Джеймс Купер - Лионель Линкольн, или Осада Бостона

— Не называйте Сета Седжа царемъ, — сказалъ Джобъ, переставая ѣсть. — Цари только хвастать собой умѣютъ, а Сетъ добрый: онъ позволяетъ Джобу приходить сюда и наѣдаться до сыта. Онъ настоящій христіанинъ.

— Дуракъ, а разсудокъ у него все-таки есть, майоръ Линкольнъ, — замѣтилъ Польвартъ. — Онъ всегда жалуетъ къ намъ въ часы обѣда и завтрака.

— Дома-то у него не Богъ вѣсть какое веселье, — сказалъ Ліонель. — Это первый человѣкъ, съ которымъ я познакомился по пріѣздѣ на родину, и потому я просилъ мистера Седжа впускать его ко мнѣ всякій разъ, какъ онъ придетъ, въ особенности же именно въ тѣ часы, когда онъ можетъ оцѣнить высокія способности моего друга Польварта.

— Я нисколько не противъ того, чтобы онъ ихъ оцѣнивалъ на свой молодой вкусъ, — сказалъ Польвартъ. — Отрѣжьте мнѣ пожалуйста, дикаго гуся, Мэкъ-Фюзъ. Будьте любезны, поближе къ середкѣ. Ваши перелетныя птицы чертовски жестки подъ крыльями.

— Вѣроятно, этотъ гусь летѣлъ фланговымъ въ своей стаѣ и потрудился больше другихъ своихъ товарищей. — Однако, Польвартъ, что вы скажете по поводу новыхъ упражненій легкой пѣхоты?

— Скажу, что Гэджъ насъ совсѣмъ замучилъ ими. Ни минуты отдыха нѣтъ.

— Какъ вы думаете, Мэкъ-Фюзъ, что все это значитъ? — спросилъ Ліонель. — Мнѣ кажется, у Гэджа есть какая-нибудь цѣль.

— Не могу вамъ ничего сказать, майоръ Линкольнъ, — отвѣчалъ гренадеръ. — Я солдатъ и не привыкъ вдаваться въ причины начальственныхъ распоряженій. Знаю только, что гренадеры и легкая пѣхота освобождены отъ несенія караульной службы и цѣлые дни заняты маршироккой; такъ что нашъ Польвартъ началъ даже худѣть.

— Неужели вы замѣчаете, что я худѣю, Мэкъ? — воскликнулъ Польвартъ. — О, какъ я радъ! Значитъ, не даромъ я бѣгаю каждый день до седьмого пота. Въ инструкторы намъ дали офицера Гарри Скипа. Кажется, это самый быстроногій офицеръ во всей арміи… Что вы объ этомъ скажете, мистеръ Седжъ? Вы такъ внимательно слушаете, что, должно быть, васъ все это особенно интересуетъ.

Седжъ, къ которому обратился съ вопросомъ Польвартъ, былъ владѣльцемъ того дома, въ которомъ снималъ себѣ квартиру Ліонель. Свою всю семью онъ давно отправилъ куда-то въ провинцію подъ предлогомъ наступившей дороговизны въ Бостонѣ, а самъ остался въ городѣ оберегать свое имущество. Это былъ худой, костистый человѣкъ съ черными блестящими глазами, типичный янки. На вопросъ Польварта онъ отвѣтилъ уклончиво и осторожно:

— Я полагаю, что всѣ эти упражненія очень полезны для легкой пѣхоты. Но капитану Польварту, можетъ быть, и трудно поспѣвать за своей ротой — въ виду его комплекціи.

— Ну, а вообще, что вы думаете о создавшемся положеніи, мистеръ Седжъ? — спросилъ Мэкъ-Фюзъ. — Вы человѣкъ разсудительный и наблюдательный. Какъ вы думаете, ваши сограждане будутъ драться или нѣтъ?

— Курица и та пробуетъ защититься, когда ей ощипываютъ перья, — сказалъ Седжъ, уставившись глазами въ полъ.

— Развѣ американцы считаютъ, что ихъ ощипываютъ?

— Насколько я понимаю, народъ такъ думаетъ, капитанъ. Гербовый сборъ и пошлина на чай вызвали большіе толки.

— Стало быть, вы думаете, что драться будутъ?

— Постоятъ за себя, если крайность заставитъ, но только пока еще драться никому не хотѣлось бы.

Въ эту самую минуту въ дверяхъ появилась огромная фигура унтеръ-офицера изъ роты Мэкъ-Фюза и заполнила собой все дверное отверстіе.

— Что тебѣ, Дойль? — спросилъ Мэкъ-Фюзъ.

— Приказано черезъ полчаса послѣ зари вывести роту на смотръ и приготовиться къ выступленію.

Всѣ три офицера встали со своихъ мѣстъ.

— Ночью — выступать! — воскликнулъ Мэкъ-Фюзъ. — Должно быть, насъ посылаютъ куда-нибудь на смѣну, но только Гэджъ могъ бы выбрать для этого другое время.

— Вѣроятно, есть какія-нибудь важныя причины, — сказалъ Ліонель. — Слышите? Барабанный бой. должно быть, и другія части получили такой же приказъ, не одна ваша рота.

— Всему батальону приказано выступать, ваше высокоблагородіе, — сказалъ унтеръ-офицеръ, — а также и легкой пѣхотѣ; мнѣ поручено сообщить объ этомъ капитану Польварту, если я его встрѣчу.

— Все это очень таинственно, — сказалъ Ліонель, — но вотъ кто можетъ мнѣ тутъ помочь… Джобъ! Гдѣ онъ? Меритонъ, куда дѣвался юродивый?

— Его кто-то вызвалъ, сэръ, и онъ ушелъ.

— Тогда пошлите мнѣ Седжа, — сказалъ послѣ раздумья молодой человѣкъ.

Оказалось, что и Седжъ куда-то ушелъ.

— Господа, — сказалъ Ліонель, — мнѣ нужно сдѣлать кое-какія распоряженія. Черезъ часъ я васъ догоню. Я не думаю, чтобы до тѣхъ поръ вы успѣли выступить.

Ліонель надѣлъ шинель и первый, извинившись передъ гостями, куда-то торопливо ушелъ. Вслѣдъ за нимъ вышли и Мэкъ-Фюзъ съ Польвартомъ, направляясь въ свои казармы.

Ліонель смутился бы, покраснѣлъ, если бы его уличили въ томъ, что его таинственный другъ Ральфъ имѣетъ на него большое вліяніе. Но влеченіе къ старику было въ немъ. такъ сильно, что онъ, выйдя изъ своей квартиры, торопливо направился къ жилищу Абигаили Прэй. Съ того вечера онъ ни разу не былъ въ этомъ мрачномъ домѣ, но онъ хорошо его запомнилъ, такъ какъ старый магазинъ находился рядомъ съ Фануель-Голлемъ.

Проходя мимо городской ратуши, онъ взглянулъ на освѣщенныя окна и сказалъ стоявшему на часахъ гренадеру:

— Тамъ, должно быть, ждетъ совѣтъ — такъ что ли, часовой?

Солдатъ по мундиру Ліонеля увидалъ, что передъ нимъ начальство, и почтительно отвѣтилъ:

— Такъ точно, ваше высокоблагородіе. Здѣсь находятся его превосходительство генералъ Вольфъ, подполковникъ 10-го полка лордъ Норсемберлэндъ и старый майоръ морской пѣхоты, а этотъ ветеранъ приходитъ сюда только въ особо важныхъ случаяхъ.

— Вѣроятно, что-нибудь по поводу новыхъ упражненій войскъ, — сказалъ Ліонель. — Прощайте, старый товарищъ.

Гренадеръ сомнительно покачалъ головой и вновь принялся за свою мѣрную ходьбу взадъ и впередъ. Черезъ нѣсколько минутъ Ліонель входилъ въ жилище Абигаили. Тамъ онъ по памяти отыскалъ ея комнату, но былъ очень недоволенъ, когда въ комнатѣ не оказалось никого. Онъ хотѣлъ уже уходить, какъ увидалъ полоску свѣта, шедшую сверху и освѣщавшую лѣстницу въ слѣдующій этажъ. Поднявшись по этой лѣстницѣ, онъ, руководясь полоской свѣта, вошелъ въ одну изъ маленькихъ комнатокъ и увидѣлъ того, кого искалъ. Старикъ сидѣлъ на единственномъ, сломанномъ стулѣ передъ кучей соломы, которая, по всѣмъ признакамъ, служила ему постелью. На соломѣ была развернута большая карта, которую старикъ внимательно штудировалъ. Нѣсколько мгновеній Ліонель стоялъ въ нерѣшительности и смотрѣлъ на сѣдые волосы старика, закрывавшіе виски и лобъ его наклоненной головы.