Петер Фёльдеш - Драматическая миссия (Повесть о Тиборе Самуэли)

Оратор откашливается и вновь звучит его голос:

— …Мы против выборов. Этот трюк дает буржуазии возможность выиграть время, чтобы политически организоваться, саботировать производство, вывести из строя оборудование. Он отодвигает сроки организации планового производства, а белогвардейцам дает возможность собраться с силами…

— Правильно!

— Но позвольте, — снует в толпе старший мастер Эдеш, — мы собрались, чтобы отдать дань уважения погибшей Парижской коммуне.

— …Рабочие Чепеля требуют установить пролетарскую диктатуру! Пролетариат целиком и полностью принимает программу коммунистической партии…

— Но позвольте… разве мы для этого собрались?

Мы пришли отметить годовщину… — не унимается старший мастер.

— …Рабочий класс Чепеля требует немедленно освободить арестованных коммунистов. Принимая это законное и справедливое решение, митинг призывает рабочих всех будапештских заводов и фабрик присоединиться к нему!

Поднимается председательствующий:

— А теперь, товарищи, проголосуем. Кто за резолюцию?

Лес рук взметнулся над площадью.

— Кто против?

Толпа замерла, темнеют шапки и шляпы. Но вот несмело поднялась одна… вторая, третья рука.

— Кто воздержался?

Нет таковых.

— Объявляю результаты: более пяти тысяч — за… Трое против! Пролетариат Чепеля подавляющим большинством принял предложенную резолюцию!

— Да здравствует Венгерская коммуна!

В воздух полетели шапки, загремели аплодисменты.

А два часа спустя на письменном столе Самуэли уже лежал отчет о митинге.

— Началось!

Последние дни второй состав ЦК регулярно пересылал ему списки социал-демократических функционеров и известных буржуазных радикалов, изъявивших желание вступить в компартию. С каждым днем списки становились все длиннее. Массовый приток в партию свидетельствовал о том, что наступил переломный момент. Но это не мешало Тибору безжалостно вычеркивать из списков многих людей. Он понимал, что наряду с честными людьми в партию стремятся попасть карьеристы! Нужно было ясное и определенное слово рабочих. И вот оно, это слово! Второй состав ЦК сообщил: «Рабочие массы на всех предприятиях торопят с провозглашением пролетарской диктатуры». Первый состав ЦК извещал: «Игнац Богар и другие социал-демократические лидеры, посетившие пересыльную тюрьму, зондировали почву относительно объединения партий…»

Утром Тибор из Приюта инвалидов отправил обоим органам донесение: «Личный состав автополка, бронепоездов и артиллеристы перешли на пашу сторону. Две батареи, расположенные в крепости, готовы оказать поддержку в любую минуту. Рабочие дружины в боевой готовности».

Все три сообщения говорили об одном: решающий момент наступил!

19 марта 1919 года в первой половине дня дочь бывшего наместника Хорватии и дочь члена верхней палаты доставили Самуэли запечатанный конверт, в котором находилось указание провести в воскресенье, в половине четвертого пополудни, массовый митинг пролетариата Будапешта и его пригородов.

Решение, которое примет воскресный митинг, станет основанием для немедленного захвата власти!

— Садитесь, — попросил Самуэли девушек, — мне нужно написать в ответ несколько слов.

Он взял восьмушку бумаги и крупными буквами вывел заголовок воззвания, которое предстояло расклеить по городу:

«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Пролетарии!

Рабочие! Солдаты!

Вот уже более трех недель томятся в заточении 164 вожди коммунистической партии. Буржуазное социал-демократическое правительство незаконно держит их за тюремной решеткой потому, что они:

боролись за освобождение пролетариата;

стремились положить конец классовому господству буржуазии и установить советскую республику трудящихся;

добивались разоружения буржуазии и вооружения сознательных пролетариев;

ставили своей целью установление диктатуры пролетариата и подавление буржуазной контрреволюции».

«Немедленно освободите наших вождей!»

Быстро бежит карандаш но бумаге…

Пункт сбора, естественно, площадь у парламента, где в ноябре была провозглашена республика…

«В противовес белому террору буржуазного правительства, — пишет Тибор, — мы провозгласим волю революционных масс, пролетариата Будапешта и его пригородов!»

Карандаш остановился, Тибор задумался, потом зачеркнул слово «провозгласим» и написал: «Белому террору буржуазного правительства мы противопоставим волю…» «Каждому рабочему должно быть ясно, что, если потребуется, мы готовы в любую минуту применить вооруженную силу…» — подумал он.

" — Явиться на митинг — долг каждого сознательного пролетария!» — закончил он воззвание и поставил под ним самую авторитетную для венгерского пролетариата подпись:

«Венгерская партия коммунистов».

— Прошу вас как можно быстрее доставить это в типографию, надо сегодня же набрать и отпечатать, — сказал он девушкам.

После обеда в комнату поспешно вошел Хаваш. Он только что возвратился из города. Возбужденный и ликующий, Хаваш торжественно положил перед Тибором текст воззвания.

— Alea jacta est! [14] Жребий брошен! (лат.). Ты видал это?

— Нет.

Тибор и в самом деле еще не видел отпечатанного воззвания. Он внимательно прочитал прокламацию.

— Отдай Дюла Ковачу, он найдет место, где приклеить.

— Ковач как раз этим и занят сейчас, — улыбнувшись, сообщил доктор. — Как думаешь, мы победим? Мне кажется, что 23 марта будет провозглашена советская республика…

Тибор молча достал из внутреннего кармана пиджака бережно завернутый в платок маленький плоский пистолет, почистил его. Потом перезарядил.

20 марта 1919 года на квартире у капитана Геза Лайтоша встретились три молодых офицера и мужчина в штатском. Офицеры молча, не называя себя, пожали ему руку. Лайтош предварительно сообщил им, что это один из видных военных. В период мировой войны он помогал наладить военное сотрудничество монархии с болгарами. И теперь они с любопытством разглядывали пожилого полковника в гражданской одежде.

Рослый, широкоплечий, с густыми седыми волосами, он производил впечатление решительного, волевого и спокойного человека.

— Меня зовут Имре Фехер, — объявил он, давая понять, что не боится называть свое имя.

Полковник отказался сесть, и потому Лайтош и другие офицеры, будучи ниже его но чину, тоже продолжали стоять. Фехер смерил их пристальным взглядом, словно на утреннем смотру.

— Капитан Лайтош поставил меня в известность о проведенном вами розыске.

— Это была замечательная операция, ваше высокоблагородие, — вставил капитан. — Казалось, ниточка совсем оборвалась, но эти господа, проявив проницательность, распутали клубок.