Алексей Пишенин - Сага о Хельги

На третий день им повстречались четыре корабля. И Кетиль узнал корабли ярла Эйрика, и «Вепрь», корабль Гудбранда, был среди них. «Чайка» подошла к его борту, и Кетиль коротко рассказал, что у них за дело. После этого ярл разрешил Гудбранду, с которым был и Бьёрн, брат Хельги, отправиться вместе с Кетилем в Конунгахеллу. Ярл сказал так:

— Хотелось бы и мне повстречаться с Олафом сыном Трюггви. Да только подумает он, что это Олаф конунг свеев послал нас туда, устроив ему ловушку. И от того пострадает честь того, кто дал нам убежище.

Гудбранд сказал:

— С двумя кораблями мы будем незаметны, и никто не обратит на нас внимание. А коли пойдет слух, что сам ярл Эйрик прошел через Зунд, то на нас набросятся все корабли Олафа. И вряд ли боги даруют нам победу. Так что лучше попытать судьбу только на «Чайке» с «Вепрем». Помню я, как два с половиной года назад началась эта сага, и хочу я увидеть ее конец.

И они пошли на юг под парусом и вдобавок на веслах, чтобы только успеть до суда конунга Олафа, потому как все решили, что вряд ли дочери Одда добьются правды. Гудбранд говорил:

— Не многие назовут справедливым человека, который сзывает людей на пир, а потом сжигает их в доме. Даже дикие пруссы и то бы так не поступили. Но, видать, те, кто верит в Белого Христа, толкуют закон и справедливость по-другому.

А Рагнар отвечал:

— Не забывай, Гудбранд, что и мы с тобой крещены, и слышал я, что и среди христиан есть славные люди. Но что до Олафа, то говорят, в Трондхейме собрал он всех лучших людей на тинг и едва не принес их в жертву своему богу. И только крестившись, они спаслись.

А Харальд Заяц добавлял:

— Не видать дочерям Одда справедливого суда, несмотря на всю их красу. Конунг Олаф слушает только христиан и не принимает клятвы тех, кто верует в старых богов.

Бьёрн перебрался на «Чайку» и сел за соседнее с Хельги весло. И им было, что рассказать друг другу.

На следующий день им встретился еще корабль. Это оказался Хёгни Красный, который, не найдя людей ярла Эйрика в Еллинге, отправился за ними в Сигтуну. Он рассказал, что суд состоялся, и Сигрун и Ингрид предстоит под опекой Торвинда Кабана вернуться домой и ждать, когда их обеих выдадут замуж.

При этих словах зубы Хельги скрипели, а руки Бьёрна едва не переломили весло. И дальше они пошли уже тремя кораблями. Когда они повернули на север, ветер, подгонявший их на юг, стал теперь дуть им прямо в лицо, так что всем пришлось сесть на весла. Но они гребли что есть сил, хотя надежды почти не оставалось, ведь с суда Олафа прошло уже два дня. И была им удача, и ночь была лунной, и к полудню следующего дня они дошли до Конунгахеллы. Там Хёгни показал им на корабль, выходящий из залива, и сказал:

— Видать, любят вас боги, ибо это корабль Гутторма, и он один. Жаль мне, что я не могу за ним гнаться, так как моя госпожа Сигрид дала клятву, что никто из свеев и гётов не причинит людям Олафа вреда. Но я хотел бы взойти к ним на борт и увидеть их лица.

Бьёрн ответил:

— Эту честь мы с Хельги никому не уступим.

А Хельги добавил:

— Давно мы ждали случая сразиться с людьми Олафа. Да только клятва не дает нам ступить на норвежскую землю. Так что у Гутторма на корабле скоро будет много гостей.

Однако и с корабля Гутторма их тоже заметили, и видно было, как гребцы там навалились на весла. Людей у Гутторма было немного, и они не могли подменять друг друга, однако они были свежими после ночи в Конунгахелле, а люди Гудбранда и Кетиля гребли всю ночь.

И Кетиль сказал своим людям:

— Если бы у меня была галера, а вы были бы рабами, я бы приказал надсмотрщикам запороть вас до смерти, но догнать Гутторма. Но раз вы свободные люди и мои боевые товарищи, то прошу я вас не жалеть сил и вернуть дочерей Одда, что бросили вызов Олафу сыну Трюггви.

Кетиль сам сел на весло, и его люди поняли его. И они гребли так, что падали на палубу от усталости, и тогда только их подменяли.

Гудбранд крикнул своим людям, чтобы не отставали и не покрыли бы его позором. Он пообещал всем три марки серебра, если они обгонят «Чайку». Но корабль Кетиля им было не догнать. И вскоре стало ясно, что они нагоняют Гутторма. Все, кто уже не мог грести, перешли на нос и дрожащими от усталости руками взяли копья и мечи. И были они уже в полете стрелы, когда с корабля Гутторма спустили лодку и посадили в нее двух женщин. Затем лодку отвязали, и она осталась колыхаться на волнах, когда корабль ушел вперед.

Два преследовавших корабля подошли к лодке почти одновременно, но «Чайка» всё же была чуть впереди. Радостные крики раздались с обеих сторон, когда все увидели, что девушки живы и здоровы. Тогда Кетиль помог забраться на борт Ингрид, а Гудбранд — Сигрун.

Тут раздался еще один крик, и все увидели, как кто-то прыгнул в воду с корабля Гутторма. Бьёрн, который стоял на носу пригляделся и сказал, что это Хёгни. И вправду, когда пловец приблизился к борту «Вепря», стало видно, что это мальчишка, а не воин. Бьёрн протянул Хёгни весло и помог забраться на борт.

Гудбранд посмотрел на своих людей и сказал Кетилю:

— После того как мы остановились, нам уже не набрать того хода.

И Кетиль сказал:

— Мы сделали то, что должны были. А с Гуттормом, я верю, мы еще повстречаемся.

Тогда они развернули свои корабли и пошли в Конунгахеллу.

На берегу было время встреч старых друзей, и Кетиль обнялся с Рагнаром Лысым, а Хельги хлопнул по плечу Аслак Финн. Торгейр из Сконе тоже увидел старого знакомого — то был Ульф Готландец. И все не могли дождаться, когда им подадут пива, чтобы послушать рассказы о том, что произошло, пока они не виделись.

И когда собрались они в палатах Сигрид, то не было нужды ни в шутах, ни в скальдах, а довольно было только рассказов воинов о том, что случилось за последние полгода в разных землях.

Начал Гудбранд и рассказал о вестях из Дании: о том, что прошлым летом королева Гунхильд родила Свейну Вилобородому сына, которого назвали Кнутом. Но сама она после родов стала болеть и уже не встает с постели. И все очень пожалели королеву, особенно Хельги, к которому она была добра. Вторая новость была, что Свейн все-таки выдал свою сестру за Бурицлейва против ее воли.

Потом пришла очередь Кетиля рассказывать о том, как они собирали подати с русов и потом всю зиму сидели в крепости, опасаясь, что по накатанному санному пути к ним подойдет войско конунга Виссевальда.

Потом Торгейр спросил Ульфа о том, как он снова оказался у Гудбранда. И тот сказал, что когда он прибыл к Бурицлейву, то конунг вендов был очень расстроен. В последнее время сдружился он с конунгом саксов Оттаром и тот прислал ему священников, чтобы обратить к Белому Христу пруссов и жмудь. Бурицлейв, конечно, старался переубедить Оттара, говоря, что по дикости своей пруссы скорее обратятся к дьяволу, чем к Христу. Но Оттар не хотел слушать и послал трех монахов к берегу моря, а Бурицлейв дал им воинов, чтобы их поход закончился не слишком быстро. И попервоначалу все было хорошо, и даже прусские жрецы не чинили им препятствий. Жрецам нужен был мир с Бурицлейвом, после того как был убит Жигволд и все прусские вожди передрались между собой.