Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

— Нет! Нет! Я не говорил!

— Не кричите Вы сказали это в присутствии свидете­лей Вот ваше письмо Рахме Тугужевой Узнаете?

Хатумов вгляделся От всей его самоуверенности не осталось и следа. Он побледнел, осунулся. Руки дрожали. Рас­смотрев письмо, которое показывал ему Жунид, он отрица­тельно покачал головой.

— Не ваше?

— Не мое Там нет подписи

— А эта фотография?

— Моя.

— А подпись? — Жунид повернул снимок тыльной сто­роной.

— Там же написано.

— Значит, ваша? Отвечайте, как полагается!

-Да.

— Очень хорошо. А теперь вот прочтите акт эксперти­зы, устанавливающий тождество почерка, которым написано письмо и сделана надпись на фото

— Но...

— Подождите. Это еще не все.— Жунид покопался в сумке.— Знаком вам этот медальон?

Хатумов все больше бледнел.

— Нет,— прошептал он едва слышно.

— Лжете! На внутренней крышке — ваши оттиски паль­цев, и это также подтверждено экспертизой!

— Я ничего не знаю! — заерзал на скамье Хакас

— Нервы сдают,— усмехнулся Жунид.— Так я и знал Уведите его в соседнюю комнату, пусть воды выпьет. И при­готовьтесь, Хатумов, говорить правду. Имейте в виду, что нам известно почти все, но признание всегда в какой-то мере облегчает наказание...

Студент встал и, покачиваясь, пошел к дверям, сопровож­даемый осодмильцами

— Как фамилия Сафара? — будничным тоном спросил Жунид.

— Не... не знаю,— поперхнулся словом Хатумов

— Ладно, можете идти.

— Так, Гамар. Пусть он пока поразмыслит, работенку его мозгам мы дали. А наша задача сейчас — обыск в доме Хатумова и розыски Сафара — Пако. Мне срочно нужен спи­сок всех Сафаров не моложе девятнадцати и не старше двад­цати пяти.

— Зачем список? — удивился Эдиджев.— Их всего трое Уж свой участок я знаю. Сафар Гараев, Сафар Ибрагимов и Сафар Негучев. Первые два живут в Хантуке, Негучев — в Афипсе

Такой бурной ночи у Жунида не бывало уже давно. Он оставил студента под охраной двух осодмильцев в доми­ке правления колхоза и вместе с участковым, взяв в качест­ве понятых соседей Хатумовых, произвел обыск в доме Ха­каса. В яслях коровника, под толстым слоем сена, были об­наружены около восьмидесяти метров синего шевиота и от­рез шелковой ткани. Мать Хакаса беззвучно плакала. Стар­ший брат держался за сердце.

Тут же, в доме, составили протокол. Изъятые ценности отнесли в правление. Жунид отозвал Эдиджева в сторону:

— Возьмите еще людей, Гамар Османович, и доставьте ко мне всех трех Сафаров. Попросите также прийти Марию Сысоеву Леня Кудрявцев тоже может понадобиться. Пусть мать его приведет, а то поздно уже.

Жунид понимал надо ковать железо, пока горячо. Нуж­но обрушить на Хакаса все козыри, так, чтобы он сразу по­нял, что игра проиграна и дальнейшее запирательство беспо­лезно И, прежде всего,— опознание

Вернулся Эдиджев часа через полтора. Участковый ока­зался незаменимым человеком. Жунид не раз думал, что бы он делал без расторопного исполнительного Тамара.

— Всех собрал. Ждут в соседней комнате

— Зовите сюда, Гамар Османович, трех Сафаров Сысо­ева тоже пусть будет готова

Слева на двух стульях он посадил понятых, прямо перед столом, на стареньком диванчике — Гараева, Ибрагимова, Негучева и Хатумова, а около себя поставил стул для Ма­рии Сысоевой

Эдиджев записал установочные данные приглашенных.

— Вызовите потерпевшую.

Девушка вошла в комнату. На круглом личике ее, как на ладони, было видно все, что она сейчас чувствовала: и со­знание важности момента, и страх, и растерянность.

— Садитесь.

Она опустилась на краешек стула, не глядя на присут­ствующих. Предупредив девушку об уголовной ответственнос­ти за дачу ложных показаний, Жунид спросил:

— Нет ли среди сидящих на диване лиц, знакомых вам? Не спешите с ответом, вглядитесь внимательнее

Мария подняла глаза. Несколько секунд они рассматри­вали одного, другого и вдруг расширились, как от неожидан­ной и острой боли

— Это он,— сдавленным шепотом сказала она, показы­ вая на Хатумова. Скользнув взглядом дальше, вскрикнула.

— И он... тот, второй... Пако!

— Откуда вам известна его кличка? — наклонившись вперед, быстро спросил Жунид.

— Тот... косой так назвал его, когда...

— Почему же вы раньше не говорили об этом?

— Я забыла... у меня совсем выскочило из головы.. Вы же понимаете..

Она заплакала.

— Фамилия, имя? — повернулся Шукаев к горбоносо­му парню, которого Мария назвала Пако

— Сафар Негучев. Она все врет Зачем врет? — бросив злобный взгляд на девушку, пробормотал Сафар.

— Она спутала меня с кем-то! — подскочил Хатумов.— Я ее впервые вижу!

— Сядьте! — жестко приказал Шукаев.— Сысоева, вы можете идти домой Гамар Османович, пригласите Леонида Кудрявцева...

Мальчику Жунид задал всего один вопрос.

— Расскажите, что вы видели и слышали на острове 27 июля прошлого года.

Леня, волнуясь, повторил свои показания

— Итак, вы утверждаете, что один из рыбаков назвал другого Пако?

— Да, я это хорошо слышал.

— Все свободны, кроме Хатумова и Негучева. Сафар Негучев, вы задержаны по подозрению в изнасиловании не­совершеннолетней Марии Сысоевой. Допрос продолжим в угрозыске... Прежде чем уйти, товарищи, подпишите прото­кол опознания!

Задержанных увели.

— Обыск у Негучева, да? — спросил Эдиджев.

— Вы — превосходный помощник, Гамар,— улыбнулся Шукаев.

.. В комнате Сафара Негучева нашли, как и у студента, полтюка синего шевиота и отрез цветного шелка. Теперь не было сомнений, что ограбление магазина в Афипсе и изна­силование на острове срвершены Хатумовым и Негучевым.

Правда, Эдиджев обшарил все уголки в доме Сафара и во дворе, надеясь отыскать лом, которым грабители сорвали замки, но найти его не удалось.

За время отсутствия Жунида в управлении тоже произошли кой-какие события. Панченко доложил Ивасьяну об экспер­тизе медальона, найденного Шукаевым и опознанного Марией Сысоевой, и высказал предположение, что Хакас Хатумов, возможно, причастен к афипскому грабежу.

Ивасьян отчитал эксперта за «непрошенное вмешатель­ство», заявив, что «магазин брали Лялев и Чухов» и даль­нейшие разговоры на эту тему бессмысленны.

Однако, когда Шукаев привез на рассвете следующего дня задержанных и им полностью были предъявлены все матери­алы обвинения, преступники сознались,

Все стало на свои места. На Дараева и Ивасьяна это событие произвело впечатление разорвавшейся бомбы Отлич­но понимая, как обесценивается их положение в угрозыске успехом Шукаева, оба ходили, как в воду опущенные. К тому же нужно было подумывать и о возврате премиальных. И уж, конечно, распроститься пока с надеждами на повышение