Йожо Нижнанский - Кровавая графиня

— Прошлой ночью я так и не смог дать тебе понюхать моего кулака, — сказал нападающий, — так отведай его сейчас!

Павел Ледерер с минуту лежал на земле, не в силах подняться, от резкого удара у него потемнело в глазах. Но, отдышавшись, он от души рассмеялся.

— Постыдился бы, Ян! — воскликнул он. — Вместо того чтобы радостно приветствовать товарища, лупишь его по голове!

Ян Калина обнял приятеля, словно хотел убедиться, что под этой формой — действительно он, Павел Ледерер.

— Если так дело пойдет и впредь, — смеялся Павел, — придется искать других товарищей. Враги носят меня на руках, золотом набивают карманы, а товарищи — наоборот! То меня охаживает Андрей Дрозд, то врезал Вавро, а теперь — и ты! Пора кончать это дело, не то покалечите меня — костей не соберу!

— Сам виноват. Не шляйся по ночам, когда приличные люди спят, а уж коли шляешься, будь поразборчивее и одевайся в обычное платье, а не в пандурский мундир.

— Ты еще пожалеешь о сказанном: эта красная форма принадлежит поистине честному человеку.

— Пандур не может быть честным человеком!

— А как ты отнесешься к тому, что твоя сестра спаслась от страшной опасности именно благодаря капитану?

— Ты что-нибудь узнал о Магдуле? — оборвал его Ян Калина и встревоженно потряс за плечо.

— Узнал, — улыбнулся Павел Ледерер, видя, как друг сгорает от нетерпения поскорее все разузнать.

— Говори! Она жива, здорова, свободна?

— Да, Ян, она жива, здорова и свободна, и если я хорошо разглядел, это несравненная красавица.

— Ты видел ее?

— Менее чем полчаса тому стоял рядом с ней, так же как стою теперь рядом с тобой!

Рассказ друга о встрече с сестрой и обо всем том, что этой встрече предшествовало, наполнил сердце Яна Калины истинным счастьем.

— И все же нам необыкновенно везет, — сказал он. — Я спасся в последнюю минуту от смерти, спаслась и матушка, и моя невеста, горстка наших ребят одолела целую гайдуцкую силищу. И на будущее у нас очень даже хорошие виды.

— Кто знает, что принесет нам будущее. Завтра Алжбета Батори отправляется в Прешпорок к палатину, чтобы пожаловаться на чахтичан и получить ратные отряды для их усмирения.

— А я, Павел, скажу тебе, что к палатину поедет не только она, но и наш посланец.

— Невелика надежда! Не думаешь же ты, что палатин послушается слова разбойника, пусть у него даже златые уста?

— Какой разбойник! Это земан, заслуженный перед властью человек, участник боев против турок. Он сражался бок о бок с графом Дёрдем Турзо, их связывает дружба. Наш посланец — Микулаш Лошонский. Жаль, что он сейчас настолько слаб, что нуждается в отдыхе, дабы набраться сил для утомительной дороги в Прешпорок.

Эта поездка кастеляна в Прешпорок была задумана после долгого разговора в башне чахтицкого града, когда Ян Поницен привел из узилища Яна Калину. Кастелян со слезами на глазах обнимал Яна и просил у него прощения за то, что запер его в темнице, позволив по велению долга заглушить голос сердца. Он был полон решимости идти к чахтицкой госпоже и отказаться от должности кастеляна. Они его не отговаривали, ибо были убеждены, что тем самым он сможет послужить добру. Их горячие речи полностью убедили старика: необходимо выступить против Алжбеты Батори. Он сам решил встретиться с палатином и попросил его вмешаться, призвать к порядку графиню и защитить от нее слабых и беспомощных.

— Я не возлагаю на его поездку особых надежд, — сказал Ян Калина. — Но все же верю: будет небесполезно, чтобы о чахтицких делах палатин узнал от доверенного человека. Не сомневаюсь, он станет наблюдать за чахтицкой госпожой. И однажды у него лопнет терпение, а тогда — конец ее жестокостям.

— Ворон ворону глаз не выклюет! — засомневался Павел Ледерер. — Все господа одним миром мазаны!

— Но палатина все знают как справедливого человека! — отстаивал Калина то, во что хотелось верить.

— Господская справедливость! — презрительно махнул рукой Ледерер. — Алжбета Батори может извести хоть половину Чахтиц, и я не думаю, чтоб нашелся на свете господин, который бы ей за это свернул шею.

— Ну, Павел, время настало проститься: я ведь не один, у дороги ждет, спрятавшись за дерево, моя невеста, Мариша Шутовская.

Друзья нашли девушку, она уже тревожилась, не случилась ли беда с ее любимым.

Павел Ледерер посоветовал другу идти с невестой в Старую Туру, узнать там, в каком направлении поехала телега со стариком и двумя женщинами, а потом нанять возчика и догнать их. Ян Калина тоже на это рассчитывал. Он мечтал увидеть сестру. Сам хотел найти убежище и спрятать там от преследователей ее и свою невесту.

Друзья крепко пожали друг другу руки.

— И еще одно: не вздумай пожалеть ту бабу с гайдуками, которых вы найдете привязанными к деревьям, — предупредил друга и его невесту Павел Ледерер.

— Не волнуйся! — улыбнулся Ян Калина. — Эти не тронут моего сердца, даже если бы на них напали волки. А ты, Павел, если сможешь, передай Имриху Кендерешши мои слова. За то, что он защитил Магдулу, какие бы ни были у него побуждения, я обещаю пощадить его жизнь, если нам доведется встретиться в бою. А дело до этого наверняка дойдет.

— Утешил ты мою душу, друг мой, — сказал Ян Поницен, прощаясь с кастеляном. — Тяжкий камень свалился с плеч!

Микулаш Лошонский лежал в постели, окруженный горой книг.

— Рано радуешься, — горестно махнул он рукой. — Я стар, душа еле жива в моем обессиленном теле. Кто знает, не настигнет ли меня смерть до того, как я увижу палатина.

— Бог даст, не случится этого!

Микулаш Лошонский уже не считал себя кастеляном чахтицкого града, гордо высившегося над Вишневым, в получасе ходьбы от Чахтиц. Он твердо решил, что, как только наберется немного сил, отправится к госпоже и попросит ее, ввиду преклонного возраста, уволить его со службы.

Но попал он к госпоже раньше, чем предполагал. Еще не рассвело, как стук в дверь прервал его тревожный сон. Стучала Дора, явившаяся с поручением от госпожи.

— Вставайте, господин кастелян! — кричала она. — Вам следует тотчас явиться к госпоже, потому как она едет в Прешпорок и перед дорогой хочет с вами поговорить.

Кастелян встал и пошел открыть Доре.

— Но как же ты, ради всего святого, попала в град?

Она затрясла перед ним ключом.

— Я знала, господин кастелян, что вы будете так крепко спать, что вас из града могли бы отнести хоть на край света. Поэтому ключ от града я взяла внизу, в каморке для ключей. Повезло мне, что ворота были не заперты. А то бы я могла там барабанить хоть до самого вечера.

— И впрямь тебе повезло: если бы я и услыхал, как ты ломишься в ворота, не знаю, хватило ли бы у меня сил пойти открыть тебе. Воротись к госпоже без меня и скажи — Пусть простит меня, что не спешу тотчас к ней. Я слишком слаб.