегом бросился к нему. Домик был неказистый, но чистенький, везде чувствовалась заботливая рука хозяйки. На ухоженном приусадебном участке росла кукуруза выше человеческого роста, а чуть дальше уже цвел картофель. Видно, жившая здесь женщина не упала духом в суровое военное время.

— Мама, — дрожащим от волнения голосом позвал Дин Юсон.

— Кто там? — послышался из дома слабый женский голос.

Дверь тихо отворилась, и в проеме показалась женская фигура.

— Мама!

— Сынок! — Женщина бросилась навстречу сыну.

— Мама, родная моя! — Дин Юсон припал губами к худенькой руке женщины. — Мама, как вы поседели. И все из-за меня, наверное, — сказал сдавленным голосом Дин Юсон, нежно гладя седую голову матери. А та стояла молча, не в силах сразу оправиться от неожиданной встречи с сыном.