Алексей Пишенин - Сага о Хельги

И корабль Гутторма отошел от берега и повернул свой нос на северо-запад. И Эдла стояла на берегу и громко рыдала, так что все слуги разбежались, а потом на берег пришел Олаф и увел ее. А еще через небольшое время с юга из-за островов показались три корабля. С них заметили корабль Гутторма и после этого все три корабля сошлись борт к борту. А потом два корабля поплыли за кораблем Гутторма, а один пошел в Конунгахеллу.

Когда корабль Гутторма отчалил от берега, сам он вошел в шатер к дочерям Одда и сказал:

— Ингрид, я хочу переговорить с Сигрун наедине. Постой на корме, тебя никто там не тронет без приказа.

Ингрид молча вышла, а Сигрун посмотрела прямо в глаза Гутторму и сказала:

— О чем ты хочешь говорить, сын убийцы моего отца?

— Твоего отца убил Туранд, и ты это знаешь. Это брат твоего первого мужа убил моего брата, — ответил Гутторм.

— У меня есть только один муж. Первый и единственный, — ответила Сигрун, сжав зубы.

— Ты что, не слышала, что сказал конунг? Твой муж вне закона. И теперь ты снова незамужняя дева.

— Конунг не властен разорвать брак, заключенный перед богами. И я буду ждать своего мужа до смерти, — возразила Сигрун.

— У нас теперь Белый Христос, и для него ты — не замужем. Он не признает языческих обрядов. Потому хочу я жениться на тебе по обрядам, которые благословил наш новый бог. И конунг тоже будет на нашей свадьбе. И его священники. И все будет, как у самых знатных людей.

— А мой сын — он теперь, значит, незаконнорожденный? — спросила Сигрун.

— Да, но у нас с тобой будут еще сыновья, и у них будет много людей и серебра. Теперь я — единственный наследник моего отца.

Сигрун задумалась, а потом сказала:

— Что же, я знаю, что я должна сказать на твое предложение: Не свинье с ее корытом те мечты о деве юной… — начала она, но Гутторм схватил ее за горло и прошептал ей прямо в ухо:

— Я хотел всё сделать, как благородный человек, но ты сама всё испортила. И теперь я все равно получу свое. И ты можешь кричать. Это мой корабль, и здесь тебе не будет защиты.

И он начал правой рукой задирать ей юбки, а левой прижимал ее к шкурам, постеленным на палубе. Сигрун пыталась кричать, однако рука Гутторма сдавила ей горло.

И тут раздался громкий голос кормчего:

— Гутторм, хватит миловаться с девицами. Иди посмотри, не нас ли догоняют эти два корабля.

Гутторм выпустил Сигрун и сказал:

— Приготовься. Вечером я приду снова. И мне нравится, что ты такая гордая.

Сигрун молча ощупала нож, который она спрятала под шкурами.

А Гутторм вышел из шатра, и его кормщик показал ему на два драккара, которые шли прямо по корме.

Кормщик сказал:

— Они явились из-за островов, и тогда их было три. Но один ушел в Конунгахеллу. А эти два идут за нами, и их гребцы работают, что есть сил, так что они нас нагоняют.

Гутторм ответил:

— Так вели и нашим гребцам не лениться. Завтра мы встретимся с кораблями моего отца. Для этого надо только не подпускать эти два корабля близко.

Кормщик ответил:

— Видно, что на тех драккарах полно воинов, и часто меняются они на веслах. А у нас — по человеку на весло. И как бы быстро мы ни гребли сейчас, они нас догонят до захода солнца.

— И что же нам теперь делать? — спросил Гутторм.

— Будь я хёвдингом на этом корабле, Гутторм, — ответил кормщик, — я бы спустил лодку и посадил туда наших пленниц. Мыслю я, они — причина этой погони.

— Этих пленниц нам доверил сам конунг. И мы должны доставить их в Согн. Потому прикажи людям грести побыстрее, — сказал Гутторм и замолчал.

Но не прошло и получаса, как всем стало видно, что преследовавшие их драккары приближаются. И скоро стало возможно различить красного ворона на парусе. Прошло еще немного времени, и стали видны лица людей, стоявших с копьями на носу. И еще много времени оставалось до заката, когда корабли приблизились на полет стрелы. Кормщик сказал Гутторму:

— Ведомо мне, что красный ворон — знак, которым отмечает свои корабли Эйрик сын Хакона. Это не люди Сигрид, так что пощады, если мы решимся на битву, нам ждать не приходится. Все наши люди устали, а среди людей Эйрика полно свежих. Еще есть время спустить лодку. И совсем скоро этого времени не будет. Решайся, Гутторм, сохрани жизни своих людей.

— Я не отдам их! Мы будем биться и, коли надо, умрем с честью! — крикнул Гутторм и кинулся в сторону шатра.

— Не много чести четырем десяткам пасть в битвы против десяти дюжин. Да еще подарить ярлу Эйрику новый корабль, — был ответ.

— Тогда я убью дочерей Одда и брошу их в лодку, — крикнул Гутторм.

— Это не задержит погоню, а только еще больше разозлит их, — ответил кормщик, схватив его за плечо.

Тогда Гутторм сел на палубу и сказал:

— Делай, как хочешь.

И кормщик приказал спустить на воду лодку, что лежала у них на носу и держать ее на веревке вдоль борта. Потом он сам вывел из шатра Сигрун и Ингрид и помог им перебраться в лодку, бьющуюся о борт корабля на полсажени внизу. Они просили его отпустить и Хёгни, но кормщик ответил, что ему сейчас не до рабов. Затем он отпустил веревку, удерживающую лодку у борта.

— Навались! — приказал он гребцам, и те напрягли последние силы, чтобы оторваться.

Корабли ярла Эйрика поравнялись с лодкой, и оттуда раздались торжествующие крики. По очереди драккары подходили к лодке, и девушка с льняными волосами поднялась на один корабль, а девушка с золотыми — на другой. Гребцы Гутторма не отводили глаз от того, что происходило. И никто из них не видел, как Хёгни выбрался из трюма и с криком бросился в воду. Кормщик Гутторма только усмехнулся, но сказал:

— Им придется еще вылавливать из воды мальчишку. Это задержит их еще больше. Так даже лучше.

И люди Гутторма увидели, что один из драккаров двинулся вперед, и Хёгни залез на борт по веслу. После этого корабли с вороном на парусе развернулись и пошли на юг.

Кормщик вздохнул с облегчением.

— Хвала Белому Христу, они повернули назад, — сказал он Гутторму, который сидел у борта. Тот не поднял глаза, а сказал:

— Отец мне этого не простит…

А два драккара с красным вороном на парусах вернулись в Конунгахеллу. И один из них был «Вепрь» Гудбранда, а второй — «Чайка» Кетиля. У пристани их встречали Эдла и Хёгни Красный. И Хёгни сказал, что всех их ждут в своих палатах королева Сигрид и конунг Олаф. Хельги с Бьёрном долго благодарили Хёгни Красного за ту весть, что он им доставил, а Ингрид сказала, что благодарить надо и Эдлу за то, что вложила эту весть в уста Хёгни. И Хельги повернулся к Эдле:

— Спасибо тебе, госпожа, что позаботилась о нас и задержала здесь Гутторма.