Джеймс Купер - Лионель Линкольн, или Осада Бостона

— Я васъ ищу, — сказалъ Ліонель, — такъ какъ сами вы меня совсѣмъ забыли.

— Вы поздно пришли, — сказалъ Ральфъ, не выказывая ни малѣйшаго удивленія и даже не отрываясь отъ карты. — Грядущихъ великихъ бѣдствій уже нельзя устранить, можно только извлечь изъ нихъ полезный урокъ.

— Значитъ, вы знаете, что нынче ночью что-то готовится?

— Старики рѣдко спятъ по ночамъ, — сказалъ Ральфъ, въ первый разъ взглядывая на Ліонеля, — а въ молодости я тоже обучался вашему кровавому ремеслу.

— Поэтому вы не могли не замѣтить приготовленій въ войскахъ гарнизона. Но вы догадались ли объ ихъ цѣли и о возможныхъ послѣдствіяхъ задуманнаго предпріятія?

— Мнѣ извѣстно и то, и другое. Гэджъ воображаетъ, что, отрѣзавъ маленькія вѣточки, онъ этимъ искоренитъ всѣ посѣвы свободы. Онъ думаетъ задавить патріотизмъ, уничтоживъ нѣсколько военныхъ складовъ.

— Значитъ, на сегодня пока предполагается только эта мѣра предосторожности?

— Эта мѣра вызоветъ кровопролитіе.

— Я хочу присоединиться къ отряду къ качествѣ волонтера, чтобы проникнуть внутрь страны и лично ознакомиться съ положеніемъ дѣлъ. Я для того къ вамъ и пришелъ, чтобы посовѣтоваться съ вами объ этомъ.

При словахъ Ліонеля старикъ поблѣднѣлъ. Его мутный взглядъ перебѣгалъ нѣсколько разъ со стѣны комнаты на карту, потомъ неподвижно уставился на Ліонеля, точно взглядъ мертвеца. Ліонель подумалъ, что старику дурно, и хотѣлъ ему помочь, но тотъ успѣлъ оправиться и овладѣть собой

— Вы нездоровы! — вскричалъ Ліонель,

— Оставьте меня, уйдите.

— Не могу я васъ оставить въ такомъ положенія.

— Говорю вамъ, оставьте меня. Мы съ вами увидимся, какъ вамъ этого хочется, внутри провинціи.

— Слѣдовательно, вы мнѣ совѣтуете присоединиться къ войскамъ и дожидаться васъ?

— Совѣтую.

— Простите меня, — нерѣшительно заговорилъ Ліонель, въ смущеніи опуская глаза, — но мнѣ кажется, что это помѣщеніе, выбранное вами для себя… и состояніе вашего здоровья… и вашъ костюмъ… все это указываетъ на… на то, что вамъ приходится трудно…

— Вы собираетесь предложить мнѣ денегъ?

— Если вы согласитесь принять ихъ отъ меня, вы окажете мнѣ большую честь, и я буду вамъ глубоко за нее благодаренъ.

— Когда у меня не будетъ хватать средствъ на всѣ мои надобности, молодой человѣкъ, тогда я непремѣнно воспользуюсь вашимъ предложеніемъ. В теперь ступайте, времени терять нельзя.

— Я не желалъ бы оставлять васъ однихъ, Гдѣ Абигаиль? Даже эта сумасбродная старуха все-таки лучше, чѣмъ никого.

— Ее нѣтъ дома. Она ушла.

— A Джобъ? Онъ хоть и юродивый, но у него бываютъ добрыя движенія; онъ могъ бы вамъ быть полезенъ въ случаѣ нужды.

— У него есть дѣло поважнѣе возни съ никому ненужнымъ старикомъ. Уходите, сэръ, сію же минуту, оставьте меня въ покоѣ. Сэръ, я васъ объ этомъ прошу и даже приказываю, если этого вамъ мало.

Ліонелю ничего больше не оставалось, какъ повиноваться. Онъ сдѣлалъ это очень неохотно и, уходя, нѣсколько разъ оборачивался. Выйдя на улицу, онъ торопливо пошелъ къ себѣ домой. На небольшомъ мосту онъ услыхалъ тихій шопотъ нѣсколькихъ голосовъ. Какіе-то люди совѣщались между собою. Въ темнотѣ Ліонель разглядѣлъ двоихъ, но когда онъ сталъ подходить къ нимъ, они разошлись. Одинъ пошелъ на площадь, а другой взошелъ на мостъ, гдѣ стоялъ Ліонель.

— Это ты, Джобъ, тутъ шепчешься? Ахъ, заговорщикъ! — воскликнулъ Ліонель. — Что это у тебя за ночные секреты?

— Джобъ живетъ въ старомъ магазинѣ,- быстро отвѣчалъ юродивый. — Тамъ для Нэбъ мѣста много, потому что король на позволяетъ привозить сюда товары.

— Ты къ водѣ шелъ, а не домой.

— Для Нэбъ нужна рыба, ей ѣсть нечего, и хотя король заперъ бостонскую гавань, Джобъ все-таки поѣдетъ на ловлю. Джоба не удержатъ никакіе парламентскіе билли.

— Несчастный! Иди домой и ложись спать! A то какой-нибудь часовой подстрѣлитъ тебя, тѣмъ и кончится.

— Джобъ увидитъ корабль издали, а съ корабля Джоба не увидятъ. Если же кого-нибудь изъ бостонцевъ убьютъ — а Джобъ бостонецъ — то это даромъ не пройдетъ. Будетъ кутерьма.

Разговоръ на этомъ кончился. Ліонель пошелъ своей дорогой, а отъ моста отдѣлилась лодка и поплыла въ портъ.

Проходя по площади, Ліонель у фонаря встрѣтился съ тѣмъ человѣкомъ, которыя шептался съ Джобомъ. Оба взглянули другъ на друга и другъ друга узнали.

— Мы опять съ вами встрѣчаемся, майоръ Линкольнъ, я опять въ таинственномъ мѣстѣ,- сказалъ тотъ самый незнакомецъ, котораго Ліонель видѣлъ на ночномъ митингѣ.

— И въ этомъ таинственномъ мѣстѣ Джобъ Прэй, должно быть, состоитъ чѣмъ-нибудь вродѣ домового или лѣшаго, потому что вы съ нимъ о чемъ-то такъ таинственно изволили шептаться.

— Надѣюсь, сэръ, — возразилъ незнакомецъ, — что у насъ еще до того не дошло, чтобы честнымъ людямъ нельзя было поговорить между собою.

— Разумѣется, сэръ, — отвѣчалъ Ліонель, — и я вовсе не имѣлъ въ виду вамъ препятствовать въ этомъ.

Они разстались. Ліонель пошелъ на Тремонтъ-Стритъ, чтобы проститься съ мистриссъ Лечмеръ и кузинами. Никого не встрѣтивъ, онъ прошелъ къ себѣ въ комнату, тамъ немного позанялся и вышелъ въ гостиную. Изъ маленькаго кабинетика мистриссъ Лечмеръ донесся до него ея голосъ. Дверь была полуоткрыта. Ліонель подошелъ я хотѣлъ уже попросить позволенія войти, какъ увидалъ Абигаиль Прэй, которая вела съ хозяйкой дома оживленную бесѣду.

— Старикъ и очень бѣдный, вы говорите? — спрашивала мистриссъ Лечмеръ.

— Кажется, ему все извѣстно, — говорила Абигаиль, кидая вокругъ себя взгляды, въ которыхъ виденъ былъ крайній испугъ.

— Все! — повторила дрожащими губами мистриссъ Лечмеръ. — И вы говорите, что онъ пріѣхалъ съ маіоромъ Линкольномъ?

— На томъ же кораблѣ, и небу было угодно, чтобы онъ поселился у меня въ наказаніе за мои грѣхи.

— Зачѣмъ же вы позволяете ему жить у васъ, если онъ васъ стѣсняетъ? — возразила мистриссъ Лечмеръ. — Вы у себя въ домѣ полная хозяйка.

— Домъ, въ которомъ я живу, мнѣ не принадлежитъ. Онъ можетъ служить прибѣжищемъ для всѣхъ несчастныхъ. Старикъ имѣетъ такое же право, какъ и я, поселиться въ пустомъ магазинѣ.

— Вы первая въ немъ поселились, и вы женщина. Ваше право старше, — настаивала мистриссъ Лечмеръ голосомъ, въ которомъ слышались непреклонныя ноты. — На вашемъ мѣстѣ я бы выгнала его на улицу, какъ собаку.

— На улицу! — повторила Абигаиль, испуганно оглядываясь кругомъ. — Сударыня, ради Бога, тише говорите!.. На улицу… Да я глядѣть на него боюсь, у него такіе глаза, точно онъ насквозь меня видитъ. Онъ пересказалъ мнѣ все, что я когда-либо сдѣлала… Джобъ его боготворитъ, просто молится на него, и если я сдѣлаю ему какую-нибудь обиду, старикъ легко можетъ отъ Джоба узнать все то, что мы съ вами скрываемъ…