Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

— Какой Буй? — удивился Дараев.

— Газиз Дзыбов не договорил... помнишь, я спрашивал, кто его ранил? Он ответил: «Они не поверили мне., это Буй...» И все.

— Я как-то не обратил внимания,— смутился Вадим.— А может, кто-нибудь из них знает? Аскер! Махмуд!..

Но ни тот, ни другой не могли вспомнить человека, чье имя или фамилия начинались бы со слога «Буй»...

Жунид опять замолчал. Ушел в себя. Дараев не мешал. Он уже знал это обыкновение своего друга. Бывало так, что какая-то назойливая подспудная мысль не давала покоя Шукаеву. В такие дни или часы он ходил, говорил, делал все, что полагалось, но мозг его напряженно работал, решая за-дачу, занозой сидевшую в голове. Иногда размышления его вдруг прорывались наружу неожиданным для окружающих действием или вопросом, никак, казалось, не связанным с тем, что происходит сейчас.

Волновало его и другое в словах Дзыбова. Что это за адиюхцы, угнавшие лошадей? Значит, помимо Асфара, Тау и, возможно, самого Газиза, на конеферме в Чохраке побы­вал в ту ночь еще кто-то?.

Дорога вывела к реке. Лаба в этом месте была широ­кой и мелкой. На берегу уныло торчали над водой кривые голые грабы и несколько диких груш.

— Смотрите, смотрите! — вскрикнул Коблев, показывая на противоположный берег.

На небольшой открытой поляне с той стороны реки сто­яла двуколка. Лошадь темной масти пожевывала корм из мешка, привязанного к ее морде. Вожжи лежали на передке, а возница деловито занимался странным делом: из ящика, привязанного к повозке сзади, вытаскивал птиц — уток или гусей — и, методически сворачивая им шеи, бросал опять в ящик.

От того места, где они остановились, до одинокого воз­ницы было не более трехсот метров, так что удрать он не мог при всем желании — разве что бросил бы бричку. Подъехать к нему скрытно — невозможно. Жунид скомандовал:

— Вперед! Рысью!

Кавалькада всадников помчалась по мелкой воде. Дно Лабы здесь было сравнительно ровным, и лошади шли кра­сивым аллюром, слегка приподнимая морды от разлетавших­ся веером брызг

Неизвестный сидел спиной к реке и обернулся как раз в тот момент, когда лошадь Дараева (он скакал первым) вы­бралась на берег Бросив очередную утку в ящик и захлоп­нув крышку, ездовой схватил кнут и хлестнул коня. Бричка дернулась и затарахтела по лесной дороге. От сильного тол­чка привязанный к задку деревянный ящик оторвался и шлеп­нулся на камень, развалившись надвое.

— Махмуд, займитесь птицами! — крикнул Шукаев, до­гоняя Вадима.

Проселок повернул влево

— Не уйдешь! — пробормотал Вадим, хлестнув коня на­гайкой.

— Стой! Буду стрелять! — крикнул Шукаев, доставая пистолет.

Бричка ткнулась передним колесом в дерево, росшее у края дороги, и остановилась.

— Кто вы? И откуда у вас птица? — строго спросил Дараев.

— Хохлов Агап Кондратьевич,— забормотал задержан­ный. Длинный, нескладный, он стоял перед следователями и нервно теребил вожжи.

— Где работаете?

— Почтальон я... Подъехал Аскер Чич

— Товарищ начальник,— изумленно сказал он, оглядывая двуколку.— Так это же наша! С конефермы!.. Вот, на правом колесе обод сшит... И мерин наш, кривой...

— Вы не ошибаетесь, Аскер? — спросил Жунид.— По­смотрите внимательнее.

— Зачем внимательней! Я знаю свой лошадь! Глаз пло­хой? Плохой! Шерсть черный? Черный! Чего еще! — по-рус­ски сказал Чич.

В этот момент табунщик обратил внимание на Агапа Хохлова, который упорно старался повернуться к нему спи­ной.

— Э! Э! Постой! Зачем лицо прячешь, Агап? Зачем наша подвода забирал?

— Вы знаете его, Аскер? — вмешался Шукаев.

— А как же? Кто не знает Агап? Он почту носит, пись­мо, газеты...

— Ну, вот что, Вадим,— искоса глянув на побледнев­шего Хохлова, сказал Шукаев,— вези его в Краснодар. Пря­мо в угро.

— Нет, пожалуйста... не надо, гражданин начальник,— умоляющим тоном забормотал почтальон.— Все скажу..

— Веди протокол, Вадим,— сказал Жунид.— Допросим его на месте. Возвращаться в Насипхабль некогда...

Агап Хохлов рассказал многое. Видимо, ему можно было верить. Преступный стаж долговязого почтаря исчислялся слишком небольшим сроком: всего полгода. Вовлек Хохлова в аферы с птицей и другие дела шайки не кто иной, как Алексей Петрович Буеверов, ставший мужем пересидевшей в девках сестры Агапа Ларисы.

Буеверов был старым опытным волком. .Сначала Агап вместе с почтой развозил по просьбе шурина разного рода свертки, не зная, каково их содержимое, и якобы «спасая» новоиспеченного родственника от почтовых расходов. Жил Агап не густо, и бесплатные обеды, а иногда и ужины в «Олене», которыми потчевал его Алексей Петрович, пришлись весьма кстати.

Дальше — больше. Однажды Буеверов попросил Агапа отвезти в соседний аул по указанному адресу объемистый тюк. Потом — еще. Поручения стали касаться цыганского табора, с которым кочевал поблизости забубённый гуляка и жуир Феофан третий.

Должность Агапа, обслуживающего несколько станиц и аулов в районе, была как нельзя более удобной для Буеверо-ва, ведущего свои дела на широкую ногу.

Агап приоделся и уже подумывал начинать в Гаевской по.стройку небольшого домика. Отпала бы необходимость платить за квартиру, да и пора уже было ему в его тридцать три года подумать о собственном хозяйстве.

Словом, Агап Хохлов завяз. По натуре не был он ни отважным, ни «рисковым», как его шурин, и неотступные мыслишки о неизбежной расплате частенько посещали его по ночам. Однако остановить ловко запущенное колесо Агап не умел, да и не решился бы это сделать.

Хохлов чистосердечно рассказал о связях своего шу­рина. Сам он познакомился с людьми ротмистра Асфара Уна-рокова и с ним самим совсем недавно, приблизительно ме­сяц назад. Петрович решил, что тихоня Агап засел в его болоте по самые уши и опасаться его больше нечего.

Коротко показания Агапа в записной книжке Шукаева выглядели примерно так:

«Агап Кондратьевич Хохлов Рождения 1900 года. Поч­тальон Насипхабльского почтов отделения. Место жительст­ва — ст Гаевская.

Сестра Лариса (в девич.— Хохлова).

Ее муж — Алексей Петрович Буеверов. Зав. закусочной «Олень» гаевского станпо Перекупщик краденого. Возмож­ны и другие махинации, не известные Хохлову

Ротмистр Асфар Унароков Черноволос, смугл, лицо ма­ленькое Усики. Порывист, вспыльчив. Кличка «пахан» Быв­ший деникинец.

Его сообщники: Газиз Дзыбов. Присутствовал несколько дней назад на пьянке в «Олене» (были: Асфар, Тау, Феофан третий, Буеверов, Хохлов, Зизарахов, Будулаев, Лариса и цы­ганка Рита). Во время стычки Газиза ранил ножом Буеверов.

Тау — рецидивист. Наст, имя — Рахман Бекбаев.

Мустафа Зизарахов — профессиональный картежник и пьядаца. Посвящен не во все дела шайки. Ему не всегда доверяют Болтлив. Друг Дзыбова.