Александр Башкуев - Призвание варяга (von Benckendorff)

Финны оказались прекраснейшими работниками и совершенно не протестовали массовому строительству верфей, заводов и фабрик. "Бандитские" деньги, наконец, смогли "осесть", да "отмыться.

С первых рук — доложу, — осенью 1811 года все у нас говорили только лишь о финском лесе и рудах, рыбе и фосфоре. Родственники мои, не таясь, обсуждали, что надобно — "пока не поздно перебираться в Финляндию", ибо "рижский гешефт нам в убыток.

Считалось, что "от Риги до Гельсингфорса — полдня морем" и "мы будем приезжать домой — отдыхать на Рижское взморье". Но… Латвию все уже воспринимали, как "отчий дом" и "воспоминания детства" — "кои мы обязаны помнить.

Так нынешние американские нувориши собирались "капельку подзаработать в Америке.

"Мы разбогатеем и, конечно, вернемся!" "У нас тут Корни, Отечество и милая Родина!" — говорили они.

Но… Вернулись не все. Прочие ж устроили Революцию и "скинули ненавистное колониальное Иго"…

Я не думаю, что кто-нибудь из моих друзей, знакомых и родственников когда-нибудь вернется к "брошенным очагам". Все мы — уже больше финны, нежели — латыши…

Я доподлинно знаю, что мой отец — Карл Уллманис, уступая "подельникам" (или — "компаньонам"?), пару раз собирался "переносить семейный гешефт в Гельсингфорс", но всякий раз "передумывал.

Его можно понять, — в Риге он почитался "Природным Хозяином", а в Гельсингфорсе… К тому же ему было уже за пятьдесят, а в таком возрасте тяжело все менять.

Ходит слух, что убил его не осколочек, но хитрая бритва, выпущенная из особых приспособлений, коими так гордится "Бандитская Рига". Все участники тех событий погибли и правду сыскать мудрено, но… Известно, что к лету 1812 года Бенкендорфы утратили влиянье на Ригу и латышей. Объясню поподробнее.

Осенью 1811 года наша семья собралась на этакий семейный Совет по вопросу — как быть? Стоит ли переводить капиталы в Финляндию? Каково наше место в грядущей Войне России и Франции? Отношенье к "жидам", — кто мы?

Бенкендорфы к этому дню включили в себя и евреев, и русских, и немцев, и латышей! Появились в нашей семье и армяне, и татары, и шведы… В сих условиях наше главенство в "Нацистской партии" воспринималось всеми, как дурной анекдот! (Навроде того, что "два самых известных нациста Моссальский, да Израэлянц!")

Мне, как старшему из мужчин (отец мой был — не барон и семье моей не указ), предоставили первое слово и я сказал так:

— Прежний мир доживает последние дни. Я долго прожил во Франции и из первых рук доложу: там развилась людоедская экономика. Промышленное производство этой страны совершенно неконкурентоспособно по причине разрухи и гибели наемных работников. Стоит Антихристу отказаться от войн и страна его рухнет.

Отсюда рано, иль поздно — или все мы станем одной гигантской, католической Францией с Террором, бессудными казнями, разрухой и нищетой, иль — с Террором и Антихристом будет покончено.

В сущности, у нас нет с вами выбора. Проиграет ли Россия войну, иль тамошние масоны сдадутся без боя — всех нас ждет гильотина, а жен и доченек наших — судьба в сто крат худшая…

Разговор наш был в Вассерфаллене. За окном валил влажный снег и в зале было не протолкнуться. Многие сильно курили и казалось, что клубы тьмы не только бушуют на улице, но и сгущаются над нашими головами… Кто-то крикнул:

— Мы не пойдем в услужение к русским!" — и прочие одобрительно зашумели. Тогда я стукнул кулаком по столу:

— А куда мы с вами денемся?! Поймите главную вещь! Чем бы не кончилась эта война — мир уже никогда не будет таким!

Я не беру случай нашего проигрыша — все мы в сием раскладе покойники и не о чем тут лясы точить. Я спрашиваю вас — что будет после того, как мы победим? Что?!

Родственники мои растерялись и призадумались. Никто не осмелился выступить и пойти против меня, ибо я у моей родни слыл за самого умного. Все стали шушукаться и я взял быка за рога:

— Давайте взглянем правде в глаза. Кто мы?! Разбойники, да пираты. Все наши гешефты с заводами — лишь прикрытие для содержания наших банд, коими мы постоянно шерстим католиков.

Вообразите себе, что мы — победили. В Европе установился мир. Долгожданный и благодатный мир… А у нас — бандитское государство.

Маленькое, без природных ресурсов, но многочисленными врагами БАНДИТСКОЕ ЦАРСТВО! Сколь его могут терпеть?!

Родственники мои зашумели. Сперва недовольно, потом пошли споры, а затем… Затем кто-то крикнул:

— Что ты предлагаешь?! Жить-то нам как-то надо? Чем кормить семьи? Что сказать людям, ежели мы все вдруг "завязываем"?

— А мы не "завязываем"! Я не предлагаю что-либо изменять!

Грохнул смех. Кто-то заливисто свистнул и выкрикнул:

— Мы теперь как монашки! Беременные! — и родственники мои закатились от хохота.

— Я не верю в исправление ни вас, ни себя. Черного кобеля не отмыть добела. Запрети я вам жить "как вчера" и — недалеко до беды.

Но я вспоминаю историю. Из нее следует, что многочисленные пираты кончали на виселице. За исключением исключений. Я предлагаю путь Дрейка и Моргана!

Шум стих. Зал напряженно слушал меня.

— Граф Аракчеев мне — родной дядюшка. Мы обсуждали с ним сей вопрос и он согласен со мной, что Империи нужна Жандармерия и Пограничная стража. Нам нужен сыск. Уголовный и политический.

Возглавить его должны дворяне и офицеры. Русские офицеры. Дворяне Российской Империи…

Кто-то присвистнул еще раз:

— Кровь — меж нами и русскими! Нас они не возьмут. Да и мы — к ним не пойдем!

Раздался всеобщий шум, все вскочили и крохотный зал сразу наполнился. Я же взобрался на стол и, перекрикивая всех моих родственников, заорал:

— Да — выслушайте! Друзья познаются в Беде! Русские потеряли почти всех своих офицеров. Я спрашивал Аракчеева и он обещался — любой дворянин, пришедший сегодня на русскую службу, получит чин и солдат. Увы, необученных.

Но всякий, кто в смертный час стоит в одном строю с русскими — с того дня для Империи — "Русский"!

Все, что бы ни было до сего дня — Забыто. Вычеркнуто. Вы станете баронами, полковниками, да генералами Российской Империи!

Мы с дядей уже ходили с сиим к кузену моему — Императору. И вот документ, — он обещал, что все вы пожизненно избавитесь от всех налогов и податей!

Переедем в Финляндию, настроим там фабрик, да верфей и — ни одной копейки в казну! Вы слышите — ни копейки, ни пфеннига!

И ежели вам не терпится резать католиков, — обещаю: служить вы будете на границах с католиками, да жандармами в губерниях униатских, да католических. А там уж — сами решайте, — тамошние католики — все в вашей Власти!

Затеялся большой шум. Самые "невменяемые" стали кричать:

— Не пойдем в услужение к русским! НЕ ПОЙДЕМ! Александр — предатель! Не слушайте вы его! Он стакнулся с русскими свиньями!