Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

Пятьсот рублей.

— Уронил, когда перекладывал,— сказал Дараев, рассмат­ривая пачку при свете фонарика.

— Я был прав. Деньги лежали где-то здесь,— сказал Жунид.— Ладно, двинули дальше.

Они шли по подземному ходу вдвоем. Шахтанов, Сугу-ров и Маремкулов должны были спустить труп Феофана вниз и привести лошадь по тропе.

Усталые, грязные, перепачканные желтоватой каменной пылью, они выбрались с Дараевым на воздух среди густых зарослей ежевики, у самой реки.

— Подождем их здесь? — спросил Вадим Акимович, от­ряхиваясь.

— Да,— Жунид достал из кармана записную книжку, полистал.— Ну-ка, дай эту пачку.

Несколько минут он сличал номера билетов со своими записями, потом спрятал блокнотик в карман.

— Совпадает. Те деньги. Все верно.

Дараев вдруг ни с того, ни с сего стукнул себя по лбу.

— Черт! — с досадой сказал он.— Мы с тобой крепко прошляпили!

— Что еще?

— Зря мы не допросили Буеверова!

— Что бы это дало? И так все известно. А время бы потеряли.

— Нет, не все. Ты зачем давал телеграмму в Новорос­сийск?

— Там же Паша-Гирей.

— Верно. А он — матерый контрабандист. Значит, име­ет связи с иностранными судами. В свое время он организо­вал побег за границу недобитому белогвардейцу и предате­лю Ивасьяну...

— Помню я все это, Потому и дал телеграмму, что Омар Садык может попытаться бежать за кордон. Золота и драго­ценностей у него достаточно. А советские деньги он с успе­хом обменяет в любом иностранном порту на валюту...

— А как найдут Акбашева товарищи из Новороссийска?

Жунид, все еще не понимая, смотрел на Дараева.

— Постой... Ты думаешь?..

— Конечно. Буеверов может знать, где искать Пашу-Гирея. Если знает Гумжачев... Рита сказала ведь, что Хапито предлагал Феофану бежать в Новороссийск!

— Черт подери! — ругнулся Шукаев.— И на старуху бывает проруха! Надо же. Хоть бы раньше сказал!

— Мне самому это пришло в голову минуту назад.

— Да-да-а... хорошенький ляп...— Жунид нахмурился, полез в карман за папиросами.— Что ж теперь? Не казнить же меня? Надо исправлять. Не ошибается, говорят, тот, кто ничего не делает...

Дараев похлопал его по плечу.

— Не огорчайся. Мы все виноваты. И я тоже хорош.

Следовало сообразить. Вернемся — допросим Буеверова. Ра диограмму дадим.

— И все же...

Из-за скалы показались Анвар, Арсен и Абдул с лошадь­ми. Тело барона, завернутое в плащпалатку, свешивалось с седла.

В совхоз они вернулись часам к десяти утра. Солнце стояло уже высоко, освещая зеленые склоны, где обычно паслись табуны. Послали на кош за Жабраилом Аушевым.

Бывший барыга и торговец крадеными лошадьми из Орюр-та порядочно обрюзг и постарел за восемь лет, которые про­шли со дня их последней встречи, когда после долгих поис­ков карабаир — красавец-жеребец редкой породы — был обнаружен в сакле Аушева. Барышник изменился мало. Та же круглая, полная физиономия. Толстый, с загнутым кон­чиком нос, придающий ему сходство с филином. Чуть ковы­ляющая походка — следствие давнего благоприобретенного уродства: у Аушева недоставало левой ягодицы, отсеченной шашкой во время драки. Волос теперь почти не было на его голове, только по бокам — седые редкие космы, а посереди­не — блестящая красновато-медная лысина. И лицо у него было цвета меди — загорелое и обветренное.

— Вы арестованы,— без обиняков сказал Дараев.

— За что?

— За пособничество бандитам и убийцам, Аушев,-— вме­шался Жунид.— Вы давали им совхозных лошадей, для того чтобы они могли добираться до старой башни и устраивать там свои сборища. Это пока. Остальное выяснится в Дербен­те, куда вам придется с нами проследовать...

— Зачем говоришь, начальник! — покачал головой табун­щик и хитро прищурился.— Я законы знаю. Знаю, все знаю. Не доказали — не арестован. Кому давал лошадей старый Жабраил?

Аушев по-видимому, не узнал их. Экономя время, Жу­нид решил припугнуть его.

— Я майор госбезопасности Шукаев. Помните дело о карабаире? А это — капитан Дараев. Что же касается людей, которым вы помогали, то один их них — цыганский вайда Феофан третий — лежит во дворе с перерезанным горлом. Убил его Омар Садык. Буеверов — в камере предваритель­ного заключения в Дербенте. Рита Сундунова там же. В Черкесске арестованы Бекбоев, Нахов и Будулаев. Ну? Про­должать?

— Не надо, начальник...— лицо Аушева побагровело еще больше.— Я давал коней Омару, начальник... Как мог не дать? Старый Жабраил боится. Жабраил всегда трус был — как не дать? Больше нет плохой дело, клянусь, начальник! Бери, арестуй, вези Дербент — не виноват я...

— Посмотрим, Аушев.

Директор совхоза дал им грузовик. В кузов уложили труп Феофана, разбитый фибровый чемодан. В кабине вместе с шофером поехал Арсен: Аушева они взяли с собой в «газик»

Машину на обратном пути вел Жунид. Никто не разго­варивал до самого Дербента. Шукаев так гнал, что каждый из его спутников в глубине души не раз прощался с жизнью на каком-нибудь очередном повороте, когда «газик» заносило так сильно, что некоторое время он катился на двух колесах, накренившись, точно заправский корабль.

— Уф! — выдохнул Вадим Акимович, выходя из кабины возле здания управления.— Ну и ну! Не раз я с тобой ез­дил, Жунид, но так — еще никогда.— Он пошевелил затек­шими плечами и наклонил голову, точно удивляясь, что цел, что не рассыпался во время этой сумасшедшей гонки.

— Пошли, быстро,— вместо ответа сказал Жунид,— хватая его за руку.— Быстро к Буеверову...

— Зачем я-то тебе? — торопясь за ним, возразил Дараев.— Ты и сам справишься, а здесь тоже надо кое-что сде­лать.

— Верно...— Жунид приостановился в дверях.— Верно. Ты давай... оформи здесь все: труп Феофана — в морг, раз­битый чемодан — как вещественное доказательство. И день­ги... Давай. А я из него вытащу! Если, конечно, он знает...

Когда конвойный ввел Буеверова в комнату для допро­сов, на столе перед Шукаевым лежали бренные останки че­модана, пачка десятирублевок и брезентовый плащ с капю­шоном.

В первую минуту оба молчали. Хитрые глазки Петрови­ча, один из которых наполовину был закрыт марлевой повяз­кой,— смотрели настороженно и выжидающе.

Шукаев, казалось, решал, с чего начать. Во взгляде его были злость и презрение.

— Вот что, Буеверов,— медленно, словно в раздумье, начал он.— Вы знаете меня. Как по-вашему, способен я шутить в тот момент, когда дело, которое отняло у меня около двух месяцев, подходит к концу?

Петрович заморгал, соображая, как ему себя повести, еще раз глянул на разложенные на столе вещи и, опустив веки сказал:

— Нет. Вы шутить не любите, гражданин майор. Уж я- то знаю...— и снова посмотрел на Жунида, попытавшись угодливо улыбнуться.

— Тогда слушайте. На вас лично собрано достаточное количество улик. Здесь, на столе,— ваш плащ, на нем найде­ны ваши пальцы. В нем вы были, когда погружали в цемент­ный раствор тело Исхака Кумратова. Разбитый чемодан при­надлежит Тау. Вы знаете, где сейчас Бекбоев. Деньги,— Жунид взял пачку, обернув руку носовым платком,— из тех, что похищены у Барсукова. Остальное взял Омар Садык, оставив вас всех с носом. И послал он вас в Дербент после сходки в башне, чтобы вы попали в руки милиции, а он тем временем преспокойно удерет за границу, воспользовавшись услугами ПашиТирея, или еще кого-нибудь.