Ким Чжэгю - Счастье

И тут Сор Окчу снова открыла глаза. Даже измученная высокой температурой, она внимательно посмотрела на Дин Юсона и еле слышно прошептала:

— Там, по-моему, все в порядке. Я не чувствую боли. — И опять закрыла глаза.

Естественно, что Сор Окчу была озабочена исходом операции. Ведь ее оперировали не один раз, и все безрезультатно. Она боялась, что и на этот раз операция не будет успешной.

Дин Юсон ничего не ответил, только проворнее стал действовать скальпелем. Он вырезал бинты в тех пределах, в каких позволяло «окошечко». Затем пинцетом снял кусочки марли, прилипшие к ране. Обнажился прооперированный участок: пожелтевшая от йода кожа, абсолютно сухие и плотные швы. Покраснений не было. Дин Юсон слегка надавил шов, выделений не последовало. Чуть-чуть пошевелил ногу больной, Сор Окчу не издала ни звука. Стало ясно: здесь все в порядке, на сердце у Дин Юсона полегчало. Он хотел еще раз осмотреть рану, но его остановил Мун Донъир:

— Операционное поле абсолютно чистое. Причину повышения температуры надо искать не здесь.

— В чем же тогда причина? — Гу Бонхи вопросительно посмотрела на Дин Юсона.

— Пока не знаю. Для начала сделаем все анализы.

Сестра Хигён, вызовите лаборанта, а вы, Донъир, свяжитесь с профессором и Рё Инчже. Пусть они придут сюда.

В палату вошла санитарка Хусон — она принесла два пузыря со льдом, один она положила на ногу больной, а другой — на лоб.

— Ох ты бедняжка моя. Опять мучаешься. Какая зараза к тебе пристала? — сочувственно бормотала санитарка.

Часы в коридоре пробили два. Пришла лаборантка и стала брать у больной кровь. В этот момент в палату вошел, тяжело дыша, профессор Хо Герим.

— Что тут произошло?

Даже забыв накинуть халат, он направился прямо к больной.

— Говорите, подскочила температура?

Гу Бонхи подала профессору историю болезни Сор Окчу. Он прямо-таки выхватил папку из ее рук и торопливо стал читать. Вошла сестра и накинула ему на плечи халат.

— Операционное поле осмотрели? — Седые брови профессора изогнулись углом, поверх очков он посмотрел на Дин Юсона.

— Да. Осмотрели. Там чисто.

— Чисто, говорите? — недоверчиво переспросил профессор. — Давайте еще раз посмотрим.

Дин Юсон открыл «окошечко». Операционное поле было по-прежнему чистым. Профессор взял стетоскоп, присел перед больной и стал ее выслушивать. Легкие — в норме, из-за высокой температуры лишь учащенно билось сердце. На лице профессора все явственнее обозначалось удивление. Он сидел возле больной уже больше часа. Сидел неподвижно и молча. «Почему такая температура? — размышлял он. — Может, все-таки это связано с трансплантацией? Если так, то на операционном поле должны были бы появиться определенные признаки. А их нет. Что же тогда?..» Он старался вспомнить аналогичные явления, зафиксированные в медицинской литературе, восстанавливал в памяти схожие эпизоды из своей клинической практики, но объяснения не находил. «Может быть, общее заражение крови?» — подумал он и посмотрел на Дин Юсона.

— Товарищ Юсон, что показывает анализ крови?

— Лейкоцитов двенадцать тысяч.

«Не занесли ли инфекцию во время операции? — снова задавал себе вопросы профессор. — Нет, стерильность не вызывает сомнений… Простуда? Грипп?» Он стал листать историю болезни. До операции у больной температура была нормальной. «Так откуда же взялась температура?.. Нет, видимо, все-таки это связано с операцией. А если нет?..»

Больная металась в бреду. Незаметно за окном забрезжил рассвет. Только сейчас явился Рё Инчже. Он тоже стал просматривать лежавшую на столе историю болезни.

— Продолжайте делать инъекции антибиотиков, — распорядился профессор, — а врачей прошу пройти в кабинет заведующего.

С этими словами он вышел из палаты. Следом за ним пошли Рё Инчже, Дин Юсон и Мун Донъир.

— Дорогой Юсон, температура очень подозрительная, — начал профессор, придя в кабинет, — она не похожа ни на послеоперационную, ни на гриппозную, а при общем заражении крови показатели бывают иные. Мне думается, это результат применения при операции новой методики. Почти уверен, что это так. — Хо Герим на какое-то время умолк, как бы обдумывая, что еще сказать, потом заговорил снова. — Что я вам говорил? В науке нельзя ломиться в закрытую дверь. Вы понимаете? Если температура продержится еще несколько дней, надежда на благополучный исход будет потеряна.

— Уважаемый профессор, об этом еще… — начал было Дин Юсон.

— Вы не согласны? — перебил Дин Юсона профессор.

— Если температура связана с трансплантацией, это должно как-то отразиться на операционном поле. Ведь так? А там мы с вами ничего не обнаружили.

— Знаете, всякое бывает. Порукой тому мой многолетний опыт. Абсолютно уверен, что это какая-то необычная температура. Необходима контрольная проверка. Если к завтрашнему дню температура не спадет, придется снять швы, вскрыть рану и тщательно обследовать место операции. Другого выхода не вижу. Ведь над человеческой жизнью нависла угроза.

— Я считаю это поспешной мерой, — выдавил из себя Дин Юсон.

В комнате наступила давящая тишина. Рё Инчже вел себя так, словно все происходящее не имело к нему никакого отношения. Он, как обычно, уходил от какого бы то ни было решения.

Совсем рассвело. Первые лучи солнца осветили окна.

— Я до сих пор считал вас преданным науке человеком, — рассерженно сказал Хо Герим, — считал вас прирожденным исследователем. Сейчас я меняю свое мнение. Судите сами. К каким последствиям привели ваши поспешные действия? Довести бедную девушку до такого состояния! Как вы намерены исправить положение?

Дин Юсон не отвечал. Он сидел, низко опустив голову. Профессор тоже больше ничего не сказал, он подошел к окну и стал смотреть во двор.

Дин Юсон вышел из кабинета и направился в пятую палату. Вид у него был удрученный. В дверях палаты он остановился, не смея взглянуть на больную. Лицо Сор Окчу стало пунцовым, она по-прежнему лежала без движения, с плотно закрытыми глазами. Дышала она тяжело, прерывисто. Жалобные стоны девушки острой болью отдавались в груди Дин Юсона.

Мучится его любимая, а он не в силах ей помочь. Она без страха легла на операционный стол, чтобы прийти ему на помощь. А он? Что он наделал? Неужели по его вине она никогда не встанет с постели? В чем его ошибка?

Дин Юсона мучила прежде всего совесть врача, не сумевшего исполнить свой долг перед горячо любимым человеком. Тяжело ступая, он подошел к больной, взял ее руку. Чуткие пальцы врача сразу нашли пульс, он бился неровно, словно подавал сигналы бедствия по азбуке Морзе, оповещая о страданиях больной. Он присел возле Сор Окчу, не отводя взгляда от лица девушки.

Сор Окчу с усилием подняла отяжелевшие веки и воспаленными глазами посмотрела на Дин Юсона. Видимо, она заметила его состояние, в ее глазах появился живой огонек.