Алексей Пишенин - Сага о Хельги

Затем Кетиль рассказал о том, что помнил о хитростях таранного боя, что применяют ромеи. И затем гребцы много раз разгоняли корабль до скорости, когда расстояние полета стрелы он проходил за двадцать ударов сердца. Ни одна из песен гребцов не подходила под такое количество ударов весел, и Кетиль дал Тосте деревянную колотушку. Теперь Тосте мог сам, стуча быстрее или медленне по фальшборту, изменять ход корабля.

На следующий день на борт к ним поднялся сам ярл Эйрик. Кетиль показал ему старый кнарр, который он купил за полмарки у купцов. В нем заделали течи и вывели на середину озера. Там кнарр поставили на якорь, а люди с него перешли на борт «Железного барана».

Затем Тосте отвел «Барана» от кнарра на десять полетов стрелы и приказал работать веслами что есть мочи. Стук молотка о фальшборт был настолько частым, что Хельги крикнул:

— Теперь мы будем звать тебя Тосте Дятел!

Но Тосте ничего не ответил. За три сажени до кнарра он крикнул: «Держись!» — и сам ухватился за борт.

Удар был таким сильным, что кое-кто из гребцов, как ни держался, упал со скамьи на сидевшего позади. Тут Торкель крикнул:

— Табань!

И гребцы снова что было сил налегли на весла. Корабль медленно стал отходить назад. Ярл и Кетиль побежали на нос, чтобы увидеть, что произошло с кнарром.

— Пробоина размером со средний щит, — крикнул Кетиль. — Еще немного, и он потонет!

— Это хорошо, что мы с первого раза его утопили, — сказал Хельги. — Еще раз я такой гонки не выдержу.

Тосте спустился под палубу и крикнул, что видит небольшие щели, сквозь которые сочится вода. Тогда ярл приказал идти к берегу и залатать борта:

— Завтра мы должны выйти в море, чтобы посмотреть, как «Баран» ведет себя на волне. После этого мы поймем, стоит ли нам строить еще такие корабли.

Но назавтра «Железный баран» разочаровал всех: он сильно рыскал даже при слабом волнении, а высокие волны не один раз захлестывали его тяжелый нос. Вернувшись в Сигтуну, ярл снова собрал всех корабельных плотников, Тосте и Кетиля. Долго они совещались, а потом Кетиль вернулся опечаленным.

— Ярл сказал, что выходить с такими кораблями в море — верная гибель команде в бурю, но что один ему все-таки пригодится, если будет морская битва, — объяснил он Хельги и остальным. — Поэтому суждено нам плавать на «Чайке», пока не заберем у Олафа корабль побольше. А «Железного барана» ярл приказал обшить по носу железными лентами, чтобы доски не расходились так быстро. Его мы поведем за собой и будем молиться богам, чтобы не было бури.

В Сигтуне в то время все готовились к свадьбе Сигрид, и в город съезжались знатные люди со всего Свитьода, чтобы отправиться вместе с ней в Еллинге. Эдла, хотя и была на сносях, сказала Ингрид, что они с Олафом тоже поедут. А Гудбранд принес весть, что ярл Эйрик отправится на свадьбу на одном корабле, пока остальные остаются нести стражу в районе Зунда.

Хельги спросил Гудбранда про тот нид, который ярл его просил сочинить, и сказал, что он готов. Гудбранд отвел его к ярлу, и там Хельги, стоя посредине палаты, рассказал висы, где Олаф сына Трюггви коварством походил на йотунов, а чернотой замыслов — на порождения Хель. Ярл, однако, не обрадовался и сказал:

— Если бы мне нужен был нид, над котором все размышляли бы несколько часов, чтобы понять его смысл, я бы обратился к Торду сыну Колбейна. От тебя, Хельги, мне нужны висы, где будут перечислены все оскорбления, что нанес Олаф могущественным людям Севера. Твой нид должен распалять ненависть и взывать к мести. Сможешь ты сочинить такой?

Хельги кивнул и спросил, нужен ли будет его нид на свадьбе. На это ярл сказал:

— Свадьба не место для злобы и ненависти. К тому же надо дать время Сигрид занять место Олафа в голове Свейна. Будь готов к Йолю, Хельги Торбрандсон.

И Хельги ушел сочинять новые висы. Через несколько дней все корабли ярла ушли из Сигтуны. «Чайка» и «Вепрь» прошли вместе с ярлом, Сигрид и Олафом конунгом свеев до Зунда и остались там нести стражу. Через две недели ярл и Олаф встретили их на обратном пути. Гудбранд потом пересказывал слова тех, кто был с ярлом, что свадьба была самой пышной из тех, что они видели, и было выпито столько крепкого пива, что кое-кто из гостей две ночи подряд спал под столом, и находили их только потому, что они забывали выйти на двор помочиться.

Затем ярл отправился на Готланд, а «Чайка» и «Вепрь» остались стеречь Зунд. С ними же было и еще пять кораблей. А с остальными кораблями ярл ушел в набег на земли эстов и ливов, сказав, что не хочет в этом году тревожить Бурицлейва, а ободритов оставляет Олафу конунгу свеев, которому пришло время самому вести своих людей в поход.

Сторожить Зунд было несложно, потому как мало кто из норвежцев отваживался бросить вызов драккарам ярла Эйрика. Потому товары из Балтики в Норвегию доставляли корабли с Готланда, Боргундархольма и из Ралсвика, которые ярл велел не трогать. И только с приходом туманов три корабля из Викена решились пройти на восток. Им почти удалось проскользнуть незамеченными, однако Харальд Заяц услышал равномерный плеск слева по борту и поднял тревогу. В тумане нельзя было ничего разглядеть, но людям из Викена пришлось остановиться, а Гудбранд приказал своим кораблям ходить взад и вперед, держась на расстоянии двух весел друг от друга. Так они прошли три раза с запада на восток и обратно, а на четвертый раз нос «Чайки» едва не врезался в чужую корму. Кетиль отдал приказ, и неизвестный корабль крючьями подтащили к борту. Люди из Викена не решились биться и крикнули, что сдаются. Рядом сдался еще один корабль, на который наткнулся «Вепрь». Третий развернулся и, несмотря на туман, пошел на полной скорости обратно на север. За ним гнались несколько миль, пока он не сел на мель.

На кораблях было мало добра, но много серебра, и Гудбранд, довольный добычей, велел не чинить людям из Викена никакого вреда, а просто высадил их на берег. Корабли же он забрал, чтобы продать их в Сигтуне.

На прощание Гудбранд сказал так:

— Не в обычае ярла Эйрика грабить своих людей. Однако с тех, кто признает над собой власть Олафа сына Трюггви, ярл берет подать на содержание своего войска. Вы заплатили сполна и за себя, и за других в Викене. Когда ярл Эйрик вернется в Норвегию, придите к нему и напомните об этом. Возможно, он решит вернуть вам то, что забрал сегодня.

Хельги спросил Кетиля:

— Неужто станет им легче от того, что Гудбранд пообещал, что ярл Эйрик когда-нибудь вернет им то, что у них сегодня отобрали?

Кетиль рассмеялся:

— Нет, просто это заставит их желать, чтобы Эйрик вернулся. Так мы подготовим к его возвращению тех, кто живет в Викене.

Когда наступили холода, они снова вернулись в Сигтуну. Там их ждала горестная весть. Едва они пристали, на берегу показался Торгейр. Видно было, что он хромает, а лоб его рассекал шрам от едва зажившей раны. Он рассказал, что из двух с половиной сотен людей, что ушли с Ториром Уплландцем, назад вернулись только полторы сотни. И из тех едва не треть были ранены. Все стали спрашивать про друзей и родных, а Торгейр рассказывал, кто вернулся, а кто остался в море у берегов Халогаланда. Хельги Торгейр сказал: