Лев Вирин - Солдат удачи. Исторические повести

Кавалер шагнул к застывшей девушке и протянул руку.

Григорий встал между ними:

— Она честная девушка, досточтимый господин. Позвольте нам пройти.

— Что за хам? Прочь с дороги, мразь! — рявкнул щеголь.

— Эли, уводи сестру, — сказал Гриша.

— Ты с ума сошёл? — щеголь выдернул шпагу. — Я Генрих фон Браун, сын Главного городского судьи. Прочь с дороги!

Приятель щёголя тоже обнажил оружие.

«Надо задержать их любой ценой! — подумал Гриша. — Мой нож против двух шпаг не оружие».

Парень лихорадочно оглядывался, отступая. Он заметил в колее большой обломок оглобли. Отпрыгнув, Гриша схватил его и поднял над головой. Невысокий, яростный Григорий с обломком грязной ог­лобли был страшен. Щёголи остановились. Одним ударом Гриша вышиб шпагу у Франца. Генрих попытался напасть на него сбоку, но от удара оглобли его шпага сломалась. Два кавалера позорно бежали с поля брани.

— Караул! Убивают! — закричал Генрих.

Григорий оглянулся. Рахиль с Эли уже свернули за угол.

«Слава Богу, Рахиль в безопасности», — обрадовался Гриша. Но из-за другого угла уже выбежали трое стражников с алебардами. Мельк­нула мысль: «Всё. Пропал!».

К дому фрау Шнейдер прибежала Анна, младшая сестрица Ванды.

— Янко! Скорей! — закричала она ещё с улицы. — Грегора аресто­вали! Я видела, как стражники волокли его в тюрьму!

Янко побежал разыскивать друзей. Как он и думал, парни сидели в харчевне. Яцек допил пиво, отставил кружку.

— Пошли в тюрьму, узнаем.

У тюремных ворот он попросил дежурного позвать Стефана. Вышел пожилой стражник в старом колете.

— Привет, Яцек! Что случилось? — спросил старик.

— Да друга моего забрали, дядя. Худенький такой, черноглазый, Грегором кличут.

— Это тот, что оглоблей двух щёголей погнал? Храбрый парень. Плохи его дела. Повесят за нападение на дворянина. Правда, старый Карл фон Браун на той неделе уехал в Вену. Так что дня два-три пожи­вёт. Без Главного судьи на виселицу не отправят.

— Нельзя ли его увидеть?

— Трудно. Узнает смотритель, будет мне выволочка.

— Постарайся, дядя! Очень нужно.

Яцек сунул в карман Стефану пару крейцеров. Тот пожал плечами:

— Ладно. Только по-быстрому. А то меня засекут.

Стражник провёл друзей через боковую дверь. По узкой винто­вой лестнице подмастерья поднялись на второй этаж. Янко запоминал повороты тюремного коридора: направо, опять направо, третья дверь налево.

Стефан отпер дверь. Сложные замки открывались с трудом. В не­большой камере помещалось шесть человек. Григорий сидел на полу под окном. Он был прикован цепью к кольцу в стене, как особо важный преступник.

«Опять Гриша на цепочке, — подумал Янко. — Да вот цепь толста, не перекусишь».

Поговорить с пленником почти не удалось. Стефан боялся на­чальства и торопил подмастерьев.

— Держись, Грегор, — сказал Яцек. — Мы тебя выручим.

Выйдя из тюрьмы, друзья остановились. Мрачное здание замка наводило тоску

— Ну, парни, что думаете? — спросил Яцек.

— Кабы бы Грише распилить кандалы, да в окне выпилить одну перекладину... — сказал Янко.

— Окно выходит наружу, в ров, — кивнул Яцек. — Я приметил. Пошли посмотрим.

Друзья обошли тюрьму. Боковая сторона выходила на ров — вода покрытая ряской. Дальше тихая улица — деревянные домики.

— Ну, хорошо. Гриша распилит кандалы. Там железо мягкое, хо­рошей пилой за час можно управиться. Потом железная перекладина в окне. Она потолще, — сказал Янко.

— Часа полтора. Да ещё полреза с другой стороны, чтобы ото­гнуть. Он худенький, пролезет. Спрыгнуть в ров со второго этажа не штука. А тут уж мы бы ждали его. Если бы да кабы. Как передать пилу в камеру?

— Отец рассказывал, в Тридцатилетнюю войну из замка Вартбург бежал, распилив оковы, рыцарь Иоганн, — задумчиво молвил Бруно. — Будто ему передали в тюрьму большой зильбергрошен, а в нем была спрятана пила.

— В монете? Впрочем, они же были размером с ладонь, чешские зильбергрошены. Но как в монете запрятать пилу? — спросил Яцек.

— Я один раз видел такую монету, — сказал Янко. — Если распи­лить её пополам и в одной половинке сделать паз, а во второй — рожки, а на них натянуть тонкую пилку.

— Нужны две монеты, причём совершенно одинаковые. А где ж их взять? Зильбергрошены давно вышли из обращения.

— Знаю, — сказал Янко. — Пошли к Рапопорту!

В лавке Рапопорта не было. Друзья поспешили на Юденштрассе. Вечерело, но ворота гетто были открыты. Герр Рапопорт вышел к под­мастерьям и сразу спросил:

— Вы, наверное, друзья Грегора? Что с ним?

— Он в тюрьме. Ему грозит виселица, — ответил Янко и кратко рассказал, что они узнали.

Рапопорт схватился за голову.

— Вэйз мир 6! Есть ли какая-нибудь надежда?

— Мы хотим помочь ему. Нужно найти два одинаковых зильбер- грошена.

— Подождите!

Рапопорт ушёл, но скоро вернулся. Выложил на стол пять зиль- бергрошенов:

— Отберите одинаковые сами.

Янко переложил их на подоконник, к свету, и подмастерья, при­дирчиво разглядывая большие монеты со всех сторон, отобрали пару.

— Вот эти. А эти возьмите. Мы вернём вам долг.

Яцек протянул три монеты купцу.

— О чём вы говорите! Грегор спас от позора мою дочь! И всё, что я могу сделать для него, я сделаю. Да поможет вам Бог! А эти три возь­мите, деньги вам понадобятся. — купец протянул Яцеку кошелек.

— Деньги понадобятся, — кивнул подмастерье. — Но тут слишком много! — Яцек взял два золотых дуката. — Спасибо, герр Рапопорт. Если у нас не выйдет, то не из-за недостатка денег.

— Дай Бог вам удачи! — сказал купец. — Грегор рассказывал о вас. Вы — Янко, вы — Яцек Покорни, а вы, наверное, — Бруно. Если что по­надобится, приходите ко мне. Я сделаю всё, что в моих силах.

Друзья поспешили к Густавсону. Кузница была заперта, но хо­зяин дал ключ, не расспрашивая, только заметил:

— С огнём поосторожней! Пожара не наделайте.

— Без струмента и вошь не убьёшь, — приговаривал Янко, за­крепляя монету в тисках.

Работа предстояла тонкая, но их было трое, да и вся ночь впе­реди.

Пока Янко размечал и распиливал монеты, Яцек с Бруно изгото­вили тоненькое, в 1/16 дюйма, сверло и узкий скарпель. Янко корпел над пазом, а парни отковали пилку и нарезали зубья. Работали не­спешно, чтоб не ошибиться, но споро. Подмастерья почти не разгова­ривали.

К рассвету две половинки зильбергрошена были готовы, и, если вставить одну в другую, шва не было видно. Закаливал пилку Бруно трижды, с особой тщательностью. Потом её натянули на серебряные рожки, заклепали, вставили во вторую половинку. Осталось передать монету Грише.

— Пошли к Густавсону. Послезавтра большой праздник. Ратман, герр Густавсон, вполне может угостить булками бедных узников ради Успенья Пресвятой Богородицы. В этом ему не откажут, — сказал Яцек. — Хозяин — такой же добрый лютеранин, как был и его отец. Но у нас в Австрии лютеранам почти также худо, как евреям. Вот он и строит из себя правоверного католика.