Анатолий Аргунов - Студенты. Книга 2

Зинаида Степановна напрягла весь аппарат горкома, и ее мужа поместили в клинику профессора Хуцинашвили. Но самого Реваза Ираклиевича на месте не оказалось, он отдыхал у себя на родине в Кутаиси. Зинаида Степановна чуть не упала в обморок, когда узнала об этом, но, как человек решительный, стала звонить через горкомовскую вертушку в Кутаисский горком партии с просьбой найти профессора, чтобы она могла с ним переговорить. Там обещали содействовать… но кто она, Звонарева Зинаида Степановна, инструктор горкома, хотя бы и из Ленинграда, а кто профессор Хуцинашвили? Реваза Ираклиевича знал весь медицинский мир за его уникальные операции на костях, которые он стал делать до появления аппарата Илизарова. Он разработал свой метод операции, чем-то похожий на илизаровский, но менее травматичный. Зинаида Степановна не отходила от телефона, но из Кутаиси так и не звонили, а на все ее попытки дозвониться самой телефонистки вежливо отвечали:

— К телефону никто не подходит.

Лина, понимая, что ситуация зашла в тупик, решилась не откладывать разговор с матерью, рассказала ей о визите Шато и предложила:

— Я сейчас позвоню Шато, попрошу его помочь разыскать этого Хуцинашвили; другого выхода нет, мама…

Зинаида Степановна впервые за свою жизнь закурила папиросу, ее лицо покрылось пятнами, мышцы нервно вздрагивали. Она ничего не ответила, стояла на кухне у окна и курила. Докурив, Зинаида Степановна долго тушила окурок о край железной раковины, потом кинула его в мусорное ведро.

— Ну что стоишь, звони, — наконец выдавила она из себя.

Лина бросилась к телефону.

Через сутки профессор Хуцинашвили был в Питере и прямо с самолета приехал в клинику. Там его уже ждала подготовленная операционная. Операция прошла успешно, нога у отца была сохранена. Вскоре состоялось примирение родителей Лины и Гиви. Таким образом, была спасена репутация Лины, а Гиви благополучно отвертелся от тюремных нар.

Но жизнь выносит свой справедливый приговор. И даже тогда, когда ты его совсем не ждешь. Гиви успешно окончил институт и, при наличии связей и денег, перебросился в златоглавую столицу страны — Москву, став там успешным врачом-гинекологом. Что называется, пустили козла в огород с капустой. Слава Гиви в столице росла не по дням, а по часам: очереди на прием к нему из жен высокопоставленных чиновников и просто из богатых дамочек расписывались чуть ли не за месяцы. И то сказать: огромный чернявый грузин с огненным взглядом большущих глаз действовал на дам неотразимо, избавляя их от всяких женских болезней.

Деньги, слава, известность и, главное, внимание бесконечного количества женщин окончательно погубили Гиви. Его детское желание обладать самыми красивыми, самыми сексапильными женщинами стало воплощаться в жизнь. Он переспал практически со всеми женщинами, идущими к нему на аборт, приходящими на лечение, их подругами и просто знакомыми. Слава Гиви стала почти равной славе Гришки Распутина. Но случилось то, что должно было случиться, — Гиви погиб.

Смерть Гиви наступила при страшных обстоятельствах: его тело, изуродованное до неузнаваемости, нашли в перевернувшейся, разбитой в дребезги элитной иномарке «Порше». Таких машин на всю Москву было две: у генсека Леонида Ильича и у Гиви. Криминалисты посчитали, что погиб Гиви, ударившись об опору линии электропередачи. Он превысил скорость и не справился с управлением на крутом повороте.

На десятилетии со дня окончания института, Савва узнал эту страшную весть. Аудитория встала и молча почтила память первого ушедшего из жизни сокурсника. Сестра Гиви, встретив потом Савву в коридоре, лишь грустно улыбнулась:

— Нет больше Гиви. Ты, наверное, рад?

Савва ничего не ответил, решив, что любое мнение не будет ею воспринято как искреннее.

— Ты же с ним враждовал, я знаю. Он не раз отзывался о тебе неважно… — Нино посмотрела на Савву большими, как у брата, глазами. — Что молчишь? Савва, ты же его ненавидел, ведь так?

— Послушай, Нино. Как ты могла даже подумать так? Гиви мой однокурсник, и этим все сказано. Я не могу к нему плохо относиться, тем более когда его не стало. Просто я не разделял его убеждений. Это верно, но вражды между нами не было.

— Ладно, Савва, я остаюсь при своем мнении. Прощай. — Она подала Савве руку и посмотрела так пронзительно в его глаза, словно этим взглядом хотела сказать все, что думала о нем. Сомнения, любовь, гордость, страсть, ненависть — все обозначилось в ее взгляде.

Савва поцеловал ей руку:

— Не поминай лихом!

Так разошлись жизненные пути Саввы и этой грузинской пары: брата и сестры, его сокурсников и знакомцев прекрасной юности.

Савва Николаевич вспомнил об истории взаимоотношений с Гиви не случайно. Жизнь день за днем подкидывала уравнения с одним, а то и с двумя неизвестными. Вот и сейчас, сидя на экзамене, он решал для себя трудную задачу — казнить или помиловать. Перед ним сидел молодой повеса, красивый парень с армянской фамилией: кучерявый, с черными, как маслины, большими нагловатыми глазами. Он чем-то неумолимо напоминал его однокурсника Гиви. Студент явно не знал билета и пытался измотать профессора посторонними рассуждениями. Психология поведения таких студентов была проста: профессор — интеллектуал, значит, многое может простить, главное, найти тему, даже ключевое слово, которое бы его задело, было бы ему интересно. И тогда он сам все расскажет, только поддакивай. Но как найти тему, о которой профессору было бы приятно порассуждать?

Савва Николаевич догадывался о причине поведения экзаменуемого и уже хотел вернуть зачетку без оценки. Двойки он не ставил принципиально, говоря: «Придете в следующий раз, когда лучше подготовитесь. А сейчас вы перенервничали и смешали все в кучу — каша какая-то, а не ответ…»

Савва Николаевич только собрался это сказать, как вдруг студент произнес: желание пациента излечиться является главным условием предоперационной подготовки.

Савва Николаевич чуть не поперхнулся словами, готовыми исторгнуться из его гортани. Проглотив комок в горле, Савва Николаевич спросил:

— Вы что, действительно так считаете?

Студент понял — он напал на золотую жилу.

— Конечно, профессор! Желание является сильнейшим стимулом для жизни, вернее, жизнь без желаний и мечты скучна, можно сказать, что невозможна…

Студент продолжал развивать тему, уже понимая, что он сдаст экзамен.

Вот ведь как, его мысли, вынашиваемые годами, спокойно озвучивает студент-третьекурсник. Браво! Не зря преподаватель читал лекции.

— Почему? — И Савва Николаевич попытался найти ответ: — Ну хорошо, желания бывают ведь разными: в одном случае победить болезнь, в другом — умереть… Вы же знаете, что на Западе широко дискутируется идея эвтаназии по просьбе пациента или родных. Как вы смотрите на эту проблему?